Громовой нечеловеческий хохот короля заставил замахнувшихся было мечами икленцев нервно попятиться. Другой чужой голос! Ощутив, как исчезает боль в его ранах, а руки наполняет чудовищная исполинская сила, Радан снова засмеялся прямо в лицо врагам и, воздев над головой ужасающее порождение древних эпох, ринулся вперед. Его движения приобрели какую-то нечеловеческую легкость, а глаза теперь ясно видели каждую черточку и щербинку на вражеских доспехах. Время многократно замедлило свой бег.

Как медленно шевелятся эти глупцы. Радан одним молниеносным движением смахнул головы сразу двум икленцам и, прежде чем оба трупа упали на землю, располосовал надвое еще одного. Ничтожные людишки… Смертные… Я отомщу вам за все…

Где враги? Убить!.. Уничтожить!.. Смять!.. Где они!? Все вокруг захлестнула волна тулсакских рыцарей в сверкающих латах. На стене уже несколько солдат с энтузиазмом опрокидывали установленные лестницы.

Задыхаясь, Радан трясущимися руками распутал ремешок и стащил с головы шлем. По его искаженному лицу катились крупные капли кровавого пота, а в глазах медленно таяли следы какого-то чуждого нечеловеческого присутствия. Мрак нехотя отступал, чтобы укрыться в самых темных уголках его разума.

– Ваше Величество! – Подскочивший к нему молодой лейтенант даже не пытался скрыть своего восхищения. – Ваше Величество, Вы бились как бог! Никогда я еще не видел ничего подобного. Вы практически в одиночку обратили их в бегство! Никогда не думал, что человек может за считанные мгновения вырезать целую сотню вражеских панцирников!

Подошедший капитан в помятых латах согласно кивнул:

– Вы двигались так быстро, что Ваши очертания было просто невозможно рассмотреть. И никакие доспехи не были преградой вашему чудесному копью. Вы пластали этих проклятых икленцев вместе с латами как свиное сало!

Радан неуверенно обернулся и удивленно моргнул.

Позади него около стены громоздилась целая гора тел. Человек шестьдесят-семьдесят с безобразными уродливыми ранами и в изрубленных доспехах лежали беспорядочными грудами.

Король с трудом подошел к стене и привалился к ней. Ноги его дрожали.

С того момента, как он поднял оружие, готовясь с честью умереть, прошло не более трех минут.

А сражение продолжалось своим чередом. Потерпев неудачу у южных ворот, икленцы сосредоточили свои усилия на других участках. В ход пошли тараны, которые под защитой многочисленных мечников методично крушили тулсакские укрепления. Осажденные пытались контратаковать, но без особого успеха. Засевшие на стенах лучники непрерывно сыпали градом стрел, выстрелы баллист крушили ряды противника, непрерывным потоком лилась вниз горячая смола. Несколько таранов удалось поджечь.

А внизу у подножия стен продолжали тысячами умирать солдаты Иклена, в бесплодных попытках взобраться на несокрушимые бастионы Тулсака. Под ударами громадных копий, выпущенных из баллист, разлетались в щепки установленные лестницы. Люди с воплями падали вниз. Ров уже наполовину был заполнен человеческими телами. А они все шли и шли.

Но тут появилась новая проблема. Осадные башни икленцев приблизились на расстояние выстрела и начали сыпать градом стрел. Тулсакские стрелки ответили им. Началась бешеная стрельба. Обе стороны понесли значительные потери. Пронзенные стрелами солдаты во множестве падали на землю, окропляя ее своей кровью.

Баллисты изменили прицел и обрушили на медленно ползущие громады осадных башен целую лавину копий. Стальные наконечники с треском дробили древесину, обильно политую водой для защиты от огня. С громким ржанием бились на земле лошади, пронзенные десятками стрел. Башни несколько замедлили ход, но тогда икленцы попросту сами впряглись в веревки. Громадные сооружения вновь устремились вперед.

Икленские солдаты сумели подвести осадные башни к самому рву и установить на боевые позиции, но плотная завеса стрел заставила их дорого заплатить за это. Сотни или даже тысячи убитых солдат устилали землю вокруг башен сплошным покровом смерти.

С башен опустились мостки и по ним на стены ринулись свежие силы врага. Завязались многочисленные стычки. Звенели мечи. Лучники били почти в упор. Срываясь с мостков, солдаты десятками падали вниз с отчаянными криками. Запасы смолы на стенах подошли к концу.

Баллисты, сосредоточившись на основании башен, сумели таки нанести одной из них серьезные повреждения. Со страшным грохотом огромная боевая махина завалилась набок и рухнула, погребая под собой сотни испуганно мечущихся икленцев. Толстенные бревна ломались как сухие веточки. Еще одна осадная башня погибла в огне, когда одна из вражеских катапульт неудачно взяла прицел. Пламенный снаряд расплескал пылающее масло прямо около ее основания. Вопли горящих заживо солдат были слышны по всему полю битвы.

Собрав все резервы, тулсакские легионы контратаковали и немного оттеснили врага, но это было лишь временным преимуществом. В башни непрерывным потоком вливались ряды тяжеловооруженных икленских бойцов. Солдаты буквально рвались вперед, и те из них, кто, пробегая по наведенным мосткам, сумел миновать обильно собирающую свой урожай белооперенную смерть, врывались на стены и ожесточенно ввязывались в сражение. Баллисты перешли на стрельбу зажигательными зарядами. Обильно политые водой башни плохо поддавались огню, но еще одну смертоносную машину осажденные поджечь сумели.

Сражение на стенах проходило с переменным успехом.

А вот у ворот ситуация складывалась не очень приятная. Под тяжелыми ударами таранов с хрустом ломались толстенные деревянные балки. Металлические листы лопнули и завернулись в стороны, напоминая смятые лепестки цветов. Кое-где уже образовались широкие трещины. Десятки икленцев уже работали топорами, стараясь расширить многочисленные щели. Ежеминутно кто-нибудь из них падал со стрелою в груди – лучники Тулсака не дремали. На площади позади ворот рабочие команды уже спешно сооружали баррикады, используя для этой цели все подручные материалы, начиная от вывороченных из мостовой булыжников, и заканчивая мертвыми телами сорвавшихся со стен бойцов. В соседних домах торопливо занимали свои позиции многочисленные отряды лучников.

Со страшным треском рухнула еще одна осадная башня. В одном месте икленцам удалось проломить ворота и прорваться внутрь города. На баррикадах закипела ожесточенная битва. Путем нечеловеческих усилий, усеивая изрытую мостовую сотнями мертвых тел, защитникам удалось вытеснить врага из города и уничтожить еще один из таранов. Землю вокруг ворот обильно полили маслом и подожгли. Сплошная стена огня преградила вход в город. Чтобы пламя не погасло, в него сверху со стены непрерывно бросали всевозможные деревянные обломки и бочонки с маслом, конфискованные со складов городских купцов. Торговцы не протестовали против этого расхищения собственности, сознавая, что если икленцы возьмут город, то они лишатся не только товаров, но и жизней. Это же понимали и многие горожане. Часто можно было заметить как какой-нибудь сапожник или пекарь неумело подбирал меч, выпавший из окровавленных рук погибшего легионера, и с криками устремлялся в бой.

Икленские катапульты десятками метали камни и зажигательные снаряды. Из города во множестве поднимались клубы дыма. Десятки домов превратились в руины, а сотни горели, выбрасывая во все стороны жадные язычки пламени. Пожарные команды уже не успевали справляться со своими обязанностями.

Кровавое побоище закончилось только когда солнце коснулось горизонта. Икленские войска отхлынули, прихватив с собой раненых. Они ушли недалеко, раскинув лагерь прямо за изрядно прореженной линией передвижных заграждений. Неподвижно замерли громады таранов, мрачные силуэты осадных башен четко вырисовывались на фоне темнеющего неба.

Ночь опустилась на залитый кровью Вал-Накин, приняв осажденный город в свои объятия. Ночная тишина нарушалась только перестуком десятков топоров – отряды горожан под охраной нескольких десятков измученных легионеров поспешно чинили основательно изувеченные городские ворота.