Мужчины переглянулись, выбежали из хаты.

За околицей Синдора, ближе к узкоколейке, садился вертолёт, новенький, бело-голубой «Ка-226» с соосными винтами.

– Не к тебе, случайно? – спросил Максим.

Пахомыч поскрёб в затылке.

– Лесник – не велика шишка, я сам к начальству езжу на электричке или на мотодрезине. Кого это нелёгкая принесла?

– Сходи.

– Ладно, накину кафтан, схожу. А ты пока чайком побалуйся.

Пахомыч нырнул в дом, накинул старую брезентовую куртку с надписью «ССО Сыктывкар» на спине, потрусил к концу улочки, почти не тронутой колёсами наземного транспорта. Машина, по его рассказам, имелась только у одного соседа, остальные пользовались гужевым транспортом.

Вернулся лесник через двадцать минут, когда Максим уже допивал чай с ежевичным вареньем.

– Охотники прилетели, мать их, с самого Сыктывкару, генерал какой-то и его подельники. У двоих рожи чисто бандитские. С ними наш синдорский охотовед и егерь Сашко Степчук, я его знаю, встречались пару раз.

– Почему решил, что это генерал? – Максим расслабился, потянуло в сон.

– Егерь признался.

За стеной хаты послышались мужские голоса.

Максим выглянул в окно.

За оградой, на улице, стояла девушка, которую он заметил раньше. Дорогу ей преградили два рослых парня с лицами полицейских, стоящих в оцеплении: у них были одинаковые квадратные челюсти, одинаковые скулы, способные наверно служить деталями капканов, и одинаковые глазки неопределённого цвета. Разнились лишь причёски: у одного, ушастого, была короткая стрижка, второй, широкоротый, был наголо брит. На обоих красовались пятнистые штаны и коричневатые майки армейского образца, подчёркивающие гипертрофированно накачанные мышцы.

Максим прислушался.

Парни предлагали девушке пойти с ними, посидеть в приличной компании, познакомиться с очень хорошим человеком. Девушке, судя по всему, их предложения не нравились.

– Пойдём, дура! – не выдержал один из них, с оттопыренными ушами, цапнув её за плечо. – Ты же ещё не знаешь, кто тебя приглашает.

– И не хочу знать, – сбросила его руку блондинка.

За дело взялся второй амбал, широкоротый и полностью бритый.

– Не кочевряжься, он тебя озолотит, у него в руках весь Сыктывкар.

Максим вышел из дома, открыл калитку под взглядами замолчавших парней. Напрягаться не хотелось, поэтому он сделал попытку разойтись хитро-мирно:

– Маша, что стоишь, заходи, все уже за столом.

Девушка поняла его замысел, улыбнулась.

– Не пускают вот.

Максим оглядел мордоворотов, наряженных совершенно специфически, по-военному, в берцах, но без курток.

– Ребятки, пропустите девчонку.

Широкоротый сжал кулак, лизнул костяшки. Он явно был не прочь размяться.

– Она шла мимо.

– Её дом рядом, тётки ждут приглашения. Кстати, кто вы такие? Что-то не припомню вас среди местного населения.

Парни переглянулись.

– Мы охраняем территорию, – сипло проговорил лопоухий.

Широкоротый заржал.

На крыльцо вышел Пахомыч, из-за его плеча выглянула Евгения Евграфовна.

Максим покосился на них, вышел на улицу, взял девушку за руку, повёл к дому. Проходя калитку, спиной почуял движение широкоротого, взял т е м п, подхватил с земли лежащую штакетину и подставил под удар амбала.

Раздался треск. Штакетина переломилась пополам.

Широкоротый охнул.

Максим оглянулся, аккуратно закрыл за собой калитку, сочувственно качнул головой:

– Осторожнее кулаками-то махай, паря, без руки остаться можно.

– Да я тебя… – рванулся к нему широкоротый.

Лопоухий удержал его за плечо.

– Успокойся, Петро, тут ещё тёлки есть, чо к этой вязаться. В следующий раз пригласим.

– Советую обходить и её, и всю деревню, – сказал Максим спокойно, катнув желваки. – Не ровён час, гробы придётся в Сыктывкаре заказывать.

– Чо ты сказал?! – удивился лопоухий.

– Чо слышал.

Максим взял девушку под локоть, повёл к дому, прислушиваясь к шуму за спиной. Но «охранники» не рискнули затевать прямую ссору с жителями хутора, потопали прочь, прошипев:

– Мы тя ещё встретим, долбон!

– Не знал, что ты долбон, – пошутил Пахомыч, когда все прошли в горницу. – Не зазорно?

– Пусть говорят что хотят. – Максим оценивающе поглядел на девушку, не испытывавшую никакого страха; вблизи она показалась ещё более милой и домашней, серо-зелёные глаза сверкнули пониманием и признательностью, хотя в их глубине прятались уверенность и сила. – Извините, пришлось сманеврировать. Не люблю скандалов и драк.

– Я поняла, – кивнула она с прежней располагающей улыбкой. – Не все рождаются драчунами.

Пахомыч сделал движение, но Максим отрицательно мотнул головой: мол, не вмешивайся.

– Да уж, у каждой Машки свои замашки. Одна любит чашки да ложки, другая пряжки да серёжки. Кстати, как вас зовут?

Девушка засмеялась.

– Ольгой меня зовут, к соседям вашим приехала.

– К Песковым, – добавил Пахомыч.

– К ним. А вас, значит, интересуют пряжки да серёжки?

– Нет, по большей части чашки да ложки. Поесть вкусно, знаете ли, люблю.

– Что ж, дело стоящее. Благодарю за помощь, мне тоже не хотелось устраивать соревнования по борьбе. Я заметила, вы сегодня приехали.

– Совершенно верно, завтра с Пахомычем по грибы пойдём с утра, не хотите присоединиться?

Предложение застало Ольгу врасплох.

– Спасибо, я подумаю… э-э…

– Максим. – Одинцов протянул руку.

– Он… – начал Пахомыч.

– Путевой обходчик, – закончил Максим, – осматриваю железнодорожные пути.

Рука у Ольги оказалась твёрдая, сильная и горячая, держать её в своей было приятно.

– Обходчик, – повторила она с ноткой иронии, – это славно. Никогда не знакомилась с обходчиками.

– Может, посидите с нами? – предложила Евгения Евграфовна.

– Нет, меня ждут, начнут беспокоиться, мы ещё встретимся.

– Дайте свой мобильный, – попросил Максим, – и возьмите мой, на всякий случай.

Ольга поколебалась немного, думая о чём-то своём, однако записать номер Одинцова не отказалась, потыкала пальчиком в экранчик айфона.

– До свидания, приятно было познакомиться.

Максим проводил её до калитки.

– Пойти с нами утром не надумали?

– Я рано вставать не привыкла, – виновато шмыгнула носом девушка. – По натуре я сова.

– А я жаворонок, – огорчился Максим. – С утра прекрасно работается, голова свежая, на подвиги тянет.

– Для путевого обходчика это прекрасное качество.

Глаза их встретились. Было видно, что Ольга понимает его игру и в обходчика не верит. Но и он видел в ней больше, нежели она пыталась скрыть, уж больно независимо она держалась при разговоре с мордоворотами в камуфляже.

– Я вам позвоню.

– Или я вам.

Неподалёку, за последним домом хутора раздался взрыв хохота.

Оба повернули головы в ту сторону.

– Разрешите проводить? – сказал Максим.

– Мой дом напротив, – отказалась Ольга. – До завтра.

Она быстро перешла дорогу, скрылась в палисаднике соседней хаты.

Максим проводил девушку глазами, отмечая особенности походки и достоинства фигуры, вернулся в дом.

– Согласилась? – прищурился Пахомыч.

– Позвонит, – задумчиво ответил Максим. – А может, и не позвонит, особа она волевая, себе на уме.

Спать он лёг совсем рано, сразу после десяти часов вечера, с удивлением подумав, что ему нравится простота уклада родичей и их природно добрая линия жизни. Они принимали жизнь такой, какой она была, не ругая ни большую власть, ни местных чиновников, озабоченных своей выгодой, ни соседей. С ними было тепло и уютно.

Однако спокойно уснуть ему не дали.

Уже засыпая, краем уха он поймал далёкий девичий крик, лёг было на другой бок и рывком сел на кровати. Вспомнились «быки» в камуфляже, приставшие к Ольге. Никакие моральные принципы их не тяготили, и поиск «других тёлок» на хуторе мог закончиться печально, тем более что служили они какому-то генералу, считая его железной «крышей».