Систем – не было.

Они это проверили.

Но все равно…

– Ты что делаешь?! – заорал Ит.

– Э, нет, это ты что делаешь?! – Скрипач треснул по столу кулаком.

– Триста космо – ей… – угрожающе начал Ит, но Скрипач перебил его:

– При чем тут деньги вообще? Ты понял, кто это?!

– Нет, твою мать, я слепой дурак!!! – Ит покрутил пальцем у виска.

– Откуда она здесь?.. Как такое вообще возможно? – Скрипач растерянно смотрел на друга, тот ответил ему столь же растерянным и беспомощным взглядом.

– Невероятно. – Ит молчал довольно долго, но все-таки сумел собраться с мыслями. – Даже имя совпало.

– Не совсем, – возразил Скрипач. – В считках Ри ее звали графиня Нарская. Но первое имя – Джессика.

– Почему мы так мало смотрели эти чертовы считки? – Ит потер лоб. – У нас ведь она тоже есть. Помнишь?

– Конечно, помню, – Скрипач призадумался. – Не нравится мне это.

– Рыжий, это не может быть ловушкой, – Ит сел на край стола. – Никак. Смотри сам. Во-первых, о том, что мы сюда вообще пошли, знали единицы.

– Ну, не такие уж и единицы. Человек двадцать знает об этом точно. Знает Эдри. Знает Фэб. Знает сам Ри, который нас сюда отправил. Знает группа, к которой мы сейчас приписаны. Знает…

– А теперь ответь мне, многие ли из тех, кого ты назвал, знают, кто мы вообще такие? – вкрадчиво поинтересовался Ит.

– Эдри, Фэб, и Ри, – ответил Рыжий, не задумываясь. – Больше никто.

– Правильно, – подтвердил Ит. – Потому что для всех других мы кто? Гермо с модифицированной внешностью, воспитанные людьми.

Скрипач кивнул.

Эту легенду им сделали в первый же месяц обучения – сочли, что такой вариант будет самым подходящим. Для Ри была сделана другая легенда, его сумели объявить выжившим наследником одного из правящих родов Анлиона, и после полувековых разбирательств наследник получил права на наследство…

Сейчас Скрипач видел, что Ит совершенно прав.

О самом факте существования Джессики Нарской в этом мире знали только три живых существа.

Они сами.

Никто другой о ней ничего не знал.

Связующая Безумного Барда Ариана, его возлюбленная, погибла задолго до его собственной смерти. Ариан до конца дней своих так и не избавился от жесточайшего, сжигавшего ему душу чувства вины перед той, которая была для него всем. И – Скрипач с Итом это отлично знали – до сих пор нет-нет да вспоминал о ней.

Информацией о прошлой жизни и архивом считок они, не сговариваясь, практически не пользовались. Прошлое осталось в прошлом, жить следовало настоящим, и только настоящим. Именно так они в результате и жили все эти годы. То, что было раньше, сейчас на них практически не влияло, да и влиять не могло… ну, почти. За очень редким исключением.

И тут – такое…

– Между прочим, она сильная эмпатка, ты заметил? – Ит задумчиво уставился на свои руки. – Очень сильная. Даже попытку воздействия тут же перехватила, хорошо, что я сразу остановился, и она, кажется, ничего не успела понять.

Скрипач кивнул, соглашаясь.

– Интересно, чем она еще занимается, кроме обслуживания пансиона, – проговорил он тихо. – Ведь занимается же, чувствую.

– А что ты еще чувствуешь?

– Что она согласится. – Рыжий вздохнул. – Ей для чего-то нужны деньги. Она оторопела от суммы.

– Еще бы, – Ит кивнул. – Ладно. Познакомимся с нею поближе и будем на всякий случай держать при себе. Мало ли что.

– «Мало ли что» будет, когда ее увидит Ри, – мрачно заметил Скрипач. – И это будет такое «мало ли что», что я сейчас с трудом представляю себе последствия.

Ит ничего не ответил. Встал, прошелся по комнате, остановился у двери. Зачем-то провел по ней рукой. Закусил губу.

– У нас три минуты, – сообщил он. – Потом принесут завтрак. Рыжий, еще момент. Я услышал часть разговора Эдри и Фэба.

– Так, – Скрипач напрягся.

– После этого задания мы, по всей видимости, с ним расстаемся.

Скрипач поднял глаза и посмотрел на Ита тяжелым взглядом.

– И чье это предложение? – спросил он хрипло.

– Эдри, – ответил Ит. – Сказала, что больше не будет нас покрывать.

– Понятно. – Скрипач задумался. – Плохо, – проронил он после полуминутной паузы.

– Да уж, действительно, ничего хорошего, – согласился Ит. – Но… Рыжий, понимаешь… у меня появилась совершенно идиотская мысль.

– Озвучивай.

– Озвучиваю. То, что здесь сейчас появилась эта женщина, и то, что сказала Эдри… как ты считаешь, могла она это сделать или нет?

Скрипач задумался.

– Во-первых, зачем? Во-вторых, как именно? В-третьих, не слишком ли сложно получается?

– Зачем? – переспросил Ит. – Чтобы развести нас с Фэбом. Как именно? Пока не знаю, но допускаю, что сама Джессика может быть и не в курсе, ее просто используют. Не слишком ли сложно? Для Эдри – не слишком. По крайней мере, мне так кажется.

– Ит… я думаю, что у тебя сейчас паранойя, – усмехнулся Скрипач. – Эдри тут ни при чем. Это что-то еще.

Ит вздохнул, прикрыл ладонью глаза.

– Сдаюсь, – тяжело проговорил он. – Рыжий, я не знаю. Будем думать, в таком случае. Думать и наблюдать.

– Собственно, именно ради этого мы сюда и прибыли, если ты не забыл, – подвел итог разговору Скрипач. Встал, потянулся. – Ладно. Переодеваемся, завтракаем и поехали развлекать ректора. Соскучился уже небось, бедняжка.

Ректор, как выяснилось, большой тоски по двум негодяйкам (как он их про себя называл) не испытывал. Для приличия девушки посидели на паре лекций, потом, для поддержания имиджа записных идиоток, задали пару-тройку вопросов, от которых седовласому представительному лектору стало плохо, и с чувством выполненного долга отправились в город. Вторая часть задумки – знакомство с сыном Лебе Фуатен – не удалась. «Мальчика» в этот день в университете не было.

Сейчас начинался тот этап работы, который оба одновременно и любили, и терпеть не могли. Скрипач как-то сказал про него: «Найди не знаю что». Что-то не так, действительно не так, но что именно искать – пока загадка.

Чем может быть это искомое «что-то»?

Кому именно выгодно существование этого «чего-то»?

Чем «что-то» грозит… кому? Этой планете, сиуру, к которому она принадлежит, Сети, Контролю? Обывателям, Транспортникам, альтернативщикам, детям малым, мужчинам, женщинам, экологической обстановке, внутреннему рынку? Вся работа на этом этапе была построена исключительно на интуиции, и ни на чем больше. И вот тут их способности оказывались просто незаменимыми.

В мир необходимо было за короткий срок вжиться. Именно вжиться, потому что без этого можно делать множество всяких других вещей, но не искать микросбои в тончайших, постороннему глазу незаметных процессах.

– Хорошего агента от, например, хорошего дипломата отличает, прежде всего, развитая способность наблюдать, а также интуитивное ощущение закономерности или искусственности процессов, постоянно идущих в любом социуме. Дипломат смотрит на любой процесс глобально, он способен его анализировать, но ему совершенно необязательно этот процесс чувствовать. У агента все иначе. На втором этапе заброса он включается в общую систему, становится ее частью, не вступая, однако, с этой системой в эмоциональный контакт. Свою личность в любом расследовании крайне желательно выключить полностью, потому что привнесение каких бы то ни было собственных эмоциональных реакций является крайне нежелательным для создания действительно реальной картины…

Ит и Скрипач эту точку зрения (а принадлежала она изначально социологу Линцу) разделяли целиком и полностью. Впрочем, данной модели придерживались все без исключения преподаватели, у которых они в свое время учились.

Убирай себя.

Ты – не имеешь значения.

Ты никто, и звать тебя никак… вернее, звать тебя будут в соответствии с легендой и личностью, предназначенной для заброски, но личность эта имеет главную задачу: смотреть. На все. Смотреть – и видеть.

…В городе в этот раз отправились не в центр. То есть сначала действительно доехали до пешеходной зоны, прогулялись пешком до «Утра Джовела», переоделись попроще, перекусили (Файри, если я все это съем, я не пролезу в дверь! Ничего, тут окна широкие) и пошли бродить.