Рик вырвал у Лайзы микрофон. В это время до нее добрался шеф полиции Эллис.

— Извини, Рик, — заговорил шеф с набитым ртом. — Я был на кухне, пробовал птифуры Иззи. Потому и задержался. Эта леди из приглашенных?

— Дьявол! Нет, разумеется, — выругался Рик.

— Проникновение на чужую территорию, нарушение общественного порядка… — Эллис стал перечислять одно за другим допущенные Лайзой нарушения. Потом вместе с Риком они вывели ее за дверь.

Тем временем у Кендалл в голове никак не укладывались слова, которые она только что услышала. Годовщина. Беременная. Ребенок. Ей хотелось узнать, что же произошло на самом деле. На нее вдруг обрушили гору информации. А ей хотелось, чтобы Рик все рассказал ей сам.

Кендалл стало нехорошо, когда она попыталась представить, что значит быть брошенным беременной женой для такого человека, как Рик. Для мужчины с жестким кодексом чести. Для мужчины, который добровольно согласился взять в жены беременную подругу. Кендалл потерла занывшие виски. Нет ничего удивительного в том, что он хочет определенности в отношениях. Ничего удивительного в том, что он держится настороже с женщинами. И тем более ничего удивительного, что он в тысячу раз осторожнее в отношениях с Кендалл, потому что она с самого начала предупредила его, что уедет отсюда.

— Все, ребята. Шоу закончилось. — Чейз хлопнул в ладоши, и толпа понимающе загудела. Чейз повернулся к Рику: — Ты, конечно, знаешь, как лучше всего закончить вечеринку.

— Если ты помнишь, я здесь почетный гость. Моя бы воля — никакой бы вечеринки не было. — Он потрогал напрягшуюся вдруг шею.

— А я знаю, почему все так получилось. — Кендалл встала рядом с ними. — Почему ты ничего не сказал о дне рождения… или об этой годовщине?

Чейз прокашлялся.

— Я присутствую при перепалке двух влюбленных?

— Не твое дело, — одновременно огрызнулись Кендалл и Рик.

Чейз захохотал:

— Вы прямо как старая супружеская пара. Я помню, что мать с отцом нередко говорили в унисон.

— Пойдем отсюда. — Рик схватил Кендалл за руку.

— Пойду, если пообещаешь рассказать мне все, — шепнула она ему на ухо.

— Расскажу, если только ты будешь слушать, — пообещал Рик.

А Кендалл уже начала сомневаться. Не будет ли ей тяжело слушать рассказ Рика о прошлом после всего, что она узнала сегодня о нем?

Вообще-то Рик был неразговорчив. Несмотря на веселый нрав и добродушие, он всегда избегал серьезных разговоров о том, как ему живется. То, что он старательно обходил эту тему, Рик понял только сейчас. Когда они с Кендалл вошли к нему, Рик вдруг ощутил приступ клаустрофобии. Он мгновенно взмок.

— Пойдем со мной, — кинув ключи на столик, позвал Рик.

— Куда? — удивилась Кендалл — Мы же уже на месте. — Она обвела рукой комнату. — В твоей квартире, вон гам спальня. Между прочим, я туда не войду, пока мы не поговорим.

Рик подошел к окнам, которые выходили на площадку пожарной лестницы, поднял одно так, что высокий человек, согнувшись, мог в него пролезть. Поманил Кендалл рукой:

— Давай вылезем.

— Шутишь?

— Ничуть. Когда Шарлотта снимала эту квартиру, она пользовалась площадкой как балконом. Место уединенное, хватит для двоих. — Согнувшись, он вылез наружу, потом протянул руку Кендалл, помогая ей выбраться.

Рик дождался, пока она поудобнее устроится на жестком железном полу, и уселся по-турецки рядом.

— Не как в раю, но вполне терпимо.

— Действительно, такой укромный уголок. — Кендалл подставила лицо теплому ветерку и удовлетворенно вздохнула. — Я поняла, что у тебя был приступ клаустрофобии.

Рик замер.

— Почему ты так решила? — Его мало интересовали игры с чтением мыслей, но с ними сегодня это случилось два раза за вечер. Уже одной шутки Чейза про супружескую пару было достаточно, чтобы почувствовать себя неуютно.

Кендалл встретилась с ним взглядом.

— Потому что я попросила тебя поговорить со мной. Откровенно поговорить Ты согласился, хоть это против твоих правил. Теперь ты, должно быть, чувствуешь себя загнанным в угол.

— Тебе хорошо знакомо это чувство? — осторожно предположил Рик, зная, что всю жизнь она провела, убегая от всего, что могло бы заставить ее осесть на одном месте.

— Может, прекратишь наконец? — Кендалл со всею размаха саданула по железному полу — Ой! — затрясла она ушибленной рукой.

Схватив ее за эту руку, Рик прижался губами к ладони Кендалл выдернула руку.

— Не надо, не пытайся увести меня в сторону. Слишком хорошо тебе это удается. Я задаю тебе вопрос, а через пару секунд начинаю выкладывать свои секреты вместо тебя.

Он усмехнулся:

— Что на это сказать? Меня специально готовили к ведению допросов.

— Больше похоже на то, что тебя как следует готовили увиливать от вопросов, — проворчала она. — Сейчас ты чувствуешь себя загнанным в угол, а не я.

Рик посмотрел вверх, в темное ночное небо. Наступил момент, когда нужно было либо выложить ей все — пусть даже очень болезненное, — либо убираться подобру-поздорову, прежде чем она сама уйдет от него. Что она вообще-то сделает в любом случае. Рик помассировал себе шею.

— Мы с Джиллиан знали друг друга с того момента, когда она переехала в наш город. Я был на пару лет старше, но мы стали хорошими друзьями и оставались ими до окончания школы.

— Только друзьями? — спросила Кендалл.

— Да, только друзьями.

— Но тебе хотелось большего?

Он пожал плечами:

— Я нормальный парень. Она симпатичная девушка. Конечно, я на это рассчитывал. — Рику хотелось, чтобы рассказ прозвучал легко, без надрыва, без театральности. — После школы меня отправили в Олбани, в колледж, где готовили полицейских. Джиллиан тоже уехала в колледж и, отучившись три курса, вернулась в то лето домой.

— Беременная. — Кендалл положила ладонь поверх его руки.

— На пятом месяце.

Кендалл вздохнула.

Пусть она насильно вытянула из него эту историю, но Рик понимал, что если он с кем-то и мог поделиться своим прошлым, то только с Кендалл. И будущим тоже. Эта мысль так поразила его, что он задохнулся.

— С тобой все в порядке?

— Все отлично.

— Да уж!

— Так чем все кончилось? — легонько надавила она. Рик собрался с духом. Его больше ничто не связывало с Джиллиан. Сейчас, излагая эту историю, он не испытывал ни обиды, ни чувства утраты. Он справился со своей потерей. С такой, к которой он не был готов. Потому что уход Джиллиан означал конец жизни, на которую он рассчитывал. И он смирился с тем, что такой жизни у него никогда не будет.

А может, ему только казалось, что он смирился, до того момента как появилась Кендалл. Каким-то образом эта странница вновь возродила в нем желание иметь семью, о чем Рик уже перестал думать. Парадокс заключался в том, что если Кендалл еще как-то могла утолить его тоску, то выполнить его желание полностью она не могла.

И Рик не винил ее за это, ведь Кендалл с самого начала была честна с ним. Из-за того, что всю жизнь она была лишена любви, заботы и привязанностей, ей казалось невозможным обрести их, поверить чьему-нибудь слову или делу. А потому она и не привязывалась к месту. Зато теперь она знала, что может разбудить прекрасные чувства в других — в Ханне, в Рике. Однако протянуть руку и получить такое богатство для самой себя ей было страшно.

— Рик! — осторожно позвала Кендалл. — Если тебе трудно…

— Нет, мне не трудно. — Он не мог силой заставить ее остаться, но мог довериться ей и лишь надеяться на то, что в ней что-то изменится. Ее честность с ним с самого начала требовала такой же честности от него. Поэтому он продолжил: — Джиллиан сказала отцу ребенка, что беременна, но тот только что закончил колледж и не был готов взять на себя ответственность за ребенка.

— Лучше бы он сообщил об этом своей сперме, — с негодованием буркнула Кендалл.

— Тут больше нечего и сказать, — грустно усмехнулся Рик. — Для аборта время было упущено, а родители выкинули Джиллиан из дома. Сцена из какого-нибудь телесериала, а не из жизни, честное слово. Во всяком случае, не из жизни Йоркшир-Фоллза. Так она оказалась у моих дверей. Я тогда снимал квартирку рядом со станцией. Джиллиан переехала ко мне, и все закрутилось.