Вероятно, эта магия оставалась с человеком, куда бы тот ни направился. В самом деле, Али-Баба припомнил, как использовал заклинание «Сезам, откройся!», чтобы отпереть ворота. Похоже, раз он видел, как воздействует магия на дверь той пещеры, то может пользоваться этим заклинанием и в городе и оно не утратит там своей силы. Возможно, та же магическая сила передалась и его брату? Наверное, коли Касиму однажды волшебство даровало жизнь, теперь все шесть его частей обречены существовать поврозь, но оставаться живыми навеки.

Тут Али- Баба прервал бормотание Касима, поделившись с ним своей догадкой, но брата эта мысль, похоже, не слишком обрадовала.

- Быть навеки обреченным существовать в шести частях, сваленных в корзину? - запричитал он. - Что я такого сотворил в своей несчастной жизни, чтобы заслужить подобное?

У Али- Бабы имелись некоторые соображения на этот счет, касающиеся связей брата с печально известным Беспалым и тех заданий, которые Касим выполнял под покровом ночи. Потом, конечно, полным безрассудством было то, что брат позабыл волшебные слова, которые позволили бы ему выйти из пещеры.

Но Али- Баба решил, что брату довольно волнений для одного дня, чтобы выслушивать теперь перечень своих грехов. Кроме того, если Касим намеревается провести остаток своих дней в корзине, у него не будет возможности сбежать, если Али-Бабе вздумается переговорить с ним об этом когда-нибудь потом. «В некотором смысле, -подумал дровосек, - и величайшие трудности могут порождать приятные мысли».

Было, однако, еще кое-что, требующее, по мнению Али-Бабы, неотложного обсуждения с братом, пока этот вопрос не встал перед ними снова. И касался он того, что оба они нанесли оскорбление людям, весьма ловко владеющим большими саблями.

У брата эта тема сочувствия не нашла.

- Что они могут сделать мне, кроме того, что уже сделали? Нарезать кубиками?

- Меня скорее беспокоит, - укорил его дровосек вежливо и по-братски, - что они могут сделать мне.

- Об этом я не подумал.

Али- Баба вспомнил, что его братец никогда этого не делал.

- Надо будет мне попридержать язык, - продолжал Касим, к удивлению лесоруба. - Ну, не буквально, конечно. Язык мой более или менее там, где он должен быть. В отличие от всего остального. Однако кто знает, на что я могу оказаться способен, если меня как следует рассердить? - Касим печально рассмеялся. - То, что тебя разрубили на шесть частей и везут в плетеной корзине, заставляет изменить взгляд на многие вещи.

Али- Баба долго молчал. Для Касима это было удивительное признание.

- Что подумает моя жена? - пробормотал Касим все в том же несвойственном ему духе. - Все части меня на месте. Однако ее, возможно, огорчит то, как они теперь выглядят.

«По крайней мере, - подумал дровосек, - моей собственной жене не придется горько оплакивать перемены во мне». И так двое братьев в молчании продолжали свой путь, пока лошадь несла их к городу, в то время как день сменился вечером, а вечер - звездной ночью.

Они подъехали к воротам Али-Бабы в тот предутренний час, когда все еще спят, кроме мелких ночных зверьков и случайных собак, желающих поведать про этих самых зверьков всему миру. Поэтому дровосек не захотел беспокоить жену и решил открыть ворота иным способом, которому недавно научился.

Али- Баба произнес тихо, но отчетливо:

- Сезам, откройся!

- Погоди! - возмутился Касим. - Я теряю крышку!

Лесоруб оглянулся и увидел, что брат прав. Не только ворота сами собой отперлись и распахнулись в ответ на волшебные слова, но и крышка плетеной корзины Дергалась, словно пытаясь слететь прочь. Дровосек понял, что в дальнейшем эти магические слова надо будет произносить очень осторожно.

И все же после недолгой борьбы, когда казалось, что крышка вот-вот улетит вместе с руками Касима, различные части тела брата Али-Бабы победили, и корзина снова затихла. Тогда дровосек повел коня к себе во двор через открытые теперь ворота.

Несмотря на ранний час, жена и служанка ждали его.

- О горе! - «приветствовала» его жена. - Я так волновалась за тебя, что не могла спать. И дорогая великодушная Марджана предпочла со мной вместе дожидаться твоего возвращения.

Али- Баба кивнул, ибо прекрасно знал, как все было на самом деле. Когда его супруга пребывала в одном из своих «настроений», в доме не спал никто. Но, скорее всего, жена его возрадуется, когда он поведает ей, какой участи с таким трудом избежал, угодив в лапы ужасных разбойников.

Он открыл было рот, но заговорить не смог.

- О горе! - возопила его жена, увидев, что на лошади нет второго седока. - Мой муж вернулся среди ночи один!

- Нет-нет, - успокоил ее дровосек, поскольку ему хотелось покончить со всем этим как можно скорее и тише. - Касим со мной.

- О горе! - немедленно отреагировала жена. - Мой муж вернулся среди ночи с Касимом! Но где же твой никчемный брат?

Али- Баба оглянулся на корзину.

- Ну, я не говорил, что привез целого Касима…

Его жена мигом уловила значение этих слов.

- О горе! Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, разрубленным на части!

- Вообще-то нельзя сказать, чтобы он был мертв, точнее… - снова попытался начать объяснения Али-Баба.

- О горе! - быстро вставила его жена. - Мой муж вернулся среди ночи с Касимом, который не совсем мертв, хотя разрублен на части!

Али- Баба воздержался от дальнейших попыток объясниться, ибо с каждым его новым словом жена его голосила все громче и дольше прежнего. Если она продолжит причитать таким голосом, то перебудит не только ближайших соседей, но и весь квартал. Поэтому дровосек слез с коня и спокойно сказал:

- Если ты поможешь мне снять эту корзину, мы сможем отнести останки Касима…

- О горе! - снова перебила она. - Мой муж испортил такую хорошую корзину, сложив в нее куски не совсем мертвого Касима среди ночи…

Но тут вмешалась смышленая и добросердечная Марджана.

- Я возьму эту корзину, хозяин, - сказала она голосом сладким, как весенний нектар, - и мы найдем подходящее место для несчастного Касима.

Итак, умная служанка Али-Бабы вновь спасла положение. Ибо, как известно всякому, кто слушал когда-либо сказителей, без вмешательства умных слуг мы все пропали бы из-за собственной глупости.

Али- Баба вздохнул с превеликим облегчением. Если Марджана возьмет на себя заботу о его заколдованном братце, может быть, он сумеет наконец насладиться столь необходимым ему отдыхом. Даже жена дровосека, казалось, стала меньше горевать, когда их служанка энергично потащила плетеную корзину к их хлипкому жилищу.

Не успел дровосек сделать и шага, как его остановил другой голос.

- О почтеннейший из деверей, что слышно про моего Касима?

Али- Баба решил, что надо разом покончить с этим, пока его жена не успела снова завести «О горе!». Поэтому он хлопнул в ладоши, чтобы Марджана принесла корзину, и сказал:

- Сейчас ты получишь ответ.

- Но где мой Касим? - настаивала женщина.

- Я здесь, - раздался голос Касима из корзины, - более или менее.

Марджана приподняла корзину, чтобы жене Касима было лучше видно.

Невестка Али-Бабы нахмурилась.

- Мне помнится, раньше ты был повыше.

Тогда Касим вкратце рассказал, что с ним случилось, включая версию Али-Бабы насчет того, почему он еще жив.

- Очень интересно, - ответила его жена, похоже сильно озадаченная всем этим. - Надеюсь, ты простишь меня, о муж мой, если я поинтересуюсь, не пропало ли у тебя чего?

- Насколько я знаю, - самоуверенно ответил Касим, - я весь тут. До последнего кусочка.

Его жена прикусила нижнюю губу. Хотел бы Али-Баба, чтобы его супруга могла так закусывать губки.

- Это может быть интересным, - задумчиво произнесла жена Касима. - Может придать столь необходимое разнообразие. - Она приняла от Марджаны корзину и удалилась с престранной улыбкой.

Если бы только жена Али-Бабы способна была продемонстрировать хоть малую толику такого энтузиазма!