Однако Саук и нотариус находились теперь в лучших условиях, чем раньше: во-первых, покидая Сен-Мало, они не знали, что едут в Маскат; во-вторых, покидая Маскат, они не знали, что направляются в Лоанго. Но на этот раз дядюшка Антифер в порыве сильного волнения нечаянно выдал тайну, которую должен был свято хранить. Все слышали новые координаты: пятнадцать градусов одиннадцать минут восточной долготы… И слышали также имя эсквайра Тиркомеля, живущего в Эдинбурге, в Шотландии…
Можно не сомневаться, что Саук, не полагаясь на Бен-Омара, хорошенько запомнил и цифры и адрес, чтобы при первой же возможности записать их. Так что дядюшке Антиферу и банкиру теперь нельзя терять из виду ни нотариуса, ни его усатого клерка; а то как бы они не опередили сонаследников во второй столице Великобритании!
Разумеется, можно допустить, что Саук, не зная французского, ничего не понял. Но если и так, то Бен-Омар все равно откроет ему тайну.
Впрочем, Жюэль успел заметить, что Назим даже не постарался скрыть радости, когда цифры долготы и имя Тиркомеля сорвались так неосторожно с уст дядюшки Антифера.
Но, в конце концов, не все ли равно! Не подчиняться же в третий раз посмертным фантазиям Камильк-паши?… По мнению Жюэля, это по меньшей мере бессмысленно. Теперь нужно вернуться в Лоанго и воспользоваться первым же судном, чтобы поскорее попасть в славный город Сен-Мало.
Такое разумное и логичное предложение Жюэль и сделал своему дяде.
— Никогда!— ответил Антифер.— Паша посылает нас в Шотландию — поедем в Шотландию! И если я должен посвятить остаток дней своих поискам…
— Моя сестра Талисма так горячо вас любит, что согласится ждать… хоть десять лет! — добавил банкир.
«Черт возьми! — подумал Жильдас Трегомен.— К тому времени барышне будет под шестьдесят!»
Но дядюшка Антифер не терпел беспредметных разговоров. Решение он уже принял. Он не прекратит погони за сокровищами. А между тем наследство богатого египтянина, из-за появления господина Тиркомеля, делится теперь не на две, а на три части… На долю каждого сонаследника придется только по одной трети…
Ну что ж, Эногат выйдет замуж за графа, а Жюэль жениться на графине!
Глава одиннадцатая,
в которой дядюшка Антифер и его спутники слушают проповедь преподобного Тиркомеля без всякого удовольствия
— Да, братья мои, да, сестры мои, обладание богатством неизбежно ведет к бедствиям и преступлениям! Богатство — это главная, если не сказать единственная, причина всех зол в нашем бренном мире! Жажда золота влечет за собой потерю душевного равновесия! Представьте только себе общество, где нет ни богатых, ни бедных!… От скольких несчастий, страданий, неурядиц, треволнений, болезней, скорбей, печалей, мучений, разорений, опустошений, крушений, забот, тревог, невзгод, катастроф и всяческих пагуб будет избавлено человечество!
Красноречивый пастор достиг предела красноречия, нагромождая один синоним [413]на другой, но ему все же не хватало слов, чтобы дать исчерпывающее представление обо всех земных горестях. Он мог бы добавить еще немало и других синонимов в бурный словесный поток, низвергающийся с высоты кафедры на головы слушателей. И надо отдать ему должное — он был не в силах ограничить свою потребность говорить много и долго.
Это происходило вечером двадцать пятого июня в церкви Престола Господня. Позже храм частично разрушили, чтобы расширить перекресток на Гай-стрит. Преподобный [414]Тиркомель, представитель Свободной шотландской церкви, произносил свою проповедь перед аудиторией, находящейся под сильным впечатлением от этих тяжеловесных нагнетений слов. Можно было подумать, что после такой проповеди все верующие тут же кинутся к своим несгораемым шкафам и бросят все содержащиеся в них ценности в воды залива Фёрт-оф-Форт, омывающего северные берега Мидлотиана. Того самого знаменитого графства, столицей которого выпала честь быть городу Эдинбургу, по праву называемому Северными Афинами [415].
Вот уже битый час почтенный пастырь неутомимо наставлял паству своего прихода [416]. Казалось, он не устанет говорить и его не устанут слушать. Благодаря этому проповеди не предвиделось конца.
— Братья и сестры,— продолжал преподобный Тиркомель,— Евангелие гласит: «Блаженны нищие духом». Вот глубокая истина! Смысл ее некоторые насмешники, столь же неверующие, сколь и невежественные, всячески стараются извратить. Но нет! Здесь говорится не о тех, кто «беден умом», то есть не о глупцах, а о тех, кто презирает мерзкие богатства — главный источник всех бед в современном обществе. Поэтому Евангелие призывает вас относиться к богатству с презрением, и если, к несчастью, вы обременены благами мира сего, если в ваших сундуках скопились деньги, если к вам пригоршнями прибывает золото, сестры мои…
Столь образная проповедь заставила женскую половину этой внимательной аудитории задрожать под своими мантильями.
— …если бриллианты, драгоценные камни прилипают к вашим шеям, к вашим рукам и пальцам, как зловредная сыпь, если вы из тех, кого называют счастливицами, то я вам говорю: вы несчастны — и добавляю: вашу болезнь надо лечить самыми сильными средствами, вплоть до огня и железа!
Слушатели трепетали; некоторым уже мерещилось, что проповедник вонзает хирургический нож в их отверстые раны.
Единственный оригинальный способ лечения, который преподобный Тиркомель рекомендовал несчастным людям, обремененным состоянием, заключался в том, чтобы избавиться от него физически, то есть уничтожить. Он не говорил: «Раздайте ваше богатство бедным! Уступите его тем, у кого ничего нет!» Напротив! Он хотел начисто истребить золото, алмазы, деньги, акции промышленных и торговых предприятий. Он требовал полного уничтожения предметов роскоши, даже если для этого их нужно сжечь или выбросить в море.
Чтобы понять непримиримость подобной доктрины [417], надо знать, к какой религиозной секте принадлежит неистовый эсквайр Тиркомель.
Шотландия, разделенная на тысячу приходов, объединяется в административном и религиозном отношении церковными сессиями, Синодом [418]и Верховным судом. Как и во всем Соединенном Королевстве, в Шотландии существует веротерпимость. Кроме внушительного количества приходов, здесь насчитывается еще полторы тысячи церквей, принадлежащих диссидентам [419], каково бы ни было их название: католики, баптисты, методисты и прочие. Из этих полутора тысяч церквей больше половины принадлежит Свободной шотландской церкви, которая двадцать лет назад [420]открыто порвала с Пресвитерианской церковью [421]Великобритании. По какой причине? Единственно потому, что находила ее недостаточно насыщенной истинно кальвинистским [422]духом, иначе говоря — недостаточно пуританской [423].
И вот преподобный Тиркомель как раз и проповедовал от имени самой суровой из этих сект, не допускавшей никаких компромиссов в отношении моральных устоев. Он считал, что Бог, доверив ему свои громы небесные, послал его на землю, дабы разить всех богачей или, по крайней мере, их богатства! И преподобный старался преуспеть на этом поприще.
Человек одержимый, одинаково суровый и к себе, и к другим, лет пятидесяти, высокий, худощавый, с изможденным лицом, лишенным всякой растительности, пламенным взглядом, с обликом апостола [424]и проникновенным голосом брата проповедника — таков был эсквайр Тиркомель. Окружающие считали его подвижником, действующим по наитию свыше. Однако если верующие и приходили на его проповеди, если они и слушали его с волнением, все же нет никаких свидетельств в пользу того, что ему удалось убедить хотя бы небольшое число прозелитов [425]применить его доктрины на практике путем полного отречения от земных благ.
