– Ты имела право знать, – сказал Марко. – И до сих пор имеешь.

Стефани бросила на него скептический взгляд. Марко остановил машину и заглушил двигатель. Повернувшись к Стефани, он сказал:

– Спрашивай.

Она нервно сглотнула, пытаясь подобрать слова, но в голову ничего не приходило.

– Почему? – наконец хрипло произнесла Стефани.

– Сильвана.

– Какая Сильвана? – не поняла Стефани. – Ты ведь не Сильвану О’Брайен имеешь в виду?..

– Именно ее.

– А при чем тут она?

– Она моя сестра.

Стефани так и знала, что он не скажет ей правду. Рассердившись, она дернула ручку, толкнула дверцу и почти выпала из машины.

– Стефани!

Марко выскочил вслед за ней. Он поймал ее за руку и повернул лицом к себе.

– Да, очень смешно! – зло сказала Стефани, ненавидя его, а заодно и себя за то, что это имеет для нее значение. – Ты ждешь, что я поверю, будто Сильвана О’Брайен, которая, я точно знаю, ирландка, является сестрой Марко Маринелли, который совершенно точно не ирландец?

– Но это правда, – тихо произнес Марко.

– О, не надо… – начала было Стефани, но осеклась. Что-то в тоне Марко заставляло поверить ему. – Твоя сестра?

– Наполовину, если быть точным. Моя мать вышла замуж за Джона О’Брайена после развода с моим отцом. Сильвана моложе меня на десять лет. Недавно ей исполнился двадцать один год. Когда ей было три, ее отец умер, и наша мать жутко баловала ее, думая, что этим возмещает девчонке потерю отца.

– Филип говорил почти то же самое, – резко заметила Стефани. – Но он был более категоричен в своей оценке. Он называл ее “маленькая леди”.

– Это правда.

Марко криво улыбнулся, и у него это получилось настолько привлекательно, что Стефани едва удержалась от ответной улыбки.

– Она познакомилась с Филипом во время каникул и с первого взгляда влюбилась по уши. Но надо знать мою сестру. Она ничего не сказала мне об этом, поскольку мы с Янгом конкуренты в бизнесе. Думаю, это обстоятельство придавало пикантности роману. Сильвана вполне может вообразить себя современной Джульеттой, у которой есть старший брат, способный по ее желанию сыграть роль злодея. Может, поэтому она не хотела говорить мне, что беременна.

– Беременна?! Отец ребенка – Филип? Марко мрачно кивнул.

– Они поссорились и расстались. Сильвана заявила, что видеть его больше не желает. Но это было до того, как она обнаружила, что ждет ребенка. Она долго скрывала это от всех, а, когда сказала, Янг уже объявил, что женится на тебе.

– Все произошло очень быстро, – пробормотала Стефани, неприятно удивленная наглостью Филипа, который ловко воспользовался ситуацией.

– Поднимается ветер, – сказал Марко, – скоро пойдет дождь, нам лучше войти в дом.

Он хотел взять ее под руку, но Стефани отпрянула. Для Филипа она была лишь пешкой в его игре с возлюбленной. И для Марко тоже, с горькой злостью подумала Стефани. Я для него никто.

Стефани обхватила себя руками, будто боялась рассыпаться на части, и, вздернув подбородок, зашагала к дому. Войдя в холл, она резко остановилась и обернулась к Марко, который следовал за ней.

– Значит, ты похитил меня из-за каприза своей сестры?

Марко коротко кивнул, но Стефани заметила, как его чувственные губы сжались в тонкую линию.

– Филип не хотел даже выслушать ее. Он заявил, что твердо решил жениться на тебе. Думаю, они просто занимались перетягиванием каната. Каждый хотел взять верх над другим, не понимая, как далеко зашли. Когда стало ясно, что твоя с Филипом свадьба состоится, Сильвана совсем потеряла голову. Она находилась на грани нервного срыва, у нее начались истерики, она твердила, что покончит с собой. Мать умоляла меня помочь Сильване, боясь, что та выполнит свою угрозу.

Стефани уже не могла сдерживать обиду и обрушила на Марко поток горьких упреков:

– И ты решил, что сделаешь все для малышки Сильваны! Ворвешься в чужую жизнь и исковеркаешь ее! В конце концов, речь-то шла о совершенно постороннем человеке. О какой-то там Стефани, с которой можно не церемониться! И которая, кстати, могла быть без памяти влюблена в Филипа.

Стрела попала в цель. Стефани увидела, как Марко передернуло. Но он быстро овладел собой.

– На самом деле ты не любила его, ведь так? Сильвана знала, что свадьба будет ненастоящей, что ты выходишь замуж за Филипа из-за денег. Ее замысел был прост: если бы я смог помешать тебе приехать в церковь, она связалась бы с Филипом и сказала ему о ребенке.

– И после этого вы все зажили бы дружно и счастливо. Прекрасный выход! Ты, видимо, даже не подумал о том, чтобы прийти ко мне и поговорить со мной! Ты хотя бы попытался…

– Пытался, и много раз! – огрызнулся Марко, сверкнув глазами. – Я в течение нескольких дней пытался это сделать, но так и не смог добраться до тебя. Ты, если помнишь, скрывалась в доме Филипа, под крылышком его семьи. Телефон не отвечал, письма возвращались нераспечатанными.

– Филип посоветовал мне вести себя так. – Стефани вдруг почувствовала, что ее гнев выдохся. Ей не приходило в голову, что Филип намеренно, исходя из каких-то личных причин, держал ее и Марко на расстоянии друг от друга. – Он уверял, что так безопаснее, потому что ты…

– И что же я?.. – подтолкнул Марко, когда Стефани замолчала.

Филип предупредил ее, что Марко Маринелли – один из тех, кому должен ее отец. А Маринелли известен неизменной жестокостью по отношению к тем, кто не возвращает ему долги.

“Ни в коем случае не разговаривай с ним, не читай его писем, – внушал Филип. – Как только мы поженимся, я улажу эту проблему”.

Но Стефани не могла сказать это Марко.

Когда Стефани прилетела с ним в Италию, у нее теплилась надежда, хотя и слабая, что, если между ними установятся доверительные отношения, она, возможно, откроет ему правду о проступке ее отца и попросит у Марко разрешения выплачивать долг частями.

Но сейчас Стефани понимала, что не доверится человеку, который безжалостно обошелся с ней. Марко уже использовал ее один раз и может использовать снова, если узнает, что у него есть на это серьезные основания.

– И что же я? – повторил Марко, видя ее нерешительность.

– Что ты чудовище и грубиян! – выпалила Стефани. – “Неотесанный дикарь” – дословная характеристика Филипа и, я считаю, верная.

Голова Марко дернулась, как от удара. Его глаза превратились в острые бритвы, а губы вытянулись в ехидную линию.

– Значит, чудовище и грубиян?

Он забыл, что Стефани может быть надменной и пренебрежительной. Может смотреть на него так, словно он комок грязи, прилипший к подошве ее туфельки. Эта заносчивая красотка раздражала его с самого начала, и Марко почувствовал, что неприятие вернулось к нему снова. И ему не становилось легче оттого, что, когда Стефани смотрела на него с презрением, он думал лишь о том, какая она красивая.

Марко чувствовал, как вибрирует каждая его клетка от биотоков, идущих от Стефани. Ее стройную высокую фигурку облегало тонкое хлопчатобумажное платье нежно-голубого цвета. Низкий вырез открывал мягкие линии ее шеи, а короткие рукава – длинные руки красивой формы.

– Неотесанный дикарь?

Сейчас Марко действительно чувствовал себя дикарем. Стефани и в гневе была так хороша, что он едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее с поцелуями. Марко с большим удовольствием подхватил бы ее сейчас на руки, отнес в соседнюю гостиную, положил на широкий кожаный диван и осыпал поцелуями и ласками до тех пор, пока оба не забыли бы о своих обидах.

Но мечтать об этом все равно что хотеть достать с неба Луну. Стефани сейчас в таком воинственном настроении, что к ней не подступишься. Может даже ударить. Ну и пусть, подумал Марко, чувствовавший себя вулканом на грани извержения. Достаточно было малейшего слова или жеста, чтобы он перешел от мыслей к действию. В течение трех дней Марко наблюдал, как Стефани ходит по дому, был рядом с ее великолепным телом и не имел возможности дотронуться до него. Три мучительных дня Марко ждал, что Стефани придет к нему, и в то же время понимал, что этого не случится.