Желваки пару раз дернулись, но я отогнал от себя лишние мысли. Нужно двигаться дальше. Нужно убить того, чья спальня находится в правом углу второго этажа…

– Крайнее правое окно, второй этаж. – Сказав это, Вирон’Стор схватил меня за грудки и притянул к своей широкой, покрасневшей от пяти бокалов хорского роже. На меня дохнуло смрадом самого ада: трехдневный перегар вперемешку с амбре от гнилых зубов. – Запомнил, раб?

– Да, хозяин.

– Убьешь того, кто там спит, и я сниму с тебя магическое клеймо. Ты слушаешь меня, раб?

– Да, хозяин.

– Ты говорил, что в твоем мире ты был свободным. – Вирон’Стор усмехнулся и, отпустив меня, толкнул кулаком в грудь. – И даже десять лет проучился в магической школе?

– Не магической, хозяин, – поклонился я, отступив на три шага и с трудом устояв на ногах. – У нас нет магии. Я окончил обычную среднюю школу и собирался поступать в вуз.

– Заткнись! – рявкнул Вирон и заржал, как табун коней. Повернув голову вправо, он посмотрел на своего второго брата, который хоть и был таким же идиотом, как и тот, что решил поругать Великого Номана, но все же не настолько, чтобы пойти его дорожкой. Хотя я с удовольствием посмотрел бы на кучку пепла из его обрюзгшего тела. Да и если бы самого Вирона испепелил Великий Бог Отума, я был бы не против.

– Слышишь, брательник, этот раб заявляет, что десять лет проучился в магической школе, а не может продемонстрировать даже простейших заклинаний.

Он резко перевел взгляд на меня, и презрение в его глазах превратилось в пламя.

– Ты лжешь, раб! Ты изгой. Тебя вытолкнули из твоего мира, потому что ты был там лишним. Скажи, а эта старая пьянь не пытается тебя чему-то учить?

– Нет, хозяин.

– Врешь! – взревел Вирон и швырнул в меня обглоданной ножкой карбулка. Кость угодила в грудь и, отскочив, шмякнулась на пол.

– Вначале он пытался, – в тысячный раз проглотив обиду, невозмутимо стал объяснять я, – но очень скоро понял, что у меня нет никакого таланта. Я настолько глуп, хозяин, что не могу запомнить ни одного плетения.

– Ха-ха-ха! – Огромное тело Вирона задергалось в припадке неудержимого смеха. – Я так и знал. Ты насмешил меня, раб. Ты смешной, хоть и глуп как пробка. Поэтому я даю тебе шанс. Ты все равно сдохнешь без хозяина, но я даю тебе шанс. Крайнее правое окно, второй этаж дома Рин’Гаров в Лиорде. Убей того, чья это комната, и ты свободен. Клянусь Великим Номаном. Но если ты не справишься – то я лично задушу тебя вот этими руками! – Он поднял две жилистые мощные руки и потряс ими. – У тебя есть выбор.

Мощное ржание, взмывшее до потолков, обрюзгший от чревоугодия брательник Вирона подхватил каркающим противным голосом…

Черт, эти ненужные сейчас мысли все же завладели мозгом. Отмахнувшись от них, как от назойливых слепней, я приблизился к двери, ведущей внутрь дома. Выставил вперед руки и, закрыв глаза, сосредоточился на ощущениях в ладонях. Нужно проверить, нет ли здесь магических ловушек. Почти две минуты я «прощупывал» дверь, переходил на стены вблизи коробки, снова возвращался к двери. За два года Альтор’Кранг научил меня многому, но вот практики явно не хватало. Особенно в реальных условиях.

Обнаружив только слабенькое заклинание «хлопок», которое ставится обычно на одну ночь, я аккуратно обезвредил плетение, достал из-за пояса ножичек и тронул рукою натянутый бычий пузырь. Магия магией, а замок или защелку все равно не обойти.

Стекло в этом мире делать еще не научились, да и, судя по всему, многим тут было не до него. Власть, деньги, земли соседей, интриги, выгодные браки – это все стояло для жителей Ольджурии на первом месте. По крайней мере, в Северном Доргоне точно.

Натяжка пузыря была сильной, я осторожно проткнул его в нижнем правом углу, у самой рамы, подождал немного, боясь что он просто лопнет, потом увеличил разрез и нырнул в него рукой. Если будет щеколда – хорошо, нет – придется делать длинные надрезы с двух смежных сторон рамы. Но пальцы нащупали такой же замок, как и снаружи. Пришлось поработать ножиком. Через пару минут я откинул пузырь, словно полог палатки, и проник внутрь дома.

В нос дохнуло запахом домашнего уюта, сложенным из сотни мелочей. Ковер, засохший букетик в глиняной вазочке, мебель из дерева, обивка, что-то еще и еще что-то, что уже подзабыл, потому что последние два года прожил в сарае, где, кроме запаха соломы, сырости, пота и мочи, ничего больше не было.

Осторожно опустив край пузыря, сделал несколько шагов и, щурясь, осмотрелся. Одни силуэты, но и этого достаточно, чтобы понять, слава Великому Номану, я оказался не в спальне, а в чем-то вроде залы. Стараясь дышать как можно тише, стараясь наступать как можно беззвучнее, пересек комнату и, пройдя под маленькой аркой, оказался в длинном темном коридоре. Свернул вправо, двинулся по нему безмолвным духом. Вот одна дверь справа – это третье окно. Вот еще дверь слева – это вообще не с той стороны. А вот и она, в самом конце.

Я остановился, чтобы просто подышать и сосредоточиться. Но стало лишь хуже. Мои руки мелко задрожали, вспотели, дрожь разлилась по всему телу, и даже сердце затрепетало крылом бабочки, охваченное этой дрожью.

О Великий Номан, прости мне грех убийства, ведь ты же знаешь, что я делаю это ради своей свободы. Ведь ты же видел мои унижения, мои боль и обиду. Ведь ты же знаешь, как я хочу снова стать человеком, а не быть рабом.

Я тронул ручку и медленно надавил. Дверь оказалась незапертой. Приоткрыв ее наполовину, я бесшумно вздохнул и скользнул внутрь.

На маленьком столике в углу комнаты тускло горел магический ночник, наполняя пространство размытым зеленоватым светом. Значит, там, снаружи, не показалось. Черт! В темноте проще убить. Наверное, проще, ведь до этого момента мне убивать не приходилось. О, если бы не магическое клеймо! Я бы давно сделал это с радостью, даже с наслаждением. Я бы выпустил кишки Вирону, воткнув длинный нож в его заметно выпячивающееся брюхо. А потом бы заставил высчитать длину своих кишок в шагах.

Но все это – если может быть, когда-нибудь потом, в следующей жизни. А сейчас мне нужно убить того, кто спит в широкой кровати, стоящей в углу комнаты.

Я сильнее сжал изящную рукоять маленького ножа и задержал дыхание. Нужно сделать все очень быстро. Чтобы не дрогнуть. Чтобы не отступить в решающий момент. Резкий удар в сердце… Нет. Лучше короткое движение по шее, там, где сонная артерия. Раз – и все. Много крови. Крови будет много. А может, задушить? Подушку на лицо… А что, если тот, кто в кровати, окажется сильнее? Что, если я не справлюсь с ним? Решено – удар в сердце. После этого он уже не сможет сопротивляться, даже если будет бугаем в два раза крупнее меня. Потом придавить рану подушкой и только после этого выдернуть нож. Чтобы меньше этой чертовой крови.

Покатившаяся с волос капля холодно тронула лоб и выдернула меня из вихря мыслей. Девять быстрых, бесшумных шагов, стиснутые зубы, замах…

Правильнее было бы приблизиться вплотную, выцелить лезвие точно между ребер, держа острие от тела всего в миллиметре, и ударить со всей силы кулаком… но я боялся. Боялся, что жертва проснется.

И вдруг рука замерла, окаменела, а внутри все вздрогнуло. Боже!

На кровати лежала девушка лет шестнадцати. Ее умиротворенное лицо, обрамленное светлыми волосами, походило на лик ангела. Во сне она скинула с себя одеяло, наверное, от духоты, и очертания тела проступали сквозь тонкую ночную рубашку. Мой взгляд замер на розовом соске. Он упирался в почти воздушную ткань и в один миг одурманил мой мозг, окутав его сладкой истомой. Я тяжело сглотнул. Боже!

Девушка, словно почувствовав присутствие рядом, что-то пробормотала во сне и тут же безмятежно улыбнулась. А может быть, ей приснилось нечто хорошее и доброе. Я снова проглотил вязкую слюну и, сделав шаг назад, прижал руку с ножом к груди. Нет! Это какая-то ошибка. Чревлов Вирон, ублюдок Тьмы, мерзкое животное! Неужели он знал?