— Это, должно быть, была невеста ложного графа, о которой рассказывал Шенфельд.

— Я не мог ее узнать, она была закутана в темную тальму, но она явно принадлежит к их шайке. Недалеко от берега стоял неказистый невольничий корабль, легкая шхуна, какими пользуются торговцы, чтобы уходить от преследования. Такая шхуна идет при попутном ветре быстрее парохода. Ее-то и нанял Фукс. Мне показалось, что они произнесли слово «Нью-Йорк».

— Значит, они уже отправились?

— В это время подъехали шесть крытых карет, и шхуна на свист капитана приблизилась к берегу.

— Но как же выйдут они из гавани, не заявив прежде об этом?

— Бьюсь об заклад, они ночью выйдут в море!

— Но Мартин, ведь это невозможно!

— Для этой шхуны все возможно, господин Эбергард. В ней так много темных закутков на палубе, что никакой таможенник не заподозрит там пассажиров.

Эбергард встал.

— Плохое дело,— сказал он.— Но мошенники не уйдут от меня!

— Им потребуется не менее четырех дней, чтобы достигнуть Нью-Йорка, и нам не больше.

— Их корабль, вероятно, будет держаться берега.— Эбергард в беспокойстве ходил по комнате.

— У «Германии» тоже ход неглубок, так что мы спокойно пойдем за ними.

— Этот Фукс, который уже однажды находился в моих руках и которого я тогда выпустил с строгим предостережением, теперь не уйдет от меня. Его следует обезвредить. Еще тогда я поклялся ему, что если только он еще раз станет мне поперек дороги, пусть прощается с жизнью. Я избавлю общество от него не из личной мести, а за то, что он неисправимый разбойник. Мы должны догнать шхуну во что бы то ни стало. Вели затопить машину, Мартин, через несколько часов я буду на «Германии»; мы должны выйти вслед за негодяями этой же ночью.

В это время раздался сигнальный выстрел.

— Черт возьми! — воскликнул Мартин.— Теперь мы не можем выйти раньше утра. Если шхуна успела выйти до выстрела, она будет на двенадцать часов впереди нас. Да еще при попутном юго-западном ветре.

— Тем не менее мы должны выйти как можно раньше; ветер, попутный для шхуны, надует и наши паруса! Пока ты сделаешь нужные приготовления, я напишу письмо Шенфельду, так как мне самому уже не придется отправиться в Монте-Веро. Торопись, Мартин, вскоре я буду на пароходе.

Попрощавшись, кормчий быстрым шагом вышел из комнаты.

Князь Монте-Веро принялся за письмо к управляющему. Когда он окончил его, настала полночь. Он переговорил с вестовым, который должен был отвезти депеши в Монте-Веро, и в сопровождении Сандока направился к гавани.

На «Германии» все уже было готово к отплытию.

Поднявшись по трапу, Эбергард поздоровался с матросами. Это были здоровые, широкоплечие молодые парни, в белых рубашках с синими воротниками, в синих куртках, таких же панталонах и широкополых шляпах, которые они, здороваясь, сняли. На лентах шляп золотыми буквами было написано название парохода и имя Монте-Веро.

Подняли трап, но машинист еще не получил приказ отчаливать.

— Ребята! — обратился Эбергард к матросам.— Нам предстоит погоня. Мы должны догнать корабль, отправившийся в Нью-Йорк на двенадцать часов раньше нас; тот, кто первым увидит шхуну с темными парусами, получит сто долларов. Если мы догоним корабль и захватим его добром или силою, то каждый получит по сто унций золота, а теперь — вперед!

Довольные возгласы были ответом князю, если бы он и не обещал матросам награды, то и тогда их преданность не уменьшилась бы.

— Вперед! — скомандовал князь Монте-Веро. Колеса начали медленно вращаться, вода запенилась, и пароход двинулся.

Еще до утра судно достигло острова Виллегеньонь, где через несколько часов послышался выстрел, извещавший об открытии гавани. «Германия» обошла бухту и прошла мимо острова Лаге. Восход солнца застал корабль уже в открытом море; свежий ветер поднял паруса, и красавец-корабль как птица полетел по багряным волнам.

Прошел день, а следов шхуны никто не заметил. Эбергард стал уже подумывать, не взяла ли она другой курс. Мартин же уверял, что они еще не могут видеть шхуну. К тому же вечером небо заволокло тучами, что мешало наблюдению. Князь приказал зарядить все шесть пушек и держать фитиль наготове, зная, что невольничьи корабли обычно первыми стреляют по судам, которые кажутся им подозрительными. Свободные от вахты матросы разместились на мачтах. Сандок взобрался на самую высокую. Но шхуны не было видно.

Под утро ветер сменил направление. Теперь «Гер-мания» получила преимущество — корабль неприятеля не мог идти против ветра.

В полдень зоркий глаз Сандока завидел на горизонте черную точку, которая казалась совсем неподвижной.

— Шхуна! Шхуна по курсу! — радостно закричал он.

На палубе поднялось движение. Эбергард направил подзорную трубу в направлении, которое указывал негр, и действительно увидел корабль, на котором убирали паруса.

— Судя по всему, это должна быть шхуна, нанятая Фуксом,— заключил он.

Сандок получил обещанную награду. Он продолжал зорко следить за неприятельским кораблем и вскоре сообщил, что на шхуне их, видимо, заметили, так как там поднялось сильное движение. Тут подул западный ветер, и матросы на шхуне распустили часть парусов. Мартин, взглянул на компас, заключил, что неприятель больше не держит путь в Нью-Йорк, в свернул на северо-восток.

— Они делают все, только бы убежать от нас,— сказал Эбергард, наблюдавший за действиями шхуны в подзорную трубу.

— Эти мошенники не удерут от нас, даже если мне придется догонять их вплавь,— зло проговорил Мартин, держась за руль и следя за тем, чтобы не сойти с курса, которого держался неприятель.

К вечеру «Германия» заметно нагнала шхуну. На пароходе царила радость. Эбергард велел подать всем по двойной чарке вина. Неожиданно прорезавшаяся сквозь тучи луна позволила увидеть, что неприятельское судно уже настолько близко, что до нее могут долететь слова, сказанные в рупор.

— Еще немного — и мы догоним эту ореховую скорлупу,— сказал Мартин.

— Возьми правее! — приказал Эбергард и поднес к лицу рупор.— Капитан! — закричал он.— Есть ли у вас на корабле двое немцев?

— Нет, наш корабль не принимает пассажиров, я плыву для закупки товара на рынок в Рио! — послышалось со шхуны.

— А почему вы изменили курс?

— Я не обязан отчитываться перед вами. И вообще, почему вы нас преследуете? Ведь вы тоже изменили курс!

— Потому что я хочу вас задержать! И если вы не исполните мое требование, я заговорю с вами другим языком!

— Вы мне грозите своими пушками? Но берегитесь, если оторвете от моей шхуны хоть щепочку! Кто вы такой?

— Князь Монте-Веро. Я преследую двух немецких разбойников! Отдайте мне их! В противном случае я открою огонь.

Со шхуны послышалась сильная брань.

— Я в последний раз требую выдать мне беглых разбойников. Жду ответа!

— Сейчас получите ответ! — послышалось со шхуны.

Через несколько минут блеснул фитиль, раздался выстрел, и ядро просвистело мимо «Германии» и с шумом упало в воду.

— Огонь! — спокойно скомандовал Эбергард.— Сбейте им мачту.

Едва раздался приказ, как выстрелили три пушки правой стороны. Сильный треск доказал, что ядро попало в цель.

— Ого! — обрадовался Мартин.— Одной мачты как не бывало.

Эбергард увидел в подзорную трубу, что матросы с криками хлопочут возле сломанной мачты — своей тяжестью она накренила корабль, так что всем находившимся пришлось перейти на поднявшийся борт. Среди команды выделялись двое, которые, судя по одежде, не были матросами, а также негр и женщина со сложенными на груди руками.

Сомневаться не приходилось, и прежде чем отдать приказ стрелять снова, Эбергард хотел попробовать, не удастся ли получить разбойников без дальнейшей борьбы. Он еще раз спросил, не желает ли капитан теперь выдать ему тех, кого он требовал.

Но негодяи, вероятно, увеличили плату капитану. Сломанную мачту выбросили за борт, и снова раздался выстрел. На этот раз ядро задело корму «Германии», которая в эту минуту меняла курс.