Темнеет рано, холодно, на улице очень сильный ветер. Улицы прямые, ровные, чётко делят весь город на квадраты, по ним дует с моря, как в аэродинамической трубе. Юрка80 живёт в роскошном угловом номере с балконом, который завис прямо над трамвайной остановкой. Купили клеёнку в виде политической карты мира и по этому случаю устроили у Юрки банкет. Поддав, кричали с балкона: «Да здравствует самостийная Украина! Гетман Скоропадский нас поддержит!»81 Домой ужасно хочется...

Как я понимаю, только от скуки все активно включились в розыгрыш Виташи82. Суть розыгрыша: Центр управления полётами (ЦУП) принимает некие загадочные, но вполне членораздельные сигналы, предположительно от внеземных цивилизаций. Руководство Центра пока в них не разобралось и по обыкновению темнит, но слухи просочились! Среди многочисленных антенн Центра, действительно, появилась ещё одна замысловатой конфигурации, и Герасимов83 вместе с Вадимом84 начали с легких намёков, что-де вот эта самая антенна, которая принимает загадочные голоса космоса. Виташа спросил меня, что я по этому поводу думаю. Я ответил, что и ежу понятно: коль такая связь существует, её мгновенно и глухо засекретят, так что я ничего предпринимать не собираюсь. Напротив, Борис85 имитировал бурную деятельность и якобы уже что-то передал в Москву. Виташа заволновался. Он парень очень дотошный, невероятно преданный своей газете, и сама мысль, что его кто-то может обскакать, была для него нестерпима. Следом подключился Миша86. Он, когда Коновалов вышел из комнаты, нашёл в его папке газетные вырезки о внеземных цивилизациях и какие-то наброски собственной статьи на эту же тему. Коновалов застал Реброва за копанием в его папке, и они разыграли душераздирающую сцену гнева Бориса. Реброва осудили. Виташа потерял покой. Мы подговорили Пастернака87, и когда Виташа, подсев к его столику в столовой, начал его расспрашивать, Постернак, страшно вращая глазами, сказал, что здесь не место вести подобные разговоры, а кроме того, он человек военный, до пенсии совсем немного осталось, и Виташа своими вопросами может его погубить, поскольку это даже не военная, а государственная тайна. Но самое смешное, что когда Виташа позвонил в свою редакцию, ему подтвердили, что какой-то слушок, действительно, по Москве ходит и «Труду» известно, что «Правда» якобы заказала Котельникову88 «подвал». Из «Труда» позвонили Котельникову, но тот сказал, что приболел, лежит дома с гриппом, о сигналах внеземных цивилизаций ему ничего пока не известно и рекомендовал обратиться к Сагдееву89. В «Труде» поняли, что Котельников уже «куплен» «Правдой»...

Обезумевший Виталий бросился к Елисееву, но его мы успели предупредить. Алексей раздраженно сказал, что какие-то сигналы идут и очень мешают связи с орбитальным комплексом, но он в эти проблемы не вникает, потому что у него самого хлопот полон рот, а эти сигналы – чёрт их дери! — только мешают ему работать. Утром Виташа подкатился к усталому после ночного дежурства биологу Саше Машинскому. Саша, ничего не зная о нашем розыгрыше, не предупрежденный нами, подыграл от скуки, сказав, что сигналы, действительно есть и, с его точки зрения, это биологический код ДНК, однако, не на углеродной основе и дальше понес какую-то псевдонаучную абракадабру. Головачев прилежно записал весь Сашин рассказ и отдал девушкам телетайписткам для передачи в Москву. Тут уже заволновался Толя Ткачёв90. Он сообразил, что когда Виташино сочинение попадёт в Москву с его визой, он уже никому не докажет, что это – невинный розыгрыш. Ткачёв текст Головачёва якобы завизировал и приказал набить на перфоленту, дабы всегда иметь возможность доказать автору, что его статья в Москву передана, но, на самом деле, в Москву ничего передавать не разрешил.

Розыгрыш принимал угрожающие масштабы, в него втягивалось всё большее количество людей. Каждый без устали вносил свою лепту в общее дело. Герасимов подговорил одну девушку, чтобы она назвалась сотрудницей Рязанского и спросила Виташу, где найти Коновалова, «которому Михаил Сергеевич срочно просил передать важную бумагу». Поскольку Рязанский отвечал за всю радиосвязь в космосе, Виташе стало ясно, что тот передаёт «Известиям» некую эксклюзивную информацию. Алеша Горохов91 отпечатал на телетайпе собственный текст о связи с инопланетянами и сказал Головачёву: «Голованов ошибается. Засекретят этот факт или не засекретят, а надо подстраховаться, чтобы потом никто не мог сказать: ты же был в эпицентре событий, что же ты молчал!?..» У Апенченко, всё время повторявшего, что это де не его дело, в секретной тетрадке тоже обнаружился текст о внеземных сигналах. В довершение всего из Москвы прилетел Альберт Пушкарёв, корреспондент фотохроники ТАСС, который после нашей обработки сказал Виталию, что он приехал срочно снимать какую-то антенну, сам не знает какую, и зачем она – не ведает.

Итак, у всех само собой, стихийно распределились роли: Коновалов – дерзкий, скрытный и хитрый подпольщик, Апенченко – коварный врун, Пушкарёв – слепое орудие высших сфер, Горохов – трусливый перестраховщик, Ребров – правдолюб-разоблачитель, я – усталый от сенсаций циник, который всё время твердил Виташе:

— Ну неужели ты сам не понимаешь, что вопрос слишком серьёзен, чтобы свести его к погоне за газетным первенством? Ты что думаешь, Брежнев сегодня ломает голову, в какой газете это печатать, в «Труде» или в «Известиях»? Он как минимум должен сначала снестись с Фордом, Вильсоном и Жискаром д'Эстеном...

А тем временем в Москве тоже разворачивались события. В «Труде» позвонили Сагдееву, который (к его чести) сказал, что, очевидно, всё это – мистификация, хотя он не видит здесь ничего теоретически невозможного. Звонили и в «Правду» Королёву92 и в ЦК КПСС Морозову93, и за советом к Шелепину94, уповая на его связи с разведкой. Как я понимаю, столица напитывалась нашей «дезухой»95, как губка, и слухи готовы были уже просочиться в верхние этажи Старой площади и Кремля.

Мы поехали к Северному96 и там подговорили одну девушку, чтобы она подтвердила, что и самый большой оптический телескоп в Европе «тоже ведет себя странно». Сам Северный, не ведая того, снова подыграл нам, отвечая на прямой вопрос Головачёва. «На эту тему я говорить не желаю!» – сказал академик. А Миша Ребров зашептал Виташе на ухо: «Вот видишь, и Северный темнит...»

Возвращаясь из обсерватории, все замёрзли и закатились в подвальчик, чтобы согреться. Там и решили кончать с этим розыгрышем. Я произнёс речь, в которой отметил настоящую журналистскую хватку Головачёва, его преданность передовым научным идеям, но признал, что на этот раз чутьё ему изменило и он стал жертвой мистификации. Миша Ребров, получив от Ткачева перфоленту с текстом статьи Головачёва, объявил винно-водочный аукцион. Только победитель получал перфоленту и право первой публикации всей этой истории. Аукцион выиграл Вадим Лейбовский за 3125 грамм водки на всю компанию. Виташа был очень подавлен и не пил. Мне его искренне стало жалко. Сказать по правде, всё-таки это было не совсем честно: все дурачили одного, притом совсем не самого худшего в нашей пёстрой компании...