— Если сможете усидеть в седле, мы доедем до дома к вечеру… к позднему вечеру.

— Я не отстану, — успокоил он ее, и Бостон пустила лошадь галопом.

Над прерией висели тяжелые облака, хотя гроза унеслась и дождь прекратился. Размокшая земля превратилась в сплошную грязь, но с Бостон во главе они ехали быстро, хотя, насколько хватал глаз, на местности не попадалось ни одного ориентира. Прерия во все стороны расстилалась до самого горизонта. С расстояния в несколько сотен ярдов каньон был уже незаметен. Вэл пытался найти следы, оставленные убийцей, но не обнаружил ничего.

Ранчо лежало между холмами в ложбине, поросшей редкими деревьями, позади него и чуть выше протекал ручей, вдоль его русла теснились тополя и ивы.

Добротный двухэтажный дом с балконом по периметру окружала широкая веранда. Лучших лошадей держали в большой конюшне. Рядом стояла ферма для молочных коров, сеновал с запасами корма, несколько корралей и барак для ковбоев.

Бостон остановилась на склоне и широким жестом обвела долину.

— Ну, вот оно. Как по-вашему, мы хорошо поработали?

— Просто отлично. Ранчо превосходное.

Она посмотрела на него.

— Я тоже так думаю. Папа сказал, что иначе нельзя, поскольку вы такой человек, которому нужно все только лучшее.

Когда они подъехали к дому, из корраля к ним вышла Бетси.

— Папа будет рад, — улыбнулась она. — Я поняла, что к нам за гость, как только вы перевалили холм. Узнала по посадке на лошади.

Папаша появился с последним лучом солнца, с ним прибыли Тарди и Дьюб.

— Мы считали скот, — сообщил он. — В этом году погоним стадо в Канзас. — Он перевел взгляд на Бостон. — Стало быть, она тебя нашла. Бостон говорила, если ты не вернешься, она отправится за тобой. Будь осторожен, сынок.

— Не выдумывай, па! — воскликнула Бостон.

Когда подошло время ужина, все уселись за столом, и Папаша Баклин прочитал молитву. Вэл украдкой обвел взглядом их лица и почувствовал себя дома. Пусть он почти не знал этих людей, но он заключил о ними деловое соглашение, которое оказалось более чем удачным. Здесь, в этом доме, он чувствовал себя легко и уютно.

Его окружали сильные, честные, работящие люди — и очень простые. Он ощущал их понимание, искренние дружелюбие и симпатию. Баклины хорошо знали, что не всем стоит доверять, что в мире есть зло, и как могли с ним боролись. Они помнили, что за стенами этого дома живут голод, жажда и холод; что есть дикари, желающие отнять все нажитое ими тяжелым трудом, и которых сдерживала лишь сила, готовая противостоять их силе. Они были из тех, кто приносил в дикие места мир и порядок, при котором каждый человек мог работать, строить, не опасаясь, что в один далеко не прекрасный день все созданное им может быть разрушено.

В комнату вошла Бетси, неся тарелку со стейками. Она была такая же высокая, как Бостон, с величавой походкой.

Вэл глянул на Папашу. Неужели отец восхитительных, стройных, прекрасных девушек — этот огрубевший от работы старик?

— Мы наняли четырех ковбоев, Вэл, — докладывал Папаша, — а еще бродягу, который появился здесь несколько дней назад, разыскивая тебя.

— Меня?

— Его зовут Тенслип. Сказал, что должен тебе кое-что передать. — Баклин прожевал кусок мяса, затем добавил: — Кажется, он крутой мужик.

— Он преступник, Папаша, но и мой хороший друг. Мы впервые встретились, когда мне было четыре года, с тех пор не раз виделись. После ужина схожу послушаю, что он мне хочет передать.

— Он хороший работник. Я бы сказал, что не видел ковбоя, который управлялся бы со скотом лучше него.

— Ему нужна работа?

— Не говорит. Похоже, ему надоело болтаться с места на место, и он хочет ради разнообразия где-нибудь осесть. — Баклин помолчал, а потом спросил: — А ты как? Думаешь на время остаться? Мы приготовили для тебя отдельное крыло дома. Его обустраивали девочки, так что, если будут жалобы, обращайся к ним.

— Я… не знаю. — Вэл взглянул на Бостон, затем отвел глаза. — Хотелось бы остаться, но у меня столько дел. Да и никак не определюсь, чем заниматься. И где жить.

— У тебя для этого есть причины, ведь ты бродяга с младенчества, переезжал из города в город, не зная дома.

Вэл поведал им о местах, где побывал, о мужчинах и женщинах, которых узнал, о вечерних платьях, о вине и музыке — о том мире, который лежал далеко от зеленых холмов и степей. Он рассказал о своей работе, об одиночестве, о Вене Клеверне и о Майре.

Наконец он встал из-за стола, и девушки стали убирать посуду.

— Пойду повидаю Тенслипа, — сказал он Папаше.

На темной веранде было холодно. Он спустился по лестнице во двор. В ночи прямоугольниками светились окна барака и одинокой точкой тлела сигарета у крыльца. Он шагал по утоптанной земле, с удовольствием слушая, как хрустят сеном лошади в коррале, а в большом доме разговаривают люди и льется девичий смех.

Подойдя к бараку, он окликнул:

— Тенслип?

— Он ждет тебя внутри, — раздался голос из темноты. — Заметил тебя в ту же секунду, как вы с мисс Бостон появились на гребне холма. — Голос добавил: — Меня зовут Вако.

— Вэл Даррант. Рад познакомиться, Вако.

Вэл открыл дверь и вошел в барак. Там стояли нары на восемь человек, три постели пустовали. Люди, сидевшие вокруг стола, взглянули на него, затем двое вернулись к игре в шашки. Тенслип лежал на одеяле, но при виде Вэла сел и спустил ноги на пол.

— Привет, Вэл. Долго же мне пришлось за тобой ехать.

Тенслип взял шляпу, и они, выйдя из барака, подошли к корралю.

«Он похудел, постарел… и стал еще круче», — подумал Вэл.

У корраля Тенслип повернулся к нему.

— Малыш, у тебя неприятности? Ты попал в переделку?

— Нет. Ничего подобного.

— Уверен?

Вэл чувствовал на себе внимательный взгляд старого бандита.

— Кто-то в меня стрелял и поцарапал плечо. Он либо посчитал меня за мертвого, либо его спугнула Бостон Баклин. Во всяком случае, он ускакал. Думаю, нападал Терстон Пайк.

— Да? Возможно, — он на такое способен. Слыхал, его видели в Таскосе.

— Я там встретился с ним. Он уехал из города.

Тенслип рассмеялся:

— Если у него остались мозги — точно уехал. Ну, малыш, ты прославился, прикончив Чипа Хардести. О вашем поединке говорят до сих пор.

— Мне не нужна слава. Что ты хотел мне сказать, Тенслип?

— За тобой охотятся пинки. А когда они ищут человека, они его находят.

— Пинки? — Секунду Вэл непонимающе молчал, затем до него дошло: агенты Пинкертона. Но с какой стати они охотятся за ним? — Ничего противозаконного я не делал. Кому же я понадобился?

Он подумал, но не припомнил никого, кто мог бы его разыскивать таким способом. С Брикером он держал связь, Вэн Клеверн погиб. Что-то не так. Не та он персона, чтобы поручать за ним следить сыщикам. Вэл так к сказал, но Тенслип лишь фыркнул.

— Ошибаешься. Кому-то ты очень нужен. Тебя разыскивают по всей стране, а это стоит больших денег. Даже «Уэллс Фарго» столько не тратит. Я навел кое-какие справки. — Он посмотрел на Вэла. — У меня много друзей, мне рассказали… Ты не перебежал дорогу какой-нибудь женщине?

— Нет.

— Ну, как я слышал, тебя разыскивает женщина.

Майра…

Она богата, может себе позволить и не такое. Узнала, что он жив, решила найти… Только для чего?

— Это не может быть Майра? — спросил осторожно Вэл.

Тенслип застыл.

— Берегись, малыш! Не женщина, гремучая змея. Сплошной яд. — Он помолчал. — Майра! О ней-то я и не подумал. Много лет не видел и ничего не слышал о ней.

— Она на Востоке. Сделала себе имя и кучу денег.

— Так и следовало ожидать, — пробормотал Тенслип. — Берегись, малыш! Я бы не доверился ей ни на йоту. Что стало с ее пижонистым парнем?

— Погиб… несчастный случай.

— Так и следовало ожидать, — повторил Тенслип с усмешкой. — Он знал, где лежит мертвец — все мертвецы. Если она при деньгах, позволить ему жить — глупость. — Тенслип вынул из кармана табак и бумагу и свернул самокрутку. — А Майра — не дура. Но теперь твоя очередь, малыш. Если ты встречался с Вэном, она наверняка решила, что он тебе кое-что о ней рассказал. Вэн был хорошим парнем, правда, вместо хребта у него спагетти, но он всегда спешил помочь любому. Порядочный человек — без воровской жилки. Его беда заключалась в том, что он угодил под ее каблук. Майра его поймала, скрутила и поставила свое клеймо. — Старый преступник помолчал. — Представляешь, малыш, а мне здесь нравится. Я, конечно, бродяга, но кто знает… Это место по мне. Возьмут на работу — повешу свое седло на гвоздь.