Идиллию карманной слаженной цивилизации нарушала сдержанная группа молчаливых целеустремленных родителей. Неустанно караулящих помещение, где прятали пресловутого доктора. Вопреки постоянным обыскам и конфискациям у многих в руках были заточенные железные крюки из арматуры. Родители свято надеялись на чудо. Которое позволит им побеседовать с душегубом всего одну драгоценную минуту. А потом подвесить его за яйца на этих самых крюках.

Изредка к ним подходил человек в форме, корректно предлагая разойтись по домам и взывая к вере в справедливость правосудия. Несмотря на увещевания, круглосуточное дежурство не прерывалось. Жены приносили горячие обеды, раскладывали бумажные салфетки на скамейке, заботливо уговаривая мужей съесть хоть капельку. Прохожие стеснительно проскальзывали мимо, молча кивая в знак приветствия и поддержки. Ночью устанавливались обычные туристские палатки для жен, но мужчины почти все время бодрствовали, сменяясь, как в карауле. От горя, недосыпа и немыслимого напряжения нервов у всех заострились носы, а глаза, обведенные сизыми синяками, ввалились, отчего казалось, что перед вами собралась единокровная многочисленная родня.

Приезжали дотошные телевизионщики, вели себя тактично, но интервью так и не добились. Родители держались слаженной замкнутой группой, не допуская посторонних в свои ряды. Исключение составляла пронырливая Кирилловна, которую почему-то все считали за свою. Облаченная в черное драповое долгополое пальто не по сезону, старуха беззвучно мигрировала между кордоном и подъездом к зданию. У нее оказался несгибаемый характер настоящего бойца. И для каждого она находила ободряющее слово.

Стояние продолжалось. Подъехал неприметный внедорожник, из которого вышел вполне приличный молодой человек с наружностью повзрослевшего Гарри Поттера. Он близоруко огляделся по сторонам, высмотрев самого уравновешенного отца, отбуксировал его в сторону. Кирилловна смекнула, что к чему, прикинулась полностью ополоумевшей, пошатываясь, подгребла на нужное расстояние, якобы обессилила от такой нагрузки и небрежно прилегла на травке. Так она сумела подслушать, как Гарри Поттер с извинениями вернул плотный пакет, вероятно, с деньгами, тихо объясняя, что операция не удалась. Не то чтобы бабка страдала приступами ясновидения. Просто она своими глазами видела, как потом раздавали внесенные взносы, которые собирались на устранение доктора.

«Так я и думала», — прошелестела старуха одними губами.

Через день, совсем спозаранку, насколько возможно выпрямив спину, Кирилловна смотрела немигающими глазами в сторону востока, ожидая появления светила. Словно истинный солнцепоклонник, желающий восхититься первым животворным лучом. Из палаток со стонами выбирались уставшие до отупения люди, и старуха отчетливо поняла — силы их на исходе. Только вчера случились два обморока, да и те, кто покрепче, уже напоминали тени самих себя. Но, несмотря на усталость, родители снова заняли свои места. Старуха сдержанно поклонилась солнцу, как равный равному, и перебралась поближе к обществу.

— Я так больше не могу, — стенала молодая женщина, бросая извиняющийся взгляд на мужа. — Мы все забросили, а сами знаете, наш мальчик нуждается в уходе. Хорошо, что еще на работе с пониманием отнеслись.

— А меня уволили, — безразлично отметил высокий жилистый мужчина в потертом пиджаке.

— И меня. Хозяин говорит, мол, я все понимаю, но деньги за просто так платить не могу. А я и не просил. Но ему сейчас без водилы никак…

Бросив на пикет родителей строгий понимающий взор, Кирилловна вдруг насторожилась, сделав несколько маленьких шажков вперед.

Впоследствии никто из свидетелей не смог внятно объяснить, каким образом примелькавшаяся никому не интересная старуха оказалась в нужное ей время в нужном ей месте. Показания изобиловали восторженными эмоциями, но отнюдь не вразумительными фактами. А факты были таковы. Когда на секунду из-за спин вооруженных охранников показался съеженный силуэт доктора, Кирилловна спокойно распахнула полы пальто, вскинула обрез старого охотничьего ружья и недрогнувшей рукой всадила заряд медвежьей дроби в пах гипнотизера. Торжествующее лицо местечковой блюстительницы порядка светилось внутренним сиянием. Она осторожно, но быстро положила ружье у своих ног, обутых в валенки на резиновом ходу. И приветливо изобразила «хенде хох». Отчего просторные рукава задрались, обнажая тощие, покрытые коричневыми пятнами узловатые руки.

— Вот, и я на что-то сгодилась, — довольным голосом произнесла она в оглушительной тишине.

Крики «лежать», «руки за голову» понеслись секундой позже.

— Да если я лягу, вы меня потом волоком понесете. Радикулит у меня, мальчики. А еще артрит, артроз, язва кишки, давление и старческий маразм в придачу…

Все-таки они ее слегка помяли. Скорее от испуга, чем от усердия.

Оторопевшие родители хором сомкнули ряды, пытаясь отбить Кирилловну, но, внемля уговорам мстительницы, нехотя отступились. На доктора почти никто не обращал внимания, хотя его пронзительные визги мешали спокойно поговорить.

— Всем немедленно разойтись! Вы ответите за это! — неискренне надрывался кто-то из милицейских чинов, прыгая вокруг автозака.

— Вот зараза, метила в голову, а промазала. Теперь яйца заштопают и снова в тюрягу.

Где-то через полчаса, расталкивая родителей митингующих в защиту Кирилловны, появился молоденький милиционер. Поминутно поправляя съезжающий ремень автомата, отыскал в пыли неповрежденную старухину вставную челюсть. Без всякой брезгливости обернул ее в свой носовой платок и бережно понес возвращать арестованной владелице.

— Что ей за это будет? — набросились на него с расспросами.

— Адвоката хорошего наймите, — тихо буркнул челюстеносец и был таков.

Можно сказать с уверенностью — с этой минуты судьба доктора мало кого волновала.

* * *

Полковник обстоятельно готовился к свадьбе. Он настолько серьезно внедрился в планирование грядущего мероприятия, сначала составляя километровые списки гостей, а затем просчитывая их питейные возможности, что Нюся заробела и наотрез отказалась от торжественности праздника, предпочтя будничную запись в загсе.

— Хватит показухи. Точную дату не сообщим даже родителям. Распишемся, а потом поставим всех перед фактом. Чтоб на подарки не тратились. Мы, если вдуматься, вроде как уже женаты. У нас даже есть взрослый сын, — неуверенно прибавила она, заметив хищный блеск в глазах полковника.

Немного разочарованный (все-таки три дня угробил на составление приемлемой дислокации гостей за столом!), Сергей предпочел промолчать. Для него брак означал не только наличие ребенка, но и то, что этому благу предшествует. Сном тут не отделаешься. Конечно, тогда было хорошо, но всего один раз и понарошку.

— Хорошенькое дело — «вроде как женаты». А еще я «вроде как» король Англии. Согласись, неувязочка получается? Ну что ты опять скуксилась? Я же любя. Ну, не дуйся, тебе это, конечно, идет, но смешно, право. Но учти — после свадьбы в нашем доме отменяются всякие «вроде как».

Понимая волнение Нюси, полковник решил подождать, тем более что его профессия к этому располагала. Он был чемпионом в своем весе по ожиданию.

«Раз все решено, — подумала Нюся, — самое время зайти в церковь, я сто лет там не была».

Положив обязательный шелковый платок в сумочку, Нюся, не сообщая никому, потихоньку направилась в маленькую деревянную церквушку, что за парком. Девушка не слишком разбиралась в тонкостях религии, но правильно перекреститься умела. Она, как ни старалась, не могла понять, есть ли Бог, а если есть, то почему позволяет природные и человеческие бесчинства. В Боге ей виделась некая созидающая сила, которой стоило сказать спасибо только за то, что она не поленилась сотворить земной шарик, пригодный для проживания. Но сегодня Нюся почувствовала потребность заручиться поддержкой добрых святых, чтоб войти в новую полосу жизни максимально защищенной: