— Ты давно заслужил это, — проговорил император.

Кивнув на прощание, он направился туда, где суетились распорядители и придворные, занимавшиеся подготовкой к похоронам. Сафир проводил его взглядом, махнул рукой своим новым слугам и вышел на улицу.

Дождь усилился и теперь лил вовсю. Мрамор дворцовой лестницы влажно блестел, в нем отражалось затянутое серыми тучами небо и фронтон с причудливыми барельефами. Стражники, охранявшие вход, отступили в глубь сделанных по обе стороны от него ниш, чтобы защититься от падавшей сверху воды. При появлении Сафира они вытянулись по стойке смирно и уставились перед собой вмиг остекленевшими глазами. Высокие и мускулистые, в стальных начищенных до блеска доспехах, они походили на статуи, во множестве расставленные по дворцовому парку.

— Отнесите оружие Его Величества в мои покои, — Сафир указал слугам на одноэтажную пристройку в другом конце сада. — Мой дворецкий впустит вас, когда вы все ему объясните. А ты, — он обратился к Фаимару, — отведи меня в конюшню. Я хочу взглянуть на подарок императора.

— Слушаюсь, господин! — слуга низко поклонился. — Риамах понравится вам, уверяю.

— Не сомневаюсь, — отозвался Сафир, поднимая лицо и подставляя его дождю. — Но твоего мнения никто не спрашивал.

— Прошу простить меня, господин.

— Ступай вперед.

Существо отправилось в путь. Оно покинуло высокую каменную башню, скорее походившую на вытянутый к небу замок — так много было в ней залов, коридоров, переходов и этажей, — и скользнуло в бурную реку. Холодное течение подхватило его и понесло на северо-восток, в город под названием Тальбон, столицу Урдисабанской империи. Там существу предстояло исполнить волю Хозяина, и оно торопилось заслужить свое право на жизнь, ибо чувствовало, что ему не удастся скрыться от голоса, все время сопровождавшего его. Существо знало каким-то непонятным ему самому образом, что Хозяин может убить его в любую минуту, и поэтому гнало от себя мысли о побеге. Нет, оно будет служить и жить. Как похожи эти слова: стоит отбросить в первом «с», «л» и «у», и получится второе. Слу-жить… жить… Просто жить.

Существо неслось в толще воды, по дороге глотая рыб и полуразложившиеся трупы утопленников. Оно видело остовы лодок, ржавые сундуки, изъеденные солью якоря, скелеты и множество других вещей. Время от времени зеленоватая мгла темнела и становилась черной — это наступала ночь, и существо засыпало. Иногда оно видело сны: обрывки видений, размытые образы, незнакомых людей. Потом оно просыпалось и снова рассекало реку, стремясь к своей единственной цели.

И вот оно достигло Тальбона. Об этом ему сказали каменные набережные и железные трубы, в которые утекала вода. Повинуясь голосу, существо свернуло в одну из них и плыло несколько минут, пока наверху не показалась светлая точка. Тогда оно устремилось к ней, похожее на гибкую черную ленту, утыканную плетьми — это колыхались в воде многочисленные конечности.

Через некоторое время существо вынырнуло и зажмурилось от яркого света. Оно слишком долго пробыло в реке и отвыкло от солнца. Голос велел подниматься по каменным стенкам колодца. Существо повиновалось, с легкостью цепляясь за щербатые уступы. Вскоре оно оказалось в каком-то здании, по виду давно заброшенном. С членистого тела ручьями стекала вода, оставляя на дощатом полу мокрые следы.

«Здесь, — сказал голос, — ты будешь ждать».

Сафир любовался мечом императора, вынув его из ножен и поворачивая так, чтобы на клинок падал солнечный свет. Лезвие было сделано в форме длинного узкого листа, сталь покрывали неизвестные Сафиру руны, глубоко выгравированные по обе стороны кровостока.

Лаэморт — клинок, прославленный в битвах! Теперь его держал в руках он, Сафир, оруженосец Его Императорского Величества. Честь, которой прежде не удостаивался никто из его рода. Теперь он может подать в Геральдический Совет просьбу о прибавлении к своему гербу изображения «Белого меча». Юноша улыбнулся и вложил Лаэморт в ножны. Повесив их на медный крючок, он подошел к окну и посмотрел на дворцовый парк, блестевший после недавно закончившегося дождя. Его взору открылась чудесная картина: буйство зелени и цветов, песочные дорожки и голубые фонтаны, прозрачные пруды и грациозные птицы, разгуливающие по лужайкам и чистящие перья.

Сафир подумал об Ухаэле. Странно, но он не сожалел о его смерти так, как, возможно, следовало. Несмотря на то что тот прослужил у него почти четыре года, Сафир не испытывал чувства невосполнимой утраты. Возможно, он был слишком счастлив от того, что сам остался жив.

Сафиру хотелось поговорить о случившихся с ним событиях с кем-нибудь по-настоящему близким. Например, с лордом Аримаком, Главным Наставником Пажеского Корпуса. Старик, вероятно, сидел у себя. Он выходил редко, тем более в дождь, когда все его раны давали о себе знать. Сафир кивнул сам себе и вышел из комнаты.

…Лорд Аримак был невысок, но, несмотря на преклонные годы, сохранил осанку, которая придавала ему величавость. Среди воспитанников о нем ходили настоящие легенды, из которых многое было вымыслом, однако кое-что считалось доподлинными фактами. Например то, что в молодости лорд Аримак служил на флоте и участвовал в войнах с нынешними провинциями, тогда еще независимыми княжествами. Затем молодой аристократ получил у императора разрешение того особого рода, которые выдавались авантюристам, желавшим служить не только короне, но и себе. Проще говоря, он собрал команду головорезов, зафрахтовал корабль и стал капером, грабя с благословения своего повелителя суда соседей и передавая часть добычи казне. Тогда многие промышляли подобным образом и на родине слыли героями. Существенно пополнив сундуки своего рода, лорд Аримак сменил море на сушу и несколько лет служил в гарнизоне Тальбона, затем участвовал в подавлении первых бунтов, вспыхивавших в недавно присоединенных провинциях, и показал себя дальновидным стратегом, обходясь малой кровью. В награду ему были пожалованы земли и рабы, после чего уже немолодой воин получил почетную должность Наставника Пажеского Корпуса, в которой и пребывал до сих пор.

Лорд Аримак улыбнулся, когда увидел своего молодого ученика, и сделал шаг ему навстречу.

— Что привело вас ко мне, лорд Маград? — произнес он негромко.

— Мне хотелось поговорить, Учитель, — ответил Сафир с поклоном. — В последнее время моя судьба складывается совсем не так, как следовало бы.

Аримак удивленно поднял брови:

— Откуда такие мысли? Неужто вы полагаете, что лучше богов знаете, что вам уготовано?

— Нет, Учитель, я совсем не то имел в виду.

— Присядьте, — Аримак указал на мраморную скамейку и сам опустился на нее. — Желаете что-нибудь выпить? Шербет?

— Нет, Учитель, благодарю.

— А я освежусь, — Аримак хлопнул в ладоши, и на балюстраде появился паж с подносом в руках.

Лорд взял высокий хрустальный бокал, наполненный золотистой жидкостью, и, отпустив мальчика, сказал:

— Продолжайте, лорд Маград. Прошу простить меня за то, что перебил вас, но эта послегрозовая духота действует на меня убийственно, — он сделал маленький глоток и удовлетворенно кивнул.

— Позвольте мне рассказать вам о том, что произошло со мной за последнюю неделю.

— Если хотите. Но учтите, я уже старик и, кроме своих обязанностей, знаю немного, так что не ждите от меня мудрого совета. А вы ведь пришли за ним?

— Не знаю, Учитель, возможно. И все же вначале мне бы хотелось поговорить.

— Я слушаю.

— Триремы уримашей догнали «Буревестник», а этого не должно было случиться, ведь наши корабли гораздо быстрее, — Сафир загнул один палец на руке. — Затем я оказался единственным, кого пираты оставили в живых, и это тоже странно, если не сказать невероятно, — юноша загнул второй палец. — Мальчик-юнга спас меня по причинам, которые мне совершенно непонятны. Он рисковал, освобождая меня, но действовал при этом так уверенно, словно знал, что ему нечего бояться. Если это ловушка пиратов, то я не понимаю, чего они добивались, — Сафир загнул третий палец и пожал плечами.