Райна с удивлением увидела Шарлотту Бронсон в обществе Самсона Хамфри, «утятника», как дразнили его городские мальчишки, и остановилась. Самсон жил на окраине города в полуразрушенном доме, в котором его семья жила из поколения в поколение. Райна представления не имела, на что он живет или чем он занимается днем, кроме как сидит в парке и кормит уток, но он давно уже стал частью городского пейзажа. Она подошла ближе и улыбнулась обоим.

— Шарлотта, Самсон, добрый день.

— Добрый день, Райна. — Шарлотта склонила голову. — Рада вас видеть.

— Взаимно. — Самсон промолчал. Тогда Райна добавила: — Сегодня прекрасная погода, в такую погоду приятно кормить уток.

— Я уже говорил, что меня зовут Сэм, — еле слышно пробурчал под нос Самсон. — Неужели так трудно запомнить?

— Он потому такой ворчливый, что у него еще не было ленча, правда, Сэм? — спросила Шарлотта.

Райна засмеялась. Она хорошо знала, что он всегда ворчливый. Только Шарлотта готова ладить даже с человеком самого скверного нрава.

— А тебе-то откуда знать? — буркнул Сэм.

Райна знала, что Шарлотта, вероятнее всего, права насчет ленча.

— Ну, я знаю, что ты только с виду такой грозный, — сказала она. — Вот, возьми.

Райна протянула Самсону пакет из коричневой бумаги, перещеголяв даже Шарлотту по части добрых дел.

Еще с тех времен, когда Роман был увлечен этой девушкой, Райна знала, что у нее золотое сердце. Она помнила, что у молодых людей было всего одно свидание и на следующее утро Роман был мрачен как медведь. Но их связывало нечто большее, чем то единственное неудачное свидание. Райна знала это уже тогда и знала сейчас. А еще она знала, что Шарлотта Бронсон с ее золотым сердцем идеально подходит ее младшему сыну.

— Ну же, Сэм, возьми, — сказала Шарлотта.

Самсон схватил пакет и еле слышно буркнул:

— Спасибо.

Разорвав фольгу, он откусил огромный кусок сандвича.

— Мне больше нравится с горчицей.

Райна и Шарлотта одновременно рассмеялись.

— Норман отказывается класть горчицу на жареного цыпленка, — сказала Шарлотта. — Ну пожалуйста.

С какой приправой приготовлен сандвич, было, по-видимому, не так уж важно, потому что Самсон в два укуса умял половину.

— Мне нужно возвращаться на работу, — сказала Шарлотта.

Помахав на прощание Райне и Самсону, она пошла в свой магазин.

— Милая девушка, — заметила Райна.

— Зря она тратит на меня время, — пробурчал Самсон.

Райна покачала головой:

— Это лишь доказывает, что у нее хороший вкус. Ну что ж, приятного аппетита.

Райна прошла мимо и села на дальний край скамьи. Она понимала, что не стоит даже пытаться присоединиться к Самсону. В таком случае он просто встанет и уйдет, как уже не раз делал раньше. Он был необщительным и замкнутым одиночкой. Дети помладше его боялись, постарше — смеялись над ним, а взрослые по большей части просто не обращали на него внимания. Но Райне он нравился, несмотря на грубую внешнюю раковину, за которой он прятался от мира, и она его немного жалела. Покупая себе еду у Нормана, она всегда добавляла что-нибудь для Самсона. По-видимому, Шарлотта делала то же самое. Значит, между ней и этой девушкой было кое-что общее, помимо Романа.

— Мне следовало догадаться, что ты меня опередишь, — произнес знакомый мужской голос.

— Эрик!

Райна встала навстречу другу. Они с Эриком Фаллоном росли вместе, на одной улице в Йоркшир-Фоллз. Обзаведясь семьями, они продолжали дружить уже парами, дружили и сейчас, когда оба овдовели. Эрик потерял жену гораздо позже, чем Райна — мужа.

Эрик озабоченно нахмурился.

— Надеюсь, ты не проделала такой длинный путь пешком и не приехала на машине с превышением скорости. Пусть у тебя было всего лишь несварение, тебе все равно нужно себя беречь.

Райна не хотела, чтобы Эрик из-за нее волновался, но сейчас для нее важнее было другое. Ей нужно было напомнить старому другу о врачебной этике до того, как он случайно проговорится кому-нибудь из ее сыновей, что у нее была всего лишь изжога.

— Меня подвез Чейз. Как я понимаю, ты уже просматривал мою карточку, или до тебя дошли слухи, что меня увозили в больницу?

— Тебе следовало самой мне рассказать, когда я звонил сегодня утром.

— Если бы все друзья стали названивать тебе о своих проблемах со здоровьем, едва ты вернулся из отпуска, ты бы снова сбежал в Мехико.

Эрик вздохнул и провел рукой по темным, с проседью, полосам.

— Ты не просто какой-то друг, когда же ты это поймешь? Он пристально посмотрел ей в глаза.

Райна похлопала его по руке:

— Ты хороший человек.

Эрик накрыл ее руку своей загорелой, более грубой рукой, и его прикосновение оказалось на удивление теплым и нежным. Райна, смутившись, поспешила сменить тему:

— Ты, наверное, знаешь, что Роман вернулся в город?

Эрик кивнул.

— А теперь расскажи мне, почему все твои сыновья ходят вокруг тебя на цыпочках, как будто ты в любой момент можешь рассыпаться. Почему Роман взял на работе отпуск и почему, когда ты не где-то в городе, а дома, ты отдыхаешь, как предписал врач. Потому что, насколько мне известно, Лесли ни слова не говорила о том, что тебе нужно больше отдыхать. Принимать чуть больше маалокса — да, возможно.

Райна быстро огляделась, проверяя, не спасет ли ее кто-нибудь от предстоящей лекции, но нет, рыцаря в сияющих доспехах поблизости не обнаружилось, не было даже Самсона, он отошел от них и сейчас пропалывал клумбу.

— Эрик, сколько лет моим мальчикам? — Не дожидаясь ответа Эрика, она продолжила: — Уже достаточно, чтобы жениться. И чтобы иметь детей.

— Так вот, значит, что тебя беспокоит. Ты мечтаешь о внуках?

Райна кивнула. Она вдруг поняла, что ей трудно говорить, рассказать правду так, чтобы не признаться, что она чувствует нарастающую пустоту в своей жизни и в своем сердце.

— Райна, мальчики женятся тогда, когда они будут к этому готовы.

— Что плохого в том, чтобы установить какие-то временные рамки? Видит Бог, Рику пора понять, что если одна женщина причинила ему боль, то это не означает, что все остальные тоже причинят. А что касается Романа…

Эрик перебил ее:

— Извини, но я не понимаю. Как твое желание видеть сыновей женатыми и с детьми связано с тем, что ты притворяешься больной?

Райна подняла взгляд вверх, надеясь, что небеса помогут ей справиться с бестолковыми мужчинами — у нее было впечатление, что ее только такие и окружают.

— Мои сыновья ни за что не откажут мне в моем заветном желании, исполнение которого пойдет на пользу и им самим. А если они будут думать, что…

Райна замолчала, съежившись и сморщив нос.

— Если они будут думать, что у тебя больное сердце? — Райна едва заметно кивнула. Эрик вскочил с места. — Боже праведный, женщина, как ты можешь поступать так со своими сыновьями?!

— Я делаю это ради моих сыновей. Сядь, не устраивай сцену, ты привлекаешь внимание.

Райна дернула Эрика за рукав, и он подчинился.

— Это нечестно.

Райна почувствовала легкий укол совести. Точнее, это был нелегкий укол, а очень ощутимый, но она его проигнорировала. В конце концов, если ее план сработает, от этого никто не пострадает, всем станет только лучше.

— Ты не можешь им рассказать.

— Парни тебя любят! Назови хотя бы одну причину, по которой я не могу рассказать им правду.

— Клятва Гиппократа, которую ты дал. — Райна скрестила руки на груди. — Хочешь, чтобы я ее тебе процитировала? Я ведь могу это сделать, ты знаешь. Строчку за строчкой, — добавила она для большей убедительности.

— Я в этом не сомневаюсь, — пробурчал Эрик сквозь чубы.

— Пятый век до Рождества Христова. «Клянусь Аполлоном, врачом…»

— Райна, твоя взяла, но мне это не нравится.

— Я знаю, что не нравится.

Обычно Райна получала удовольствие от пикировок с Эриком, и сейчас, пытаясь вспомнить клятву Гиппократа, она хотела произвести на него впечатление, но победа была ей не в радость.