АНТОНИНА. Игорь Сергеевич, вы начитанный человек. Вы сейчас про миллиард рассказывали. А что скоро солнце погаснет, вы знаете?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Когда?

АНТОНИНА. Через пять миллиардов лет.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Разве это скоро?

АНТОНИНА. Раньше думали, через десять. Оказалось, через пять. В газете писали… Я очень расстроилась.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Почему?

АНТОНИНА. Думали, через десять. Оказалось, через пять. В два раза. Вот такое открытие невеселое. Весь мир взбудоражен.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что-то не чувствуется. Не волнуйтесь, мы все равно не дождемся.

АНТОНИНА. Лучше бы через десять.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Без разницы, Тоня.

АНТОНИНА. Может, вам и без разницы, а мне не безразлично, через пять или десять…

ДЕД. По радио передавали, что солнце внутри холодное. Оно только снаружи горячее. А внутри — лед.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не знал. Все-таки мне кажется, мы зря Тамару одну выпустили. Незнакомое место и вокзал далеко.

АНТОНИНА. Да разве такую удержишь? Вон она как в окно выпорхнула… Как циркачка… А все потому, что вы предложение сделали… так неожиданно.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Это и для меня самого так неожиданно. Я это еще сам не осмыслил.

АНТОНИНА. Осмысляйте, осмысляйте. У вас вагон времени.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Хорошо сказано, вагон времени.

ДЕД. Времени вагон.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Надеюсь, не заблудится. Не заблудилась.

ДЕД. Тамара? На железной дороге… Нет, на железной дороге не заблудишься.

АНТОНИНА. Пойдет по шпалам и дойдет до вокзала.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. А если в другую сторону? Это ж куда тогда уйти можно!..

ДЕД. Она в ту пошла. Она ведь туда пошла.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. А мы куда? Туда? Или туда?

ДЕД. Туда. Туда.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Или туда?

АНТОНИНА. Лично я в Ленинград.

ДЕД. В Санкт-Петербург.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Стоп. Еще окажется, мы в разные стороны едем. Только этого не хватало. Между прочим, «времени вагон», у меня часы стоят. Сколько на ваших… Филипп Семеныч?

ДЕД. Не ношу.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Счастливый.

АНТОНИНА. На моих без четверти пять. Но они тоже остановились.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Причем раньше моих остановились. На моих шесть ровно.

ДЕД. Что же это все значит? Ведь уже и киевский прошел… и кишиневский.

АНТОНИНА. Одесский не ходит.

ДЕД. Может быть, вообще ничего не ходит?

АНТОНИНА. Может, все вообще прошло?..

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Нет, нет. Что-нибудь еще не прошло. Что-нибудь обязательно пойдет.

АНТОНИНА. Вот, слышите, Тамара идет.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Тамара? Тамара?

ТАМАРА. Я здесь. Помогите мне. Я так устала. Я стану на ящик.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вот вам моя рука. Мои руки. Тамара. Залезайте в окно.

ДЕД. Я хочу тоже помочь.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я сам.

АНТОНИНА. Игорь Сергеевич, вы просто силач. И ты, Тамара… как в цирке.

ТАМАРА. Как хорошо. Я снова здесь.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Разрешите, я вас поцелую, Тамара.

ТАМАРА. Опять вы за свое, Игорь Сергеевич.

АНТОНИНА. У нас, Тамара, для вас сюрприз, Игорь Сергеевич оказался писателем. А вы и не знали, Тамара.

ТАМАРА. Я в этом нисколько не сомневалась.

ДЕД. Послушайте, молодежь. Потерпите немного. Отношения потом будете. После. Сейчас пусть нам Тамара все по порядку расскажет. Что там случилось у них? Почему они нас не прицепляют?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Да, да, Тамарочка. Дошла ли ты до вокзала? Почему они нас не прицепляют?

ТАМАРА. Не знаю. Я дошла до вокзала. Я с многими говорила, но как-то все бестолково. Начальника вокзала на месте нет, а дежурная… она сказала, что это недоразумение. Нас нет в графике.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Нас нет в графике, но мы есть в натуре!

ДЕД. У меня примерка зубов. Завтра в Санкт-Петербурге. Последняя.

ТАМАРА. Диспетчер призывал нас к терпению. Надо подождать немного, должны разобраться. А начальник милиции — к выдержке и спокойствию. Не делайте глупостей. Он так сказал.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. А что он еще сказал?

ТАМАРА. А еще он сказал, что после черной полосы всегда наступает светлая.

ДЕД. Не всегда. Иногда после черной полосы уже ничего не наступает.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Но хоть кто-нибудь сказал что-нибудь… оригинальное?

ТАМАРА. Самое оригинальное я увидела сама. Своими глазами. Вот что произвело впечатление.

ДЕД. Говори, Тамара. Говори скорее.

ТАМАРА. Я видела проводника. Я видела собственными глазами, как наш проводник сел в междугородний автобус. И уехал.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Куда?

ТАМАРА. Не знаю. Уехал.

ДЕД. Зачем уехал?

ТАМАРА. Вы меня спрашиваете?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Но этого быть не может.

ТАМАРА. У него был «дипломат». И он был с усами.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я же сказал, это не он. Наш без усов.

ТАМАРА. Клянусь вам, это был наш проводник.

АНТОНИНА Что же, Тамара, у него усы выросли, пока мы тут сидели?

ДЕД. Усы растут медленно.

ТАМАРА. Но он был с усами. Это факт. Он уехал с усами.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (задумчиво). И с «дипломатом»…

АНТОНИНА. Скатертью дорога. Значит, дадут нового.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не очевидно. Могут и никого не дать.

ТАМАРА. Вот именно. По-моему, он что-то знал… что-то знает, чего мы с вами не знаем.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Со временем, конечно, все разъяснится. Тайное становится явным. Так всегда бывает. Со временем.

ДЕД. Столько ждали, еще подождем.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. В любом случае жизнь продолжается.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что это?

АНТОНИНА. Игорь Сергеевич, это ваш пистолет!

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (испуганно). Какой пистолет?

АНТОНИНА. Вы говорили, у вас пистолет есть. В чемодане. Это он выстрелил.

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я пошутил. Это шампанское! У меня в чемодане бутылка шампанского!.. (Бьет себя по лбу.) Вот балда — позабыл! Позабыл! Надо было выпить давно!

АНТОНИНА. Как шампанское?.. Как в чемодане?.. Чтоб само… в чемодане… шампанское?.. Разве это возможно?

ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ (сокрушенно). Ай-я-яй.

ТАМАРА (неуверенно, но с надеждой). Раз в сто лет, возможно… возможно.

АНТОНИНА. В чемодане?.. Само?.. Раз в сто лет?..

ДЕД. Ничего, ничего. Бог даст, доедем.

Кондаков

Надежда Аркадьевна

Вера

— В моей смерти прошу никого не винить. Умираю, потому что все кругом — жулики.