– Ладно, я тебе расскажу свою концепцию вашей работы. Ваша проблема в том, что РУБОП с его раздутыми штатами практически дублирует не только уголовный розыск, но еще и Управление по борьбе с экономическими преступлениями. Вы реализуетесь по убийствам, по экономическим преступлениям, то есть по делам линии уголовного розыска и ОБЭПа.

– Не только, – довольно прищурился замначальника РУБОПа. – Мы еще и УБНОН подменяем. Девяносто процентов сводок, данных в этом году, повествуют о ликвидации организованного преступного сообщества, занимавшегося сбытом наркотических средств. Сообщество, как правило, состоит из двух-трех малолеток.

– Вот видишь. При этом угрозыск и ОБЭП вы воспринимаете как конкурентов и даже информацией с ними не делитесь…

– Так им зачем информация? Они ж ее продают, – оживился мой собеседник.

– Ну, положим, не всегда. И справедливости ради нужно сказать, что рубоповцы тоже этим не гнушаются.

– Зато мы всех своих наперечет знаем, – усмехнулся замначальника РУБОП. – Кто «тамбовцам» сливает, кто «могиловским»…

– Да, это вы молодцы. Кстати, могу подарить рационализаторское предложение: при формировании новых структур можете людей в отделы объединять по признаку, кто от кого деньги получает. Будет у вас «тамбовский» отдел, «казанский» и прочие. И никакой путаницы, а то сейчас не дело – в одном подразделении и «пермские», и «артуровские».

– Не отвлекайся, – поморщился визави.

– Как скажешь. Так вот: нерентабельно для государства держать две конкурирующие спецслужбы, занимающиеся практически одним и тем же. Да вы и не должны, по определению, работать как уголовный розыск.

– А что мы должны делать? – лениво спросил он. Похоже было, что он тоже имеет свою концепцию работы Управления по борьбе с организованной преступностью и сравнивает то, что я говорю, со своими мыслями.

– Вы? Вы не должны бегать по обыскам. Никаких реализаций и раскрытий. Ваша обязанность – собирать и анализировать информацию. Держать на связи и под контролем всех лидеров организованных преступных сообществ и влиять на криминогенную обстановку в городе и в стране. Понимаешь, оттого, что вы всеми правдами и неправдами накопаете на кого-нибудь из авторитетов вшивое вымогательство с сомнительной судебной перспективой, все равно вы с организованной преступностью не покончите. А за какое-нибудь заказное убийство вы его все равно не привлечете, не докажете.

– Так что ж, не сажать никого?

– На мой взгляд, лучше не сажать… Вернее, сажать, конечно, если железно доказано его участие в преступлении. А если только для того, чтобы отрапортовать в Москву, поскольку оттуда все время кричат – почему с лидерами не боретесь?! Так вот, если только для рапорта, вот, мол, лидера посадили, и на каких-нибудь хлипких агентурных сообщениях, из политических соображений, а не по делу, то лучше не надо, пользы от этого никакой. Пойми, лучше управлять ими. Влиять на их взаимоотношения, вовремя вмешиваться и предотвращать войны между группировками, а значит, предотвращать тяжкие преступления, связанные с перераспределением сфер влияния.

– Здорово. Это все?

– Нет. Еще вам надо иметь службу оперативного сопровождения следствия и судебного рассмотрения дел, по которым проходят члены организованных преступных сообществ.

– Здорово ты придумала. Только кто ж даст восемьсот человек держать для сбора информации?

– Это ты в корень смотришь. Нужна мобильная, небольшая организация, я бы сказала – элитная, состоящая из серьезных аналитиков, уважаемых в среде, с которой вы боретесь. Каждый из сотрудников должен быть на «ты» и за руку со всеми региональными лидерами преступных сообществ.

– И при этом еще денег с них не брать?

– Увы.

– А ты понимаешь, чем это пахнет, когда все мы будем на «ты» и за руку с лидерами? Вот тогда уже даже по делу никого не посадишь. Каждый лидер будет чьим-то человеком.

– Ну и хорошо. Да пойми ты, пусть вы их к ответственности не привлечете, все равно никто из них сам из пистолета не стреляет и ларьки не громит, для этого есть исполнители. Да, за каждым из лидеров что-то наверняка есть, но общество от их символической посадки здоровее не станет. Тем более, практика показывает, что надолго их не посадить. От того, что вы добиваетесь санкции на их арест, а пресса потом лезет вон из кожи, доказывая, что они жертвы произвола, – общественный резонанс скорее отрицательный. Потому что дело в итоге ничем не кончается. В лучшем случае разваливается в суде. А в худшем – тихо умирает еще в ходе следствия.

– Ну, не по нашей вине, – возразил замначальника РУБОПа.

– Правильно, по вине следствия, которое работать не умеет…

– За редкими исключениями, которые только подтверждают правила…

– Вот именно. Так что, если вы не можете бороться с организованной преступностью так, чтобы ее побеждать, лучше влияйте на нее с целью снижения ее общественной опасности.

– Послушай, а что это ты все говоришь – «вы», «вы»? А ты что, не борешься с преступностью?

– Не знаю, – ответила я. – Правда, не знаю. Уже не могу понять, борюсь я с ней или нет? Не сыпь мне соль на рану.

– Ладно, вернемся к нашим баранам. Я не имею в виду своих подчиненных, – пошутил замначальника РУБОПа. – Что еще ты хочешь сказать по поводу нашей никчемности?

– Как раз наоборот, я считаю, что вы очень даже нужны, при правильной организации вашей деятельности.

– Ладно, здорово ты все придумала. Скажи только, где взять столько хороших аналитиков, которых бы еще мафия уважала и которые бы денег у нее не брали? Эта проблема покруче будет.

– Ну не надо вам триста аналитиков; мне кажется, что даже десяти человек будет вполне достаточно. Десять честных оперов найдете?

– Знаешь, Маша, историю про знаменитого футбольного тренера? Которого журналист спрашивает – каким он видит идеального игрока? Тот отвечает: это должен быть игрок в прекрасной физической форме, с большим опытом, психологически совместимый с другими членами команды, готовый совершенствоваться и беспрекословно подчиняющийся тренеру. Журналист говорит – что ж, таких игроков довольно много. Тренер соглашается – да, но только все они совершенно не умеют играть в футбол.

– Что я могу на это сказать – воспитывайте.

– А кто воспитывать-то будет? О-хо-хо! – замначальника РУБОПа, пересидевший в этом кресле смену троих начальников и пару чисток личного состава, тяжело вздохнул. – Слышала про нашего последнего исполняющего обязанности начальника?

– Что именно?

– Ну понятно, что у нас половина личного состава на окладе у мафии, а вторая половина беззастенчиво «крышует» за долю малую. Но согласись: то, что можно пешкам, не позволено королям. А он у нас отличился тем, что сам на «стрелки» ездил.

Я рассмеялась:

– Ну и что?

– А то, что перед людьми стыдно. Представляешь, братва на «стрелку» приезжает, а тут сам начальник РУБОПа из машины вываливается. Дошло до того, что мне звонят представители одного из преступных сообществ и говорят – слушай, скажи начальнику, что это несерьезно. Добро бы он по кардинальным вопросам тер, так ведь он какие-то пятьсот долларов вышибать ездит. Я пошел, поговорил. Мол, Владимир Андреич, зачем же вы сами трудитесь? У вас штат восемьсот человек, что, на «стрелку» послать некого? А он мне, знаешь, что ответил?

– Что?

– А вот то. Так если кого-то посылать, говорит, тогда делиться надо. – Он опять вздохнул. – И так мне противно стало, не поверишь, даже подумал – может, в прокуратуру уйти работать, помощником прокурора?..

– Не стоит. У нас – та же фигня. Я тут в городскую зашла, в отдел общего надзора, и слышу разговор двух прокуроров. Они обсуждают, как с одной фирмы деньги срочно получить по арбитражному иску, и при этом говорят – только надо торопиться, а то другие бандиты приедут…

– Ладно, хватит о грустном. А ты чего притащилась-то? – наконец задал он вопрос по существу.

– Да так. Сами мы не местные, уж помогите нам, чем сможете.