Али- Баба взглянул наконец туда, где недавно был камень. Он ничуть не удивился, увидев, что теперь это место заняли разбойники в черных одеждах. Удивительным было то, что бандиты, казалось, вовсе не гневались. Напротив, они, похоже, были вполне довольны таким ходом событий.

- Ага! - громогласно сказал вожак. - Смотрите, кто терпеливо дожидается здесь нашего возвращения. Это же Номер Сорок, верно? - Главный разбойник шагнул к дровосеку. - Или, по меньшей мере, так тебя звали раньше, когда ты в последний раз удостоил своим присутствием нашу бедную шайку.

Али- Баба не знал, каким образом подобает отвечать на подобное приветствие: поклониться, дружески поздороваться или униженно молить сохранить ему жизнь. Причиной его страха, несомненно, в значительной мере было непонимание того, что могло так развеселить этого разбойника.

- Мы очень хорошо умеем искать, - важно добавил Разбойник Номер Один. - И еще лучше умеем отбирать. Потому мы и разбойники. Всегда надо знать свои сильные стороны. - Он сделал знак своим спутникам. - Отнесите золото в обычное место.

Четверо разбойников, каждый из которых тащил по мешку средней тяжести и объема, прошли мимо Али-Бабы, направляясь в золотую кладовую. Их сегодняшняя добыча, похоже, была меньше, чем в прошлый раз, когда дровосек повстречался с этой шайкой. Однако Али-Баба понимал, что подобная нестабильность доходов свойственна их ремеслу.

Вожак подошел к Али-Бабе еще на один шаг.

- Мы были очень огорчены, когда ты не последовал за нами. Очень хорошо, что ты решил вернуться в нашу компанию. Иначе нам пришлось бы разыскать тебя и убить весьма впечатляющим и очень жестоким образом. Конечно, для этого нам пришлось бы сначала найти тебя, где бы ты ни был, однако едва ли ты мог оказаться настолько глуп, чтобы пытаться спрятаться от нас. Но, как я уже говорил, мы очень хорошо умеем искать. - Пока этот человек приближался к нему, Али-Баба как-то особенно остро осознал, что все это время главный бандит поигрывает рукоятью своей сабли. - А в наши дни так трудно найти хорошего разбойника. Как говорят мудрейшие среди воров, кто не теряет, тот не находит. Теперь, однако, ты снова там, где должен быть.

Главарь был уже так близко, что Али-Баба чувствовал на своем лице его дыхание. «Интересно, - подумал дровосек, - еда испортилась еще до или уже после того, как этот злодей ее проглотил?»

- Пожалуйста, не трясись, - продолжал разбойник. - Тебя никто не собирается лишать жизни. По крайней мере, в данный момент. - Его улыбающееся лицо было в нескольких дюймах от лица дровосека. - О, конечно, я мог бы отрубить тебе руку-другую, чтобы преподать урок моим людям. Но мы не будем портить хорошего разбойника.

Предводитель поднял руку, и наступила абсолютная тишина. И до этого Али-Баба не замечал, чтобы разбойники много болтали. Но когда была поднята рука, они перестали даже дышать.

- Может кто-нибудь назвать мне теперешнее место этого человека среди нас? - тихо спросил вожак.

- Номер Тридцать Девять, о атаман! - хрипло взревела половина присутствующих.

- Вот уж не думал, что разбойники умеют считать! - раздался чей-то голос совсем рядом.

- Ого! - воскликнул первый среди разбойников. - Пожалуй, хоть мне это и не по вкусу, все-таки придется что-нибудь отрубить нашему новичку. Но, с другой стороны, дровосек должен быть привычен к отрубанию.

Однако очень вежливый и ужасно перепуганный Али-Баба не произнес ни единого слова! По правде говоря, он настолько пал духом, что даже не сразу понял, откуда взялся этот второй голос.

- Значит, - снова проворчал тот же в высшей степени нежеланный голос, - у тебя все решает меч, а не мозги? Конечно, это так и бросается в глаза, не меньше, чем твой огромный нос! Может, все дело в том, что мозгов у тебя просто нет?

После этого замечания лицо главаря из темно-оливкового сделалось неприятно багровым.

- Отрубить? Кажется, я, пусть и против своей воли, сказал - отрубить? Я имел в виду - отрезать понемножку, по частям! Сначала надрезать чуть-чуть, а потом все глубже, все больнее и мучительнее!

Но Али- Баба уже не обращал внимания на всю серьезность этих угроз в свой адрес, ибо с ужасом сообразил, что ехидный голос принадлежит его лежащему в корзине брату!

- Отрубить? - самым презрительным образом рассмеялся его брат. - Как я и говорил, этот мозг совершенно лишен воображения. Ясно, что человек с таким ограниченным интеллектом, как у тебя, ничего нового придумать не сможет, но не мог бы ты поискать какую-нибудь идею посвежее, которая еще не успела обветшать от времени на твоих устах?

- Как ты смеешь? - обрушился Номер Один на дровосека, обнажая саблю. - Моему нежеланию проливать кровь пришел конец.

- Но, - осмелился Али-Баба, которому появление острой сабли помогло обрести голос, - это же не я сказал!

- Это верно, о главарь! - подтвердил один из разбойников. - И голос другой, и губы этого человека не…

Он умолк, ибо сабля атамана пронзила его внутренности. Первый среди разбойников поднял ногу в башмаке и спихнул своего замолкнувшего приспешника с клинка, потом обтер саблю об одежду. Али-Баба заметил, что на черной ткани крови совсем не видно. Эта деталь его отнюдь не утешила.

- Терпеть не могу дерзости, - преспокойно пояснил главарь. - Но еще больше я не люблю, когда меня перебивают. Ты теперь Номер Тридцать Восемь. Многим разбойникам месяцами приходилось дожидаться такого повышения. - Он призадумался. - Ну, возможно, вернее будет сказать - неделями. - Он оглядел стоящих вокруг. - Или, может, днями. По меньшей мере, часами. В любом случае ты должен очень гордиться, что так продвинулся, и я надеюсь, что эта мысль будет тебе утешением во время долгой и мучительной казни.

- Но эфенди! - взмолился Али-Баба тем особым тоном, который он обычно приберегал для высших чиновников и родственников жены. - Я не произнес ни слова. Этот острый язык принадлежит моему брату!

- И это не единственное, что тут есть острого, - добавил Касим из своего плетеного обиталища. - Вы не представляете, как это неудобно, когда осколки кости тычут тебя в ухо.

Предводитель разбойников отступил на шаг, поняв наконец, что Али-Баба говорит правду. Он указал чисто вытертой саблей на корзину:

- Ты привел сообщника!

- Ты правильно сделал, что отошел, - заявил Касим, понизив голос. - Все нормальные люди боятся мести плетеной корзины!

- Ты издеваешься надо мной! - Главарь разбойников просто вскипел; таким Али-Баба его еще не видел. - Но я не оскорблен! Я… я… - Он размахивал саблей, подыскивая слова.

- Слегка уязвлен? - предположил один из разбойников.

Сабля вожака обрушилась на того, кто произнес это.

- Нет, это тоже не то. Есть другие предложения? - Не считая недолгого шума при падении на землю тела, воцарилась полная тишина. Номер Один повернулся к Али-Бабе. - Теперь ты Номер Тридцать Семь. А твой друг в корзине - Номер Тридцать Восемь.

- В моем теперешнем состоянии, - заметил Касим, - я мог бы быть Номерами с Тридцать Восьмого по Сорок Третий включительно.

Предводитель бандитов свирепо уставился на корзину.

- Твой друг что, так хочет познакомиться с моей саблей?

- Это уже было, - пренебрежительно ответил Касим.

- Было? - У разбойника загорелись глаза при мысли о крови, которую ему так страстно хотелось пролить. - Что ж, тогда, наверное, мне придется отрубить тебе что-нибудь.

- Ах, это? - Донесшийся из корзины звук не мог сопровождать ничего иного, кроме зевка. - Это ты тоже уже сделал!

-  Что?- Главный разбойник снова обтер свою саблю. Очевидно, он предпочитал каждый раз пользоваться чистой. - Довольно этих глупостей. Я убью тебя немедленно!

- И это тоже уже было сделано! - громко возмутился Касим. - Не мог бы ты придумать хоть что-нибудь новенькое?

Острие сабли подрагивало в считаных дюймах от корзины.

- Человек, разговаривающий со мной, уже был изрублен и убит? - Предводитель разбойников нахмурился. - Кто же он, эта наша таинственная жертва?