После сдачи Яффы [55], шестого марта, Камильк-паша окапался в числе немногих, кому после капитуляции удалось спасти жизнь. Когда четыре тысячи пленников, в большинстве албанцы или арнауты, предстали перед Бонапартом, тот почувствовал опасение, как бы эти храбрые солдаты не пополнили гарнизон паши в сирийском порту Акка. Вот почему император отдал приказ расстрелять всех, тем самым подтвердив, что он из тех завоевателей, которые не останавливаются ни перед чем.

На этот раз пленным, как в Эль-Арише, не предлагали свободу при условии, что они поклянутся оставить военную службу. Нет! Всех приговорили к смерти. Расстрелянные падали на песчаный берег, а те, кого пуля миновала и кто думал, что его помиловали, все равно должны найти смерть на этом скалистом берегу.

Но Камильк-паше не суждено было погибнуть.

Некоторым французам — надо отдать им должное — эта бойня показалась отвратительной. Смельчакам удалось спасти нескольких пленников. Один из спасателей, моряк с торгового корабля, подобрался ночью к рифам, где и нашел тяжелораненого Камильк-пашу. Он перенес его в надежное место и выходил его. Мог ли Камильк-паша забыть такую услугу? Конечно же нет. О том, как и при каких обстоятельствах он отблагодарил своего спасителя, и будет рассказано в этой удивительной истории…

Итак, три месяца спустя Камильк-паша был уже на ногах.

Сражение у Акки Бонапарт проиграл. Турецкая армия под начальством дамасского [56]паши Абдаллы четвертого апреля перешла Иордан [57], а английская эскадра сэра Вильяма Сиднея крейсировала в водах Сирии.

Несмотря на то, что Бонапарт послал дивизии Клебера и Жюно [58]и даже прибыл на место битвы сам, разбив турок в сражении при горе Табор, поправить положение было уже поздно. Когда Наполеон вновь начал угрожать Акке, туда уже прибыло двенадцать тысяч человек подкрепления. К тому же вспыхнула чума. И двадцатого мая Бонапарт вынужден был снять осаду.

После этих событий Камильк-паша решил уехать в Сирию. Возвращаться в Египет в такое тревожное время было бы величайшей неосторожностью. Следовало выждать, и Камильк-паша дожидался в течение пяти лет. Благодаря своему богатству он мог жить на широкую ногу в различных провинциях, где удавалось уберечься от алчности египетского правительства.

Как раз в эти годы центральной фигурой в Египте оказался сын одного аги [59]. Его необычайную храбрость отметили еще в 1799 году, в битве при Абукире [60].

Речь идет о Мухаммеде-Али, который пользовался уже таким влиянием, что сумел поднять мамелюков [61]против султана Хозрев-паши, заставил их свергнуть Куршида, преемника Хозрева и, наконец, в 1806 году объявил себя вице-королем Египта с согласия правительства Блистательной Порты.

За два года до этого события умер Джаззар, покровитель Камильк-паши. Почувствовав себя в этой стране одиноким, Камильк-паша решил, что теперь может без риска вернуться в Каир.

Ему исполнилось двадцать семь лет. Недавно полученное наследство сделало его одним из самых богатых людей Египта. Не чувствуя склонности к женитьбе, будучи человеком малообщительным, предпочитающим одиночество, он сохранил живой интерес лишь к военному искусству и ожидал только благоприятного случая применить свои способности на деле. Энергия, свойственная его возрасту, била через край, искала выход и нашла его в продолжительных путешествиях.

Камильк-паша не имел прямых наследников, и поэтому его занимал вопрос, кому же со временем перейдет его несметное богатство. Кто из наследников по боковой линии может со временем этим богатством воспользоваться?

У Камильк-паши был двоюродный брат, моложе его шестью годами, некий Мурад, родившийся в 1786 году. Братья придерживались разных политических взглядов, поэтому не встречались, хотя жили оба в Каире. Камильк-паша был предан интересам Оттоманской империи и преданность свою, как мы знаем, сумел доказать. Мурад же и на словах, и на деле боролся против турецкого влияния. Он стал приверженцем Мухаммеда-Али, когда тот начал плести интриги против турецкого султана Махмуда.

И вот этот самый Мурад, столь же бедный, насколько богат был Камильк-паша, мог в качестве единственного родственника рассчитывать на состояние двоюродного брата, но в том только случае, если между ними произойдет примирение. Однако примирение оказалось невозможно. Напротив, озлобление и взаимная ненависть со всеми ее последствиями все время углубляли пропасть между этими двумя последними представителями рода.

В течение восемнадцати лет — с 1806 по 1824 год — правлению Мухаммеда-Али не мешали никакие внешние войны. Вместе с тем правителю приходилось бороться против возрастающего влияния и угрожающего поведения мамелюков, его бывших сообщников, а ведь именно им он был обязан своим высоким положением. Массовая резня, учиненная по всему Египту в 1811 году, избавила Мухаммеда-Али от внутренней опасности. Для вице-короля наступили спокойные годы. Его отношения с Диваном [62]казались превосходными, по крайней мере внешне. На самом же деле султан Махмуд не доверял своему вассалу [63]Мухаммеду-Али — и не без основания.

Камильк-паша служил мишенью для злых нападок Мурада. Пользуясь расположением Мухаммеда-Али, Мурад не переставал подстрекать вице-короля против богатого египтянина. Он то и дело напоминал своему господину, что Камильк-паша — сторонник Махмуда, друг турок, что за них он проливал кровь. Мурад уверял, что Камильк-паша — человек опасный… может быть, даже шпион… Огромное богатство, сосредоточенное в его руках, представляет угрозу… Мурад говорил все то, что должно пробудить жадность и подозрение у честолюбивого властителя.

Но Камильк-пашу это ничуть не тревожило. Он жил в Каире настолько уединенно, что расставить ему сети и запутать его в них было бы нелегко. Если он покидал Египет, то лишь для продолжительных путешествий на собственной шхуне с капитаном Зо, человеком на пять лет моложе его и беспредельно ему преданным… Совершая поездки по морям Азии, Африки и Европы, он влачил бесцельное существование, высокомерно безразличный ко всему человечеству.

Читатель может спросить, а не забыл ли Камильк-паша моряка-француза, спасшего ему жизнь. Забыл?… Нет, ни в коем случае. Такие услуги не забываются. Но был ли этот моряк вознагражден? Как будто бы нет. Быть может, Камильк-паша собирался отблагодарить его позже и ждал только случая, который привел бы его во время очередной морской прогулки во французские воды? Кто бы мог ответить на этот вопрос?…

В 1812 году Камильк-паше стало ясно, что в Каире он находится под неусыпным наблюдением. Несколько раз вице-король не давал разрешения на задуманные им путешествия. Над свободой Камильк-паши нависла угроза из-за беспрерывного наушничества его двоюродного брата.

В 1823 году Мурад, в возрасте тридцати семи лет, женился, но брак не упрочил его благосостояния. Его женой стала молодая феллашка [64], почти невольница. Поэтому нет ничего удивительного, что он, используя свое влияние на Мухаммеда-Али и его сына Ибрагима, делал все возможное, чтобы восстановить их против Камильк-паши.

Между тем в Египте начиналась военная подготовка, снова должно было обнажиться оружие. В 1824 году Греция восстала против султана Махмуда [65], и тот призвал своего вассала на помощь. Ибрагим-паша во главе флота в сто двадцать судов направился в Морею [66]и высадился там со своим войском.