Уля не ожидала, что Виктор притащиться к ней домой, начнёт деньги требовать, и при этом будет смотреть на неё как на пустое место, а потом ещё и ударить посмеет! Ко всему прочему, Паша стал свидетелем этой сцены. Видел её зарёванную. Превосходно! Лучше не придумаешь! Наверняка жалеет её сейчас. Только жалости ей сейчас не хватало для полного счастья. Девушка бросила полотенце в корзину для грязного белья, подставила руки под холодную воду и быстро провела мокрыми пальцами по волосам, сглаживая и приводя их в более-менее сносный вид.

Хлопнула входная дверь, послышался весёлый смех Кати. Вдох. Выдох. Ульяна собралась и вышла встречать дочь.

- Мама! – Ульяна опустилась на корточки, и Катя повисла на её шее. – Мама, что это? – она показала на разбитую губу.

- Твоя мама неуклюжая.

- Ты ударилась? – Катя захлопала ресницами.

- Догадливая моя! – она поцеловала дочь в макушку. Шелковые волосики Кати сладко пахли детским шампунем и каким-то особенным запахом, принадлежавшим только ей. – Разувайся. Кушать хочешь?

- А что есть?

- Борщ.

Катя скривилась, как будто ей предложили съесть червяка.

- Не хочу-у-у.

- А что ты хочешь?

- Торт!

- У нас нет торта.

- Есть! Тётя Жанна купила!

Ульяна только сейчас обратила внимание, что в руках Жанна держала торт. Прямо крёстная фея!

- Давай договоримся: сначала ты ешь борщ, а уже потом – торт.

- Немножко борща!

- Марш руки мыть, хитрюга!

Катя сняла босоножки и побежала в ванную. Ульяна шумно выдохнула, поворачиваясь к подруге. Жанна вопросительно приподняла брови. Ульяна лишь покачала головой. “Потом, всё потом”. Сейчас она не расположена к разговорам о случившемся. Уля взяла торт и понесла в кухню, где сходу наткнулась на взгляд Павла. Он стоял, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди. Челюсть сжата, глаза прищурены. На правой руке Ульяна заметила кровь.

- Ты ранен?

- Не моя кровь.

- Надо смыть эту гадость! – Ульяна оставила торт на столе, подошла к мойке и включила воду. – Давай, пока Катя не увидела.

Паша смыл кровь и вытер руки кухонным полотенцем. В каждом порывистом движении угадывалось напряжение, внутренняя борьба. Ульяна боялась, что он останется в угрюмом настроении весь вечер, испугает Катю, но с появлением на кухне дочери, проблема быстро разрешилась.

- Здрасьте. – Катя с любопытством смотрела на Павла.

- Привет, красавица.

- А я вас знаю! – хихикнула Катерина, вскарабкиваясь на стул. – Вы мамин знакомый.

Ульяна, занимаясь приготовлениями ужина, краем глаза наблюдала за дочерью и Пашей. Он улыбался ей, глядя с не меньшим интересом, чем она на него. Катя болтала ножками и, подперев лицо ладошками, мурлыкала какую-то песенку. Она с завидной лёгкостью находила общий язык с незнакомыми людьми, как и большинство детишек, доверчиво распахнув большущие глазищи и внимая каждому слову. Девочка благоговейно смотрела на Павла. Она увлеклась созерцанием мужчины настолько, что можно было скормить ей полную тарелку борща, и она бы не заметила.

- Как вас зовут? – продолжила общение девочка.

- Паша.

- А меня Катя!

- Сколько тебе лет, Катя?

- Пять! – гордо сообщила она и продемонстрировала на пальцах.

- Ух ты! Большая уже.

Паша не знал, что делать и как вести себя с Катей, но он держался молодцом. А Ульяна не вмешивалась – пускай знакомятся, общаются. Возможно… кого она обманывает?.. она наверняка пожалеет об этом. Ребёнок не должен привязываться к человеку, который появился в её жизни “проездом”.

Не дождавшись от Паши больше ни слова, Катя не сильно расстроилась и, продолжая улыбаться, призналась:

- Я не люблю борщ.

- Почему? Уверен, твоя мама вкусно готовит.

- Там есть капуста, - девочка сморщила носик, - и лук!

- Кто здесь не любит лук? – в кухне появился Артём и потрепал волосы крёстницы на макушке. Катя возмущенно взвизгнула, уворачиваясь от его рук, спрыгнула со стула и убежала из кухни, чтобы спрятаться от Тёмы, который уже был готов замучить её щекоткой. Из комнаты тут же послышался детский смех и голоса Жанны и Артёма.

Ульяна стояла у плиты. Вздрогнула от неожиданности, почувствовав на талии сильные руки, они сместились, накрыли, погладили живот. К спине прижалась грудь Павла, его дыхание коснулось ушка.

- Так значит, то был твой… отец?

- Витя, Виктор, Витёк – называй, как хочешь, только не моим отцом.

- Извини.

- Не извиняйся. Ты вообще не при чём. Мне жаль, что ты стал свидетелем всего… того. И участником.

- Почему он ударил тебя?

- Денег не дала. Он взбесился. Я же им с матерью должна по гроб жизни. За то, что на свет появилась. За то, что кормили и одевали. И не имеет значения, что кормили нечасто, а одевали в поношенные лохмотья… - она умолкла. Много лишнего сказала. Разве недостаточно того, что Паша видел собственными глазами?

От его прикосновений хотелось расслабленно откинуть голову на мужское плечо, теснее прижаться спиной к груди. Его тело, одно его присутствие поразительно умиротворяло её душу, окутывая теплом и уютом. Его руки неподвижно лежали на её животе, согревая своим теплом. Он поцеловал девушку в шею. Шептал всякие глупости о том, что постоянно думал о ней, пока был в командировке, о том, что хотел снова увидеть её, и она ни в чём не виновата, а её отец… Виктор… заслужил больше, чем просто разбитый нос, а она сильная и отважная девочка, он восхищается ею. И она, дурочка, размякла в его объятьях, от его слов, от мягких касаний, от его тепла и запаха.

- Не жалей меня.

- Я и не жалею.

- Паш?

- Мм?

- Спасибо тебе.

Он сильнее прижал Ульяну к своей груди… и отпустил, отошёл.

- Я пойду.

“Верное решение, - подумала Уля. – Лучше уходи”.

* * *

Катя смотрела мультики в комнате, уплетая торт за обе щеки. Она долго сидела над тарелкой с борщом, ковырялась, пока тот не остыл окончательно, лук и капусту она выбирала, оставляя нелюбимый продукт на краях тарелки. Но бульон с картофелем съела моментально.