— Да на минуту, — настойчиво сказал он. — Сейчас увидишь, я сам не меньше тебя растрепан.

Она закрыла ящик, теперь уже почти пустой, и неохотно поплелась в гостиную, с ужасом осознавая, каким контрастом будет ее неприбранность и взъерошенность по сравнению с холодной элегантностью Глории.

— Иди сюда к нам, дорогая! — Что бы на самом деле Глория ни думала по поводу ее прерванного тет-а-тет со своим кузеном, ее обращение не могло быть дружелюбнее. Тон ее голоса был таким сладким, что Пенни на секунду вообразила, что они со Стивеном решили объявить о своей помолвке.

Но Стивен сразу же сказал, нетерпеливо вышагивая по комнате:

— Я говорил Глории и хочу то же самое сказать твоему отцу: Айзек вернулся в наши края, если он вообще уходил отсюда. Так что, возможно, придется сообщить все-таки о нем в полицию.

— И я говорю Стиву, чтобы не медлил и шел в полицию, — пусть заручится в этом деле поддержкой полиции и магистрата, чтобы старому дураку не разрешили потом болтать всякие глупости про то, какие высокие мотивы побудили его попытаться отправить меня… на небо или в преисподнюю.

— А я пытаюсь объяснить Глории, что ее предложение попахивает взяткой. В общем, так как мне не хочется обременять Глорию просьбами передать сообщение отцу — она сейчас находится в таком состоянии, что не нужно беспокоить ее ни на крупицу более, чем необходимо, — я хочу, чтобы ты сказала ему, что теперь решение остается за ним.

Странная какая-то получилась у него речь, подумала про себя Пенни. Совершенно не в духе Стивена. Но вслух она сказала с показным равнодушием, чувствуя, как Глория пожирает ее глазами.

— Как хотите. Разумеется, он попозже сам с тобой свяжется.

— Хорошо. Теперь послушайте вы обе. У меня в машине мой терьер, я хочу оставить его у вас. Если он услышит хоть один подозрительный звук, он тут же поднимет весь дом.

— Но он же узнает походку Айзека, — возразила Пенни.

— Не важно, главное, он начнет лаять, — заявил Стивен. — Пока я больше ничего не смог придумать.

Он вышел и через минуту вернулся с эрделем, который проигнорировал Глорию, но Пенни сразу же радостно завилял хвостом.

— Оставайся здесь, Ларри, и охраняй двух этих дам, — строго приказал ему Стивен, и пес, хотя и довольно опечаленный, уселся возле ног Пенни.

Она погладила его по жесткой, щетинистой голове и сказала Стивену:

— Конечно, я все объясню папе, как только он вернется.

Он кивнул:

— Завтра с утра я зайду в аптеку, и мы обсудим, что делать дальше. А пока — спокойной ночи всем.

— Минуточку, Стивен! — пробормотала Глория, привстав с кресла.

Услышал он ее или нет, Пенни не знала, но во всяком случае ждать он не стал.

Он вышел из дома еще прежде, чем Глория, которой мешала ее развевающаяся накидка, смогла подняться из низкого кресла, завел машину и уехал.

Разочарование от того, что она не смогла попрощаться с ним наедине, было написано на лице Глории, когда она возвращалась на свое место.

— Все это такая глупая чушь! — воскликнула она с сердцем. — И все из-за проклятого упрямства Стивена. Я еще несколько лет назад ему говорила, что Айзек — сумасшедший фанатик и что давно уже следует от него избавиться. Но нет! Он же хороший и преданный слуга. И он будет у них работать, пока сам не уйдет на пенсию.

— Я и сама его немного побаивалась, — призналась Пенни.

— Да, от этих людей, которые в один день занимаются колдовством, а в другой цитируют Библию, всегда можно ожидать любых гадостей. — Она пожала плечами. — Я, правда, никогда его особенно не боялась — даже смеялась над ним когда-то. Ему это не нравилось, но его ворчание и ругань никогда меня не пугали — даже после того, когда он узнал кое-что, чего ему знать не следовало.

Пенни продолжала играть с эрделем.

— Ты, наверное, захочешь, чтобы Ларри сегодня спал у тебя в комнате? — спросила она, когда наконец снова смогла говорить.

— Ну нет, не в самой комнате. Это немыслимо. Он может спать на коврике около двери. И если кто-то чужой придет, он нас всех разбудит. — И она прибавила: — Сделай кофе, Пенни. Раз уж нам все равно придется ждать Бренду и папу, почему бы нам не делать этого с комфортом?

Пенни, которая была глубоко потрясена, очень хотелось предложить Глории, раз уж она так хочет, пойти и сварить себе кофе самой. Но ссора только усилила бы ее собственную усталость. Она пошла на кухню, проверила, чтобы окно с решеткой было прочно закрыто на защелку, поставила чайник и вынула домашний пирог, испеченный ее мамой.

Ей очень захотелось, чтобы поскорее вернулись родители, и не успела она внести в гостиную поднос, как услышала шум машины.

Родители так изумились, увидев Ларри, который весело прыгал вокруг них, что в другое время Пенни расхохоталась бы, глядя на них.

— Стив здесь в такое время? — воскликнула Бренда.

Не успела Пенни вступить в разговор с объяснениями, как Глория уже пустилась в изложение собственной интерпретации событий. Даже Пенни, против своей воли, оказалась под впечатлением ее красноречия. Но отцу хотелось услышать краткое изложение обстоятельств, без украшений, он несколько раз перебивал ее, призывая к краткости, и в конце рассказа сказал только:

— Завтра мы обсудим это со Стивеном. А пока предлагаю всем пойти спать.

Утром, как только Роберт с Пенни уехали на работу, Перл позвала Бренду на кухню.

— Уже небось вы слыхать, что Айзек снова здесь объявиться. То-то и мистер Стивен сюда приехать. Вот уж правда, что люди ховорить! Мой племянник Сэм, что живет в одном из домиков там, в лесу, видеть его вчера между деревьями, он весь обросший и одичалый, как горилла.

Бренда кивнула:

— Да, все это очень тревожно, Перл, но этим уже занимаются мой муж и мистер Воэн. Айзек просто сумасшедший. Боюсь, в конце концов его просто запрут в приют.

Но Перл была не согласна.

— Его никто не сможет поймать. У него есть сила, — мрачно сообщила она. — Если у миз Хлории есть голова на плечах, она пакует вещи и уезжать быстро-быстро. А то ей уж никто не помогать. Айзек сделать на нее заклинание — и она пропасть.

Бренда сурово посмотрела на нее:

— Перл, ты очень хорошо знаешь, что не должна разделять этих глупых предрассудков. А что сказал бы отец Альфонс, если бы услышал тебя?

Перл пожала своими пухлыми плечами:

— Он сердиться. А то просто посмеяться, только так, свысока. Но я вам вот что сказать — такие вещи даже отец Альфонс, сколько он книжек ни прочитать, все равно не объяснить.

— Тетя Бренда!

В этот момент Бренда даже обрадовалась, услышав, как ее зовет Глория. Перл была очень милая, добрая, но сегодня утром от нее у Бренды пошли по коже мурашки.

Глория, которая проспала, просто желала завтракать. Она не хотела — за что Бренда была ей благодарна — обсуждать последние события, связанные с Айзеком. Она лишь сказала, что этого психа нужно посадить за решетку и не выпускать.

Тем временем к аптеке подъехал Стивен и теперь проводил доверительную беседу с Робертом.

Как и в прошлый раз, он не стал останавливаться у прилавка Пенни, чтобы поболтать с ней, и Пенни старалась не обращать на это внимания. Но Роберт приоткрыл дверь своего кабинета и поманил падчерицу к себе. Сгорая от любопытства, она торопливо поспешила на зов. Войдя, сразу же увидела, что и Роберт, и Стивен выглядят менее озабоченно, чем она ожидала.

— Садись, Пенни, — коротко бросил ей отец. Повернувшись к Стивену, он продолжил: — Тебе лучше самому ей все рассказать, посмотрим, что она об этом думает.

Стивен поколебался.

— А может, не стоит ее впутывать?

— Дорогой мой, она не ребенок, а разумная молодая женщина.

— Я знаю. И очень даже чувствую это! Но, по-моему, это чисто мужское дело!

Роберт хохотнул:

— Думаю, ты не очень разбираешься в женщинах, если думаешь, что Пенни успокоится и будет спокойно работать, пока не узнает, о чем мы тут с тобой говорили.

В первый раз Стивен прямо посмотрел на Пенни: