Господи, что могла она найти в этом мужчине? Почему столько лет безнадежно его любила? За что? За какой поступок, за какие слова? У Лизы не было ответов на эти вопросы, теперь она была разочарована Стасом, его холодностью, спокойствием, циничностью. А нынче вечером Стас превзошёл самого себя, когда назвал её глупой истеричной, избалованной дурачкой, что может только рожать детей непонятно от кого. Не то, чтобы Лиза не подозревала об истинном отношении к себе Макарова, но одно дело думать, другое сказать вслух, с такой гаденькой улыбочкой, будто сделал ей одолжение, высказав всю правду о характере девушки. Толчком ко всему послужила безобидная фраза Лизы о каком-то фильме, вот тогда Стас и рассказал кому, по его мнению, могут нравиться подобные киноленты, изобилующие слезливыми сюжетными ходами. А после этого он, как ни в чём не бывало, пришёл к ней в постель и даже попытался быть с ней любящим. Только всё это пустое, копящиеся обиды в какой-то момент перечеркнут всё. Эти отношения никогда никуда не приведут, глупые детские мечты всегда несбыточны. Господи, как же она хотела, желала, чтобы Стас был рядом с ней, чтобы засыпал на её плече, утомленный, усталый. И как всё обернулось! Какой же она была, действительно, глупенькой дурачкой!

Лиза всхлипнула и в ту же секунду зажала себе рот, в испуге глядя на Стаса, но тот и бровью не повел, его сон не могла потревожить такая мелочь. Лиза еще долго размышляла о своих отношениях с Макаровым и мысли эти были безрадостными. Лишь к утру девушку сморил тревожный сон, в котором всплывало лицо смеющегося Стаса, унижающего её бессердечными словами.

На следующий день Лиза повезла Варю в городской цирк, посмотреть новую программу. Девушка с детства не любила цирковые представления, особенно клоунские номера, но ребенка надо было везти, потому что Варя давно выпрашивала эту поездку. Да и вырваться из дома было полезно, домашние уже сидели поперек горла со своими разговорами, которые заводились не по первому кругу. Соколовы все обсуждали смерть Лики, увольнение Андрея, потерю денег, казалось, что им никогда не надоест «пережевывать» эти темы снова и снова. Именно поэтому Лиза и Варя отправились в цирк на такси, не сказав никому ни слова о своих планах. Это было спонтанным приключением самых младших – Соколовых, этакий девчачий бунт против обыденности жизни.

И теперь Варя зачаровано смотрела на арену, пытаясь не пропустить ни одного жеста артистов, ни одного трюка акробатов и самое главное – ни одного слова клоунов. А Лиза не запомнила ничего из выступлений, она была слишком увлечена своими мыслями, чтобы обратить внимание на потуги циркачей заинтересовать публику. Лиза думала о том стоит ли держать при себе Стаса и пытаться выглядеть счастливой или необходимо порвать эту связь и навсегда забыть об иллюзиях. С одной стороны, так просто убедить себя, что все будет хорошо, что Стас – её мужчина, с другой, в это так сложно поверить. Парадоксально, но факт. А еще ей так хотелось быть не одной, думать о том, что в её жизни есть мужчина, красивый, шикарный, пусть и равнодушный. Но он есть. Это было своеобразным ответам всем кумушкам «Ясного», которые считали Лизу неполноценной из-за её несвоевременной беременности, из-за того, что она была одна.

- Мам, смотри, какие собачки, - Варя дернула мать за руку, стараясь привлечь её внимание к манежу.

По бортику арены бегали красивые белые пудели в ярких курточках, повинуясь каждому жесту дрессировщицы в обтягивающем трико.

- Да, милая, они замечательные, - рассеяно отозвалась Лиза.

- Но ты же совсем на них не смотришь!

- Ничего, зато ты потом мне все расскажешь в подробностях и красках, - улыбнулась та.

Девочка послушно кивнула, снова обращая лицо к арене, а Лиза горестно вздохнула, подумав о том, что Стас никогда не станет отцом для Вари. Макаров просто не замечал девочку, она была для него, словно домашний питомец, такой же бесполезной и никчемной. Такой, как пудели на манеже цирка, такой, как сама Лиза.

Представление заняло два часа и когда Лиза с Варей вышли из цирка, на улице шел дождь. Всё вокруг было серым и безрадостным, дул пронизывающий, холодный, по-настоящему осенний ветер. Так странно, всего два часа назад, казалось, что лето вернулось, а теперь от былого тепла не осталось и следа.

Пока Лиза копалась в недрах сумочки в поисках мобильно телефона, Варя бегала вокруг неё, пытаясь согреться. К сожалению, в таксопарке не было свободных машин в районе цирка и им предложили подождать около 20 минут, Лиза отказалась, понимая, что за это время ребенок простынет. Она с силой захлопнула телефон, когда возле входа в цирк затормозила старенькая «Тойота» неопределенно-серого цвета. Лиза мельком посмотрела на неё и подумала о том, что вот, везёт же кому-то их ждут, какая-то женщина с ребенком, отсидев представление в цирке, будет встречена и доставлена до дома без проблем. Потому что о ней заботятся, потому что её любят, а Лизу ни один мужчина никогда не любил и никому она не нужна. Как и её Варя, а это, пожалуй, самое обидное.

- Елизавета Валерьевна, что же вы стоите? Вымокните совсем, - стекло у пассажирского сидения опустилось и из машины донесся мужской голос.

Лиза подняла голову и увидела, что из серой «Тойоты» ей машет рукой следователь, который допрашивал её по делу Лики. Она неуверенно махнула рукой, не зная как поступить верно. Они были едва знакомы и это смущало.

- Елизавета Валерьевна, садитесь в машину, простудитесь.

Лиза, наконец, очнулась и, взяв Варю за руку, нерешительно направилась к «Тойте». Девочка уже порядком вымокла и безропотно следовала за матерью. Усевшись на заднее сидение, Лиза нерешительно протянула:

- Здравствуйте, спасибо, что подобрали нас. Я не смогла вызвать такси, у них не оказалось свободных машин, - она оправдывалась за то, что этот мужчина пришёл ей на помощь.

- Ну, как же иначе? Не мог же я допустить, чтобы такие очаровательные создания мокли под осенним дождем, - Кожевников улыбнулся, оглядываясь через плечо на промокших пассажирок.

Лиза потупилась, никогда никто не называл её «очаровательным созданием», это было непривычно, но приятно.

- Я уже так замерзла, - сообщила Варя заговорщицким шепотом матери, совершенно не замечая, что при этом перекрикивает радио, игравшее в машине.

- Ну, значит, вас юная леди, надо отогреть. Как вы смотрите на чашечку кофе? – спросил Сергей с совершенно серьезным видом, словно Варя была взрослой девушкой. Чём совершенно её подкупил, девчушка расплылась в беззубой улыбке.

- Ой, кофе мне совсем не хочется, но вот горячий шоколад совсем другое дело.

- Варя! – оборвала дочь Лиза.

- Я полностью согласен с Варварой, шоколад лучше кофе, и полезнее, - согласился Кожевников, выезжая на дорогу, - приглашаю вас обеих отпить со мной шоколада. Как вы на это смотрите?

- Не стоит, вы нас просто высадите возле торгового центра, я позвоню домой, и за нами приедут, - Лиза пыталась замять бестактность дочери.

- Глупости, я – страж порядка и должен обеспечивать безопасность женщин и детей, их сохранность и здоровье, - всё это было произнесено так подчеркнуто высокопарно, что Лиза не удержалась и хихикнула.

- Ничего смешного в работе сотрудника внутренних дел нет, - сообщил ей Сергей, глядя на смеющуюся девушку в зеркало заднего вида.

- Вы - милиционер? – удивленно спросила Варя, - прямо как, Глухарь?

- Упаси Боже, - засмеялся Кожевников, - я работаю в следственном комитете.

- Ааа, - разочаровано протянула девчушка.

- Но когда-то начинал служить в милиции…

- Правда? – Варя от любопытства поддалась вперёд, так хотелось ей услышать подробности. Глаза девочки сияли любопытством, руки сжимали кресло водителя.

- Ага.

- И преступников ловили? – замерёв от восторга, спросила она.

- И такое бывало, - сознался майор.

- Ух ты! Я, когда вырасту, тоже буду преступников ловить, как Маша Швецова, - поделилась своей мечтой Варя.

- Ну, это, детка, вряд ли, - серьезно ответил Кожевников, - тебе уготована участь получше.