Как и было оговорено, эскорт сопроводил Пьетро со слугой до материка. И на подъезде к Местре сопровождающие их покинули, оставаясь все же поблизости. Согласно договоренности, они не сдвинутся с места до возвращения Пьетро. И если он не вернется до рассвета, то немедленно известят об этом дожа с Эмилио Виндикати.

Уже много лет венецианцы искали на материке способы укрыться от удручающей городской жары. Загородные резиденции размножились, и частенько семьи целиком навсегда покидали лагуну, чтобы попробовать новую жизнь, приобретая обширные землевладения. Или же уезжали в конце недели — мужчины, женщины, дети и друзья, — чтобы устроить кутеж на какой-нибудь вилле, куда отправлялись поднабраться сил. И тогда затевали игры, закатывали праздники и банкеты, наслаждались радостями прогулок по садам и полям. Обладание домом на материке стало у аристократии настоящей манией. Пьетро с Виндикати, уж конечно, поинтересовались этой пресловутой виллой Мора, о которой говорил в записке сенатор Кампьони. Имя владельца виллы весьма упростило бы им дело, но здесь их ждал очередной тупик. Вилла Мора оказалась отнюдь не местом еженедельного паломничества некоего таинственного члена правительства, а руинами, на которые вот уже много лет не находилось покупателя.

На закате Пьетро со слугой были уже неподалеку от этого одинокого строения. Вилла находилась на границе Местре и соседней равнины с разбросанными там и сям тихими ложбинами. Опять стало прохладно. Виравольте еще с той самой грозы над Сан-Джорджо казалось, будто с климатом что-то неладно. Он соскочил с коня. Ландретто последовал его примеру. С того места, где они находились, виднелись полуразвалившаяся крыша и парк, окруженный темным массивом, заросшим ежевикой с чертополохом. Виллу окружала низкая стена из потрескавшихся камней, тоже полуобвалившаяся. Надвигалась ночь, и туман, похожий на тот, что сопровождал их во время поездки на Мурано, постепенно обволакивал окрестности. Рожденный в лагуне и принесенный ветром или поднимающийся прямо из земли, он расползался прозрачными обрывками между остатками заброшенных фонтанов, высохших бассейнов и остовами покосившихся колонн. Пьетро вздрогнул. Ничего удивительного, что Огненные птицы избрали это местечко своей тайной загородной резиденцией. Вилла с растрескавшимися стенами, запущенными садами и разрушенной аркой, от которой осталась половина, представляла собой весьма мрачное зрелище. Доносившийся издалека лай собак усугублял мрачность атмосферы. Растущие повсюду тисы и кипарисы окружали этот печальный периметр, подобно кладбищенским стелам. И кстати говоря, буквально в нескольких десятках метров от виллы находилось кладбище, и на фоне неба вырисовывался лес крестов, пестрящий множеством белых обелисков — воздетых рук, молящих о милосердии ночь, в которую они скоро погрузятся.

— У Контарини нам было лучше, — пробормотал Ландретто.

Виравольта топнул по траве, сбрасывая с каблука прилипший кусок земли. Проверил оба пистолета, засунутые за пояс по бокам, рядом со шпагой, и снова прикрыл их плащом. Они стояли в тени дерева, шелестящего в темноте листвой. Не сводя глаз с виллы, Пьетро нахмурился:

— Мы ничего толком не увидим, если луна нам не поможет. Когда совсем стемнеет, мне придется подобраться поближе. А ты, Ландретто, отведешь лошадей, но не слишком далеко. Если предстоит быстро сматываться, я бы предпочел легко тебя отыскать. Видишь вон тот холм? Это будет нашим местом встречи. Ты знаешь, что делать, если я не появлюсь до рассвета.

— Ясное дело.

Они подождали еще немного. Казалось, весь мир заселен призраками. Можно было легко себе представить толпы стенающих привидений, вылезающих из могил побродить по окрестностям, а звон их цепей сливался с посвистыванием ветра. Время от времени появлялся бледный месяц, тут же скрывающийся за облаками. Около десяти часов Пьетро с Ландретто разделились. Слуга отправился на холм, а Виравольта подкрался к окружавшей виллу низкой стене и настороженно замер. В ночи блестели лишь его глаза. Он ни на секунду не ослаблял внимания. В мозгу постоянно крутились недавние события. Пьетро размышлял о доже, об у виденных гравюрах, о грешниках, погруженных в адские болота, о воплях мучимых, о Марчелло Торретоне и отце Каффелли, объединенных тайной… Вспоминал лица куртизанки Лучаны Сальестри и сенатора, пришедшего в ужас при упоминании о Химере…

И, наконец, мысль об Анне Сантамарии, Анне, какой он увидел ее на Мерчерии, царапнула ему сердце и вновь вызвала растерянность, которую он испытал тогда, не зная, как себя повести…

Обо всем этом размышлял Пьетро, стоя на коленях под тисом.

Двумя часами позже, когда он все еще был погружен в мысли, кругом по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь ветром. Становилось все холоднее. Собаки наконец успокоились, птицы заснули. Пьетро, почувствовав усталость, потянулся и сел у стенки. Он начал думать, что стал жертвой дурной шутки. Стоит ли ждать до рассвета? И именно в тот момент, когда он собрался было не без горечи серьезно обдумывать эту мысль, что-то услышал. Мгновенно встав на колени, он чуть приподнялся и посмотрел за стену.

Шаги. Да, точно шаги. Кто-то шел по влажной земле. Затем загорелся факел.

Пьетро почувствовал, что к нему возвращается азарт.

Факел полыхал в нескольких метрах от него, между двумя кустами, на одной из аллей парка. Казалось, он движется сам по себе. Через несколько секунд факел остановился. Пламя его поднялось к небу. Пьетро различил фигуру в капюшоне, вроде бы смотрящую в другую сторону. Таинственный пришелец снова двинулся вперед, потом опять остановился и наклонил голову. Загорелся еще один факел.

Пьетро не сводил глаз с обоих силуэтов. Он четко видел, как они приблизились к разрушенной арке позади одного из садовых фонтанов. Должно быть, некогда она обозначала вход. Затем вдруг факелы приблизились к земле, постепенно опускаясь, и внезапно исчезли. Настолько внезапно, что Пьетро на мгновение озадачился, не стал ли жертвой галлюцинаций. Он снова сел. Быть может, арка скрывает тайный ход, уходящий под землю? Это надо прояснить. Ему не пришлось долго ждать: буквально пять минут спустя появился очередной факел. И предыдущая сцена повторилась как по нотам. Вновь прибывший прошел несколько метров, встретился с коллегой, и оба исчезли возле развалин. Огненные птицы приходили парами через определенный интервал, прежде чем отправиться на место сбора.

«Ладно… теперь наш ход», — подумал Пьетро.

Он выждал несколько секунд, перемахнул через стену и молнией метнулся к тому месту, откуда появился первый факел. И замер. Как он и предполагал, вскоре послышался шорох земли под шагами и появился силуэт. Подойдя вплотную к Виравольте, человек остановился. Он был тоже в капюшоне и монашеском облачении, обычно именуемым балахоном, подпоясанным белой веревкой. Прозвучал неуверенный голос:

— Поскольку лев рычит так громко…

Пьетро моргнул и инстинктивно схватился за эфес, готовый выхватить шпагу из ножен. Да, но если этот тип окажется быстрее, то успеет поднять тревогу…

— Поскольку лев рычит так громко?.. — встревоженно повторил член секты.

«Пароль. Это наверняка пароль…»

Незнакомец зажег факел, чтобы рассмотреть лицо собеседника. Облаченный в перчатку кулак Пьетро мгновенно впечатался ему в физиономию.

Мужчина подавился криком, и Пьетро оглушил его уже основательно. Он прислушался. Тишина. Виравольта в мгновение ока затащил незнакомца в кусты, стащил с него балахон и крепко привязал к бассейну веревкой от его же собственного плаща, которым незнакомца и прикрыл, предварительно завязав тому рот платком. Лицо человека, от которого он только что избавился, оказалось незнакомым. Пьетро натянул балахон и вернулся к аллее, спрятав насколько возможно шпагу под новым облачением. Поправив капюшон, он поднял упавший факел и двинулся по аллее.

Второй факел зажегся в тот момент, когда он приблизился к арке. Пьетро откашлялся. Губы пересохли. Придется импровизировать…

— Поскольку лев рычит так громко, — пробормотал он.