У меня так давно не было этого с мужчиной.

Я почувствовала, что теряю над собой контроль. Нет, нет, Достман предупредил, что пока нельзя…

И я начала очень осторожно высвобождаться из его объятий.

— Нет, Слава, я же сказала… Пора спать, мне завтра рано вставать: надо еще успеть приготовить тебе поесть.

Я поднялась с дивана. Слава огорченно засопел.

— Спокойной ночи, — пожелала я и вышла.

Кажется, я вновь становилась женщиной.

Впервые за долгое время мой макияж занял куда больше пяти минут, не без труда отыскав среди своих вещей давно томившуюся без дела плойку, я сделала прическу, маникюр, сменила джинсы на импортный брючный костюм.

И в таком виде показалась утром перед только что проснувшимся Славой.

Увидев меня, он буквально обалдел.

— Я еще сплю… или это не ты?

Я не смогла скрыть довольной улыбки. Подошла к нему и потрепала по волосам.

— Не спишь, не спишь.

— Сядь, пожалуйста, — тихо попросил он.

Я аккуратно присела на краешек дивана и шутливо предупредила:

— Руками не трогать. И губами тоже. Времени наводить марафет заново у меня не будет.

Он не сводил с меня взгляда влюбленного мальчишки.

— Какая ты…

Боже мой, кто бы мог подумать, что два таких простых слова могут сделать женщину по-настоящему счастливой?!

— Совсем забыл сказать: вечером зайдут наши ребята, — произнес Слава, осторожно накрыв мою руку теплой ладонью. — Звонили вчера, когда ты ходила в магазин. Не возражаешь?

— Не говори глупостей, — я укоризненно посмотрела на него. — Приготовить им что-нибудь?

— Не надо, Наташа. Они же не наедаться сюда придут, а проведать меня. Хотели поискать мне сиделку, но я сказал, что у меня есть…

— Сиделка? — улыбнулась я.

— Нет. Женщина, которая будет заботиться обо мне лучше всякой сиделки.

— И что они сказали?

— Сказали, что я ловкач: не выходя из палаты сумел найти себе кого-то! А сегодня вечером увидят — кого!

Так вышло, что с сослуживцами Славы в больнице я не столкнулась ни разу. Но теперь знакомство было неизбежным. Не то чтобы мне этого очень уж хотелось, но я понимала, что рано или поздно это должно случиться.

Я взглянула на часы и поднялась с дивана.

— Мне пора, Слава. Позавтракаешь на кухне или принести сюда?

— Доковыляю, — он бросил взгляд на алюминиевые костыли, прислоненные к столу у изголовья дивана.

— Ну, тогда не скучай, — я поцеловала его в щеку. — Позвоню.

…Конечно, перемена во мне не осталась незамеченной ни для Любы, ни для шефа, ни даже для нашей бухгалтерши Зои Александровны, проводившей меня долгим недоверчивым взглядом.

— Я, между прочим, звонила тебе вчера вечером. Тебя не было дома, — объявила Люба, вопросительно посмотрев на меня.

«Не дождешься», — подумала я и согласно кивнула:

— Не было. Могла бы на мобильник. А что за срочность такая?

— Ты как-то говорила, что у тебя есть диск с курсом английского. Хотела попросить для своего оболтуса.

Ее сын Сева, насколько я помнила, учился в седьмом классе, и она часто жаловалась, что «инглиш» у него не идет совершенно.

— Принесу, — пообещала я, усаживаясь за своим компьютером.

Она оглядела мой костюм внимательно и ревниво, как это могут только женщины, потом проговорила:

— Тебе очень идет. Давно ты его не надевала.

Радости или сердечности в ее голосе я не уловила. Наоборот, фраза прозвучала так, будто Люба меня в чем-то упрекнула.

Возвращаясь с работы, я все же забежала в магазин и купила несколько пачек печенья: все равно чай гостям предложить придется.

У подъезда я заметила троих молодых крепких ребят. Один из них, в милицейской форме, держал большой полиэтиленовый пакет, и я поняла, что это и есть — они. Из домофона лилась бессмертная бетховенская «элиза»: они ждали, пока Слава доковыляет на костылях до прихожей и откроет.

С легкой растерянностью я подумала: «Ну и что теперь делать? Переждать и зайти чуть позже? Или вместе с ними? Или сделать вид, что я не из той квартиры и подняться на другой этаж? И что потом?..»

Я мысленно «махнула рукой» — а, была не была! — и шагнула вперед.

— Вы, наверное, к Славе, ребята?

Они обернулись и удивленно посмотрели на меня.

— А вы, наверное?.. — начал тот, что был в форме, но как раз в этот миг динамик домофона щелкнул, и раздался Славин голос:

— Да?

— Слава, это я, Наташа. Вместе с твоими ребятами.

Он удивленно хмыкнул и открыл дверь.

Менты вежливо пропустили меня вперед, и мы гуськом поднялись по узкой лестнице на второй этаж. Ключ от квартиры у меня был, но я нажала кнопку звонка. В прихожей послышался приглушенный стук костылей о ковровую дорожку. Дверь распахнулась.

— О, сколько вас! — шутливо воскликнул Слава.

Мы «веселою гурьбой» ввалились в прихожую. Парни разделись, скинули обувь. Прошли в гостиную и по-хозяйски сложили диван: Славе с его поврежденной спиной это было, конечно, не под силу. Потом расселись, подвинули журнальный столик и извлекли на свет божий бутылку коньяка, копченый рулет, полбулки хлеба, какие-то консервы в пестрой банке. Я почувствовала легкий укол обиды. Они что, считают, будто со мной он голодает?

Слава опустился в кресло, отставил костыли и проговорил:

— Ребята, это Наташа. Моя хорошая знакомая. Наташа, а это, слева направо: Виктор, Сергей и Саша.

— Очень приятно, — сказала я.

— Взаимно, — произнес Сергей, мент в форме. — Ну, что, раненый, отметим твое э… выздоровление?

— Не совсем, чтобы выздоровление, — заметил Слава, кивнув на костыли. — Скажем так: возвращение.

— Пусть возвращение, — согласился Сергей.

Я забрала хлеб, консервы и рулет и пошла на кухню.

…После двух-трех порций коньяка некоторая взаимная неловкость пропала, и все пошло, как обычно и проходит на подобных «мероприятиях». Парни рассказывали анекдоты, новости милицейской жизни и забавные случаи из своей практики. Когда все было выпито и съедено, я отправилась готовить чай.

Пару раз до меня донеслись взрывы смеха: разумеется, в дело пошли анекдоты, не предназначенные для нежных женских ушей. Как все подвыпившие люди, гости Славы говорили громче обычного, и один раз я услышала: «А она ничего, Слава. Только…» Только «что» — я не уловила. Хорошо, если бы говоривший не имел в виду нашу разницу в возрасте. А за «ничего» — спасибо.

Когда чайник закипел, я бросила в каждую чашку по пакетику чая, залила кипятком. Составила чашки на поднос и вернулась в комнату.

Посидев еще с полчаса, ребята стали прощаться.

Слава подхватил свои костыли и заковылял за гостями в прихожую.

— Спасибо, парни. Заходите.

— Ну, теперь не так часто, — улыбнулся Виктор, а Саша, посмотрев на меня, шутливо добавил: — Ты в надежных руках.

Погода стояла теплая, но о прогулках на свежем воздухе Слава не хотел и слышать. Я понимала, почему: не очень-то приятно предстать перед соседями и знакомыми неуклюжим инвалидом на костылях.

— Ты мне еще коляску купи! И вози, как столетнего старика! — раздраженно бросил он мне однажды, но я не обиделась, хорошо понимая, что может чувствовать мужчина в подобном положении.

В конце концов, мне удалось убедить его выходить на балкон, правда, Слава старался поскорее сесть на низенькую табуреточку, так что из-за перил была видна лишь макушка его головы.

Вынужденное бездействие тяготило его, и я принесла ему свой ноутбук. Это был старенький «эйсер», но со встроенным модемом, и Слава нашел себе хоть какое-то занятие: выходил на одну из электронных библиотек Интернета, качал детективы и боевики отечественных авторов, а потом читал запоем.

— Колоссальная экономия средств! — говорил он. — А так пришлось бы покупать эти книжки в магазинах.

— Кормилец ты наш! — шутила я. — Ты еще начни их распечатывать и продавать соседям.