Мужчина, сделав вид, что нагибается за монетой, вдруг напрягся и прыгнул на Вэла. Тот по-боксерски отскочил в сторону и опустил рукоятку своего «смит-и-вессона» на голову обидчика. Он без чувств грохнулся на пол.

Не сводя глаз с остальных двух, Вэл поднял монету и попятился. Добравшись до стойки бара, расплатился за еду и положил в карман сдачу.

— Тебе это даром не пройдет, — прошипел один из двух. — Он убьет тебя.

Вэл знал, когда стоит блефовать в открытую. Кинув револьвер в кобуру, встал к ним лицом.

— Как насчет тебя? Хочешь попробовать сейчас?

Его расчет оправдался, потому что говоривший осторожно положил руки на стойку, подальше от оружия.

— Это не моя драка, — хрипло выговорил он. — Я только с ним выпивал.

Юноша попятился к двери, обратив внимание на человека с непроницаемым лицом, который сидел за соседним столиком и пристально наблюдал за ним. Видел ли он его прежде? Кто он?

Выскочив за дверь, которая сразу за ним захлопнулась, Вэл быстро зашагал к лошадям, привязанным неподалеку. Оглянувшись, заметил, что наблюдавший за ним человек стоял на крыльце салуна, прикуривая сигару. Вэл сел в седло и развернул лошадь.

Он доехал до хижины в горах, когда на землю начали опускаться сумерки, и, заведя лошадей в тень осин, некоторое время наблюдал за своим пристанищем. Из трубы не шел дым, чужих следов не появилось. Когда прошло с полчаса и почти стемнело, двинулся вперед.

Корраль был пуст, на земле не лежал свежий навоз. Он привязал лошадей и подошел к хижине, сняв ремешок со своего шестизарядника. Стоя почти у двери, вдруг заметил, что она слегка приоткрыта, а на половинках бревен, которые служили ступеньками, видны темные пятна. Прикоснувшись к одному, почувствовал, что оно еще мокрое.

Кто бы ни находился внутри, он слышал, как Вэл привязывал лошадей у корраля, и юноша спокойно произнес:

— Я друг. Зажгите свет.

Ответом ему была тишина.

Внутри царил полумрак. Вэл подождал несколько минут и, услышав прерывистое дыхание, шагнул к двери. Он не сомневался, что в хижине лежит раненый.

Левой рукой широко раскрыл дверь, но ничего не случилось. Переступив порог, тут же шагнул вправо и прислонился к стене. И снова тишина.

— Кто здесь? — спросил он. — Кто ты? Я друг.

Ответа не последовало, и, рискнув, Вэл чиркнул спичкой. Позади стола, стоявшего посередине комнаты, на полу лежал человек. Рядом с его рукой валялся револьвер. Дощатая кровать, с которой он упал, была испачкана кровью.

Спичка догорела, Вэл чиркнул еще одной и зажег стоявшую на столе лампу. Затем склонился над раненым. На спине его пуля разорвала куртку и оставила кровавый след. Вэл осторожно перевернул нежданного гостя и сразу узнал Тенслипа. На лбу его багровела подсохшая ссадина, кровь на ране запеклась.

Выпрямившись, Вэл осмотрел комнату. Несколько лет назад Тенслип промышлял вместе с Генри Зонненбергом. Хотя за Уиллом охотились только Зонненберг, Терстон Пайк и Хардести, Тенслип мог быть с ними заодно.

Никогда прежде Вэл не попадал в такие ситуации, хотя они с Уиллом несколько раз ухаживали за ранеными. Но руководство всегда оставалось за уверенным в себе и решительным Рейли, который знал, что надо делать, и отдавал соответствующие распоряжения.

Прежде всего следовало позаботиться о Тенслипе. Вэл поправил постель, затем с большим трудом уложил на нее раненого. Вэл был сильным, но Тенслип, потерявший сознание, висел на его руках мертвым весом. Может, и не стоило его трогать? Когда юноша расстегнул окровавленную рубашку, от вида раны его затошнило.

Потом он накидал в очаг дров, разжег огонь и поставил кипятить воду.

Выйдя во двор, расседлал лошадей и пустил их в корраль. Найдя маленький стог, в котором сена хватило бы дня на два, притащил лошадям корм. Потом отнес свои вещи в хижину и положил на пол.

Вода закипала. Налив немного в миску, он чистым носовым платком смыл засохшую кровь и старательно промыл рану. Сделав салфетки из двух других платков, Вэл наложил их на входное и выходное отверстия и забинтовал. Затем промыл ссадину на лбу.

Настрогав вяленого мяса в кастрюлю, сварил слабый бульон. Он не знал, правильно ли делает, но Тенслип, должно быть, не ел день или два, поэтому Вэл напоил его бульоном.

В полночь приготовил себе постель и лег спать.

Неожиданно Вэл проснулся, перейдя от глубокого сна к настороженному вниманию. Некоторое время, ничего не соображая, с удивлением смотрел на крышу хижины. Где он? Потом постепенно выстроилась цепочка. Гибель Уилла… хижина в горах… Тенслип…

Он сел на кровати. Тенслип наблюдал за ним.

— Не знаю, кто ты, дружище, но, похоже, появился вовремя. Меня ведь тяжело ранило?

— Да.

— Думаешь, я вытяну?

— Я не врач, но Уилл говорил, что видел людей, у которых кишки вылезали из живота, и они выкарабкивались, хотя по всем правилам должны были умереть. Он считал, что на две трети выздоровление зависит не от раны, а от человека.

— Уилл? А! Теперь я узнал тебя! Ты мальчишка Уилла, мы встречались лет десять назад. Я слыхал, что ты все еще ездишь с ним. И как он?

— Уилла убили.

Тенслип молча лежал, уставясь в потолок.

— Я бы поставил свою жизнь, что у них это не получится, даже у троих!

— Он выходил из ресторана. Они стреляли в упор, без предупреждения. Из ружей.

Вэл оделся и разжег огонь в очаге. Как помочь раненому, не знал, и поэтому опять приготовил бульон. Есть какие-то травы, и Уилл немного рассказывал ему о них, но он не помнил ни одной целебной травы, которая росла бы поблизости. А надеяться придется только на себя и постепенно восстанавливать силы Тенслипа.

— Что с вами случилось?

— Все они, Хэнк и те двое. Хотели, чтобы я поехал с ними. Но у меня свои принципы. Против Уилла я не пошел бы никогда. Во-первых, мне не надо проверять: он стрелял быстрее и лучше меня. Но отказался потому, что давно ему симпатизирую и всегда мечтал стать таким, как он. Я себе цену знаю — всего лишь дикий ковбой, у которого даже не хватило здравого смысла подчиниться закону…

Его голос оборвался, и через минуту Вэл увидел, что раненый заснул.

Пока закипала вода, он вышел во двор, вывел лошадей из корраля и привязал на траве. Лошадь Тенслипа, очевидно, забрали, как и его оружие. Вэл не нашел поблизости ни того, ни другого. Собирая валежник, юноша обдумывал ситуацию. Чтобы захватить их тепленькими, пока Симпсон или Зонненберг ничего не подозревают, ему нужно выезжать немедленно. Но как быть с Тенслипом? Если останется в доме один — не выживет. Вэл его единственный шанс из десяти, а если он уедет, не станет и его.

Хижина стояла на пологом склоне, за ней росла густая осиновая роща, деревья поднимались вверх по горе одной сплошной массой. Выше кучками стояли ели. Ниже и к востоку склоны покрывали желтые сосновые леса. Здесь, под осинами, буйно вымахивал водосбор с красивыми лиловыми, пурпурными и иногда белыми цветами, в густой траве мелькали крошечные желтые цветочки, названия которых Вэл не знал. Совсем рядом с хижиной журчал ручей, обеспечивая чистейшей ледяной водой всех обитателей ранчо.

Вечером Тенслипа стало лихорадить, иногда он срывался на бред.

— Спаси меня, малыш! — выкрикивал он. — Ради Бога, спаси меня! Я сам расквитаюсь с Хэнком! Берегись его! Подлый… Подлый! Ядовитая змея! Он ненавидел Рейли, потому что боялся! Я ему так и сказал. Стрелять ночью, из ружей, в упор! Мерзавец! Берегись, малыш! Он ненавидит и тебя… — Вскоре он затих и тяжело дышал, потом продолжил уже более спокойным голосом: — Он скверно обошелся и со мной, малыш, — потихоньку вытащил револьвер и выстрелил прямо в живот… сказал, что забирает мою лошадь, снаряжение и оставил умирать.

— Вы поправитесь, — ободрил его Вэл. — Я дам вам лошадь и снаряжение Уилла. Я их прихватил с собой.

Примерно час Тенслип спал, а когда проснулся, попросил пить.

— Знаешь, Вэл. — Слабая улыбка появилась на его потрескавшихся синих губах. — Я, кажется, опять обманул курносую. Обычно раненные в живот расстаются с жизнью меньше чем за полчаса. Некоторые из них умирают чуть позже, но если они живут так долго, как я, у них появляется шанс. По-моему, пуля прошла насквозь, ничего не задев. Такое случается. Но сегодня ночью мне, скорее всего, еще будет худо. Ниже по склону растет одна травка. Пару раз я замечал ее слева от ручья. У нее красные цветы. Называется пятилистник. Нарви ее и завари. Она снимает жар, малыш. Дай Бог, поможет.