Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Хорошая мысль, – сказал Грас. – Что ты думал, когда понимал, что читать об этом в книге – это одно, а действительно делать – совсем другое?

Зять посмотрел на него странным взглядом.

– Честно говоря, мне не нравилось даже думать об этом.

Грас поверил ему. Итак, юноша понимает, что книги не являются заменителем реальности. Очень хорошо для такого оторванного от жизни человека, как Ланиус.

– Что ты хочешь узнать? – спросил молодой король.

– Допустим, я держу в руке скипетр. – Грас вытянул руку и сжал пальцы вокруг воображаемой рукояти. – Что я могу сделать, чтобы испугать Низвергнутого?

– Помнишь, Алса говорила, как слабы и беззащитны смертные волшебники по сравнению с Низвергнутым?

– Да, конечно. – Кивнув, Грас поежился. – И не забуду, особенно после того, как увидел, что снег превращается в кровь и закипает.

– Я тоже не забуду. Если бы у тебя был Скипетр милосердия, ты не чувствовал бы себя слабым и беззащитным. Это самое простое объяснение.

– То есть я мог бы встретиться с ним на равных, да? – Ланиус кивнул. – Допустим, я тогда держал Скипетр милосердия. Как бы я мог использовать его против Низвергнутого, например, уничтожить его, как он того заслуживает?

– Здесь не совсем все ясно, или, может быть, я просто ничего не понимаю, – ответил Ланиус – Скипетр – не оружие, вернее, не совсем оружие. Это ясно из названия – Скипетр милосердия.

– Что ясно? – спросил Грас – Это очень важно, понимаешь, или было бы очень важно, если бы у нас имелся скипетр.

– Да – если. – По тону Ланиуса было понятно, насколько важным было это «если». – Эту часть особенно трудно понять в древних рукописях. Некоторые короли Аворниса, которые использовали Скипетр милосердия, писали, что они делали и что чувствовали при этом. Но как я могу понять, что они имели в виду, если сам никогда не держал его в руках?

– Никак, – согласился Грас и вздохнул. – Но хочу тебе сказать, ваше величество, мне бы очень этого хотелось.

Молодой король тоже вздохнул.

– Не тебе одному. Полагаю, это вряд ли возможно, учитывая то, как давно исчез скипетр.

– Уверен, Низвергнутый хочет, чтобы мы думали именно так. Сколько лет прошло с последней попытки отобрать у него Скипетр милосердия?

– Двести... – Ланиус попытался сосчитать по пальцам, – двадцать семь. Экспедиция не преодолела и половины пути до Йозгата. Вернулось всего несколько человек. Остальные либо погибли, либо превратились в рабов.

– О! – Грас поморщился. На юге он видел столько рабов, что не мог вспомнить их число. По его мнению, быстрая смерть была предпочтительней. Тем не менее... – Может быть, стоит подумать об этом... позже.

– Может быть.

Судя по тону, Ланиус не верил, что такое время настанет.

Несмотря на то, что Ланиус лишь неопределенно пожимал плечами и хмурился, мысль о скипетре не выходила у Граса из головы. Орталис, услышав об этом, тоже пожал плечами.

– Я так и не понял, зачем нужен этот скипетр, – сказал он.

Королю Грасу оставалось только вздыхать. Впрочем, ничего другого и не следовало ожидать от обожаемого сыночка. Но даже Эстрилда не сразу поняла, что он имеет в виду.

– Было бы неплохо иметь его... Но как ты собираешься это сделать? Отправишься за ним в одиночку, да? Хочешь перейти Стуру и стать рабом?

– Конечно, нет. Я хочу перейти Стуру и победить.

– Понимаю. Но как?

У него не было ответа на этот разумный вопрос, совсем никакого. За ужином он выпил вина больше, чем обычно, и лег спать раньше, чем обычно. Скоро он заснул крепким сном, о чем потом пожалел, потому что в туманном и запутанном мире сновидений появился образ, совсем не туманный и не запутанный, даже не принадлежавший к этому миру.

Грас уже много лет не видел Низвергнутого во сне, но время было не властно над нечеловеческой красотой изгнанника небес. Низвергнутый заговорил, и его слова завибрировали в сознании короля.

– Решил поиграть со мной, да? Обокрасть меня? Взять то, что принадлежит мне по праву и по силе? Ты – дурак, ничтожный человечишка. Ты можешь помешать мне и достижению моих целей, как комар может помешать тебе. А если комар станет сильно тебя беспокоить? Что ты с ним сделаешь? Прихлопнешь. Подумай об этом. Подумай хорошо. Если станешь слишком назойливым, комар в образе человека, будешь умолять о том, чтобы я тебя только прихлопнул.

Он исчез, а Грас со стоном проснулся – мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем. Он не испытывал такого ужаса с тех пор... с тех пор, как Низвергнутый являлся ему во сне.

Только во сне... Если он перейдет Стуру, положение изменится. Лучше умереть, чем попасть ему в руки. Или, может быть, лучше остаться здесь, под защитой стен Аворниса?

Но разве стал бы Низвергнутый так угрожать, если бы не опасался того, что может сделать Грас и Аворнис? «Как я могу это знать? – подумал Грас. – Может быть, он заманивает меня на юг ложной надеждой?» Он так и не смог заснуть той ночью.

21

КОРОЛЬ ЛАНИУС тоже увидел Низвергнутого во сне впервые с раннего детства. Когда перед ним предстало это прекрасное и совершенно равнодушное лицо, ему захотелось убежать и спрятаться. Но увы, Низвергнутый обладал неограниченной властью в царстве ночи.

– Решил поиграть со мной? – прозвучал голос, заполнив его голову, вдруг ставшую темницей. – Подумай об этом. Ты – наследник в двенадцатом поколении, так? Неужели ты не понимаешь, как мало это значит, насколько ничтожный срок занимает правление твоей династии, насколько ничтожен для меня Аворнис?

Его лицо излучало презрение, как костер – тепло.

– Говори, что хочешь, но он принадлежит мне, – ответил Ланиус во сне.

– Нет. – Презрение сменилось чем-то большим, похожим на абсолютное неприятие. – Нет, нет и нет. Ничтожный глупец. Мир принадлежит мне. Он мелок по сравнению с тем, чего меня лишили, но он – мой. И я буду использовать его как ступеньку на пути к тому, что принадлежит мне по праву. Уверяю тебя, такой ступенькой станешь и ты. Уверяю тебя, чем сильнее ты будешь корчиться как червяк под моей ногой, тем большее доставишь мне удовольствие. Уверяю, твой мерзкий вонючий выродок не насладится даже такой поганой жизнью, какая была у тебя. Уверяю тебя...

Возможно, он сказал бы еще что-нибудь, но Ланиус не мог больше терпеть и проснулся с криком ужаса. Он вскочил с кровати, разбудив Сосию, и бросился в детскую, убедиться, что с Крексом все в порядке. Ребенок мирно спал, посасывая большой палец. Чувствуя себя немного дураком – даже больше, чем немного, – король вернулся в спальню.

– В чем дело? – спросила уже засыпавшая Сосия.

– Дурной сон, – ответил Ланиус.

Жена хмыкнула, кивнула и почти мгновенно засопела. А Ланиус долго не мог заснуть. Ему стало казаться, что называть визит Низвергнутого не более чем сном было несправедливо. Разговор сохранился в памяти четко, словно происходил с глазу на глаз, и был лишен обычной для сна неопределенности и расплывчатости. Он был реальным, юноша был готов поклясться жизнью.

Возможно, он заснул, возможно – нет. Так или иначе, утром он постоянно зевал и никак не мог сосредоточиться из-за сонливости. Увидев короля Граса, он заметил, что тот находился примерно в таком же состоянии.

– Дурные сны?

Грас кивнул.

– Можно сказать и так. Да, определенно можно. А у тебя?

– То же самое, – признался Ланиус. – Думаю, имен называть не следует.

– Да. – Тесть снова кивнул. – Согласен. Ты поверил своим снам?

– Поверил ли я им? Конечно. Поверил ли в то, что в них услышал? Не знаю. У него не было причин лгать.

– Я сказал себе то же самое. Вернее, продолжал повторять снова и снова, чтобы убедить себя. Рад, что ты поступаешь так же. Ему легко поверить.

– Было бы еще легче, если бы он не бил так сильно, – заметил Ланиус – Но мы – всего лишь смертные. Зачем ему тратить время на поиски лучшего пути, чтобы получить то, что хочет?

– Не то, что хочет, а то, что требует, – возразил Грас. – Большая разница.

75
{"b":"165931","o":1}