Звонок известил об ужине. Фанни положила письмо на туалетный столик и спустилась в столовую.

— Сегодня у нас пирог с курятиной и свежий салат. Мне удалось купить немного огурцов. Конечно, пришлось целый час простоять в очереди. У них еще было моющее средство, но кончилось прямо передо мной. Зато достались кофе и чай, — с гордостью сообщила миссис Херши. Фанни захотелось встать и поаплодировать ей. Она так и сделала. Остальные присоединились к ней. Хозяйка заулыбалась, от похвал постояльцев у нее порозовели щеки.

Аппетита не было. Мысли уносили Фанни наверх, в комнату, где лежал конверт с красными и синими полосами. От десерта она отказалась.

Вот теперь пора, подумала Фанни, закрыв за собой дверь. Она вскрыла конверт и вытащила сложенный вдвое листок.

Дорогая Фанни.

Давно хотел вам написать, но дел столько, что трудно выкроить свободную минутку. Времени совсем нет. Мне наконец-то удалось сбить пятый самолет, так что я теперь ас. Командир пытается выбить мне отпуск на пять дней. Он знает, как это важно для меня. Так хочется поскорее выбраться отсюда, что я даже дни считаю. Надеюсь, вы по-прежнему там же. Если мне удастся получить отпуск, то как вы посмотрите на то, чтобы приехать на Гавайи? Это будет в декабре. Я мог бы оплатить билет на самолет. Таким образом мы сумеем лучше узнать друг друга. Отросли ли у вас волосы? Напишите, когда у вас будет время. Буду ждать с нетерпением.

Искренне ваш капитан

Эшфорд Торнтон.

Фанни упала на подушки. Боже, капитан Эшфорд Торнтон! В следующую секунду она уже вскочила и пустилась по комнате в пляс. Боже! Да как она смеет даже думать о том, чтобы ехать туда?

Прошла неделя, прежде чем она нашла в себе силы усесться однажды вечером за письмо Эшу Торнтону. Перед этим ей удалось убедить себя в том, что переписываться с молодым человеком, который служит своей стране в армии, вовсе не означает… э… ничего не означает. Именно это Фанни и изложила в первой части письма. Далее она писала:

«Мне плохо удаются увертки и отговорки, а потому, если я не могу сказать все прямо и открыто, то рискую ляпнуть что-нибудь не то в присутствии вашей матери. Поэтому предлагаю вам сообщить миссис Торнтон, что мы переписываемся. Так многое станет проще и понятнее».

Когда Фанни в конце концов отложила ручку, перед ней лежали три страницы чистейшего вздора. Она перечитала письмо один раз, потом второй, третий, разорвала его на мелкие кусочки и забралась в постель. Завтра можно попробовать заново. А может, еще лучше отпечатать письмо на машинке в офисе после работы.

Только через десять дней появился вариант, не вызвавший у нее раздражения. Она наклеила марку на конверт вниз головой. Бесс сказала, что если так сделать, то все поймут, что она девушка Эша, а он ее парень.

После этого жизнь ее свелась к непрерывному ожиданию. Даже во время ланча Фанни мчалась домой: сегодня может быть письмо! Эш упомянул, что любит получать письма, и она продолжала писать длинные, многословные послания. Часто в конверт вкладывались вырезки из газет, которые, на ее взгляд, могли заинтересовать капитана Торнтона. По пути на работу Фанни заходила на почту, чтобы бросить в ящик очередное сочинение, не забывая приклеить марку вверх ногами.

За неделю до Дня благодарения Фанни обнаружила на столе в холле пансионата два письма на свое имя. Она вскрыла белый квадратный конверт. В нем лежало приглашение на обед по случаю праздника. К Салли Торнтон. Другое письмо было от Эша. Она вытряхнула листок и проглотила содержание письма за несколько секунд. По крайней мере, так ей показалось. Письмо огорчило ее: совсем не такое она мечтала получить. «Думаю о вас постоянно… когда я в воздухе, мысли только о вас… паря, как птица, мечтаю о вас… вы так прекрасны… ни одна девушка не может сравниться с вами… жду-не-дождусь Рождества, когда вы сможете приехать ко мне…» Фанни скомкала листок и швырнула было письмо в мусорное ведро, но тут же передумала, достала его, разгладила. Может, она просто пропустила что-то, может, какие-то слова имеют двойной смысл? Он просит ее фотографию, обещает ей прислать свою. Должно же это что-то означать? Может, он будет носить ее фотографию в нагрудном кармане? Фанни видела один фильм, в котором герой так и поступал. В кино тот парень погиб, сжимая снимок окровавленными пальцами.

Большинство пилотов сидели молча, сигаретный дым ел глаза, усталость наливала веки свинцом. Эш Торнтон толкнул локтем соседа.

— Если я усну, растолкай меня, о'кей?

— Я как раз хотел попросить тебя о том же, Торнтон. Боже Всемогущий, я уже не помню, когда в последний раз спокойно спал в течение часа. Если бы мне сейчас предложили на выбор: заняться любовью с Бетти Грейбл или вздремнуть пару часиков, сомнений не было бы.

Эш откинулся на спинку кресла, закурил явно лишнюю сигарету и одним глотком допил холодный горький черный кофе.

— Черт, от этой гадости у меня пломбы высыпаются, — пробормотал он.

— То-то у меня постоянно болят зубы, — усмехнулся его сосед.

— Почту принесли, — закричал кто-то.

— Как обычно, больше всего Торнтону. Проклятие, сколько женщин у тебя на крючке, Эш? Я насчитал двадцать три письма всего за пару дней. Послушайте только: Адель, Джанет, Мона, Фанни. Фанни пишет самые толстые письма, правда, Эш? От матери тоже есть письмо.

— Послушай, Эспозито, я же просил тебя держать руки подальше от моей почты.

— Это не так-то легко, приятель, потому как на этой неделе почетная обязанность закреплена за мной. Но в следующий раз я оставлю твои письма в мешке, и ты сможешь сам сходить за ними. Мне наплевать, на то что ты ас, и я не собираюсь, черт возьми…

— Помолчите, ребята, и послушайте меня, — вмешался инструктор по полетам. — Знаю, что все вы на пределе и устали как черти, но мы на войне. Никто не говорил, что вы будете веселиться на усеянной маргаритками лужайке. Вас переводят на «Энтерпрайз». Это временная передислокация. На борту «Большого Э» вам все объяснят, а я могу только сказать, что вы получите особое задание. По прибытии вам дадут возможность выспаться и как следует покормят: настоящий техасский бифштекс, свежие овощи и фрукты на ужин, шоколадное мороженое. Ну, что вы на это скажете?

— Похоже на последнее желание приговоренного к смерти, — пробурчал Эш.

— Расчетное время отправления? — спросил кто-то.

— Шесть ноль-ноль.

— И это все? — поинтересовался Эш.

— Все. Не думаю, что кого-то из вас это удивляет, но командующий Тихоокеанским флотом не посвящает меня в свои планы. И не смотри на меня так, Торнтон. Тебя я запомню как самого самоуверенного сукиного сына, с которым мне довелось служить.

Эш отсалютовал инструктору средним пальцем. Тот ответил тем же. Оба рассмеялись.

— Там заправляет Билл Хэлси? — спросил кто-то из летчиков.

— Похоже, что так. И последнее. Я хочу, ребята, чтобы вы все вернулись сюда целыми и невредимыми, после того как ваша миссия будет окончена. На мой взгляд, вы лучшие из лучших. Покажите парням на «Большом Э», из чего вы сделаны. Но прежде чем отправитесь, напишите письма домой, хотя бы несколько строчек. Я позабочусь, чтобы они ушли со следующим рейсом. Черт возьми, это приказ! Удачи вам!

— Все очень плохо, а? — негромко спросил Эш, выходя последним.

— По слухам, предстоит крупнейшая операция. Не спускай глаз с Келли. Он самый слабый. Может, если выспится и отъестся, то чуточку взбодрится.

— Жена только что родила ему сына. Это внизу он такой вареный, а в воздухе делает все, как надо, — Эш протянул руку.

— Эш?

— Да?

— Ты один из самых лучших пилотов, которых я обучал. Не рискуй понапрасну. Именно это я имел в виду, когда говорил, что желаю вам всем вернуться. От тебя вовсе не требуется доказывать что-то там ребятам на «Большом Э» или кому-то другому, если уж на то пошло.

— Послушай, Джекоб, если я не вернусь…

— Капитан Торнтон, черт бы вас побрал! Вам приказано вернуться с целой задницей!