Помещение было крохотным, иконы — большие, поэтому святых в церкви поместилось маловато. Купив у бесцветной женщины пучок толстых желто-коричневых свечей, Нюся стала обходить лики, зажигая перед каждым огонек «за здравие». Маме, отцу, Олегу, Сергею, Ирине… От ее стараний светлее не стало.

«Неправильно все это. Надо, чтоб сияло, а то угодники обидятся!» — решила Нюся.

Скоро она добилась нужного результата, украсив темноватое помещение яркими огнями.

«Ну вот, снова про себя забыла», — вспомнила она уходя.

Вернулась обратно, купила огромную свечу и стала отыскивать для нее свободное место. Неожиданно в правом мрачном углу Нюся обнаружила икону, не охваченную ее заботой. Сквозь копоть проглядывали черные краски. Возможно, виноват сумрак, но изображение показалось Нюсе страшным, почти угрожающим.

«Что ж, деваться некуда, поставлю свечу сюда, раз я такая растяпа. А здесь все равно темно, не то что у других святых».

Нюся сосчитала огарки и снова обратилась к несколько удивленной тусклой служительнице за свечками.

В углу со зловещей иконой рассеялись тени, и Нюся счастливая прошествовала из церкви, провожаемая недоуменным взглядом. Дома она не утерпела и рассказала все маме.

— Ты бы хоть посоветовалась, прежде чем себе свечи за упокой ставить.

Первым делом Нюся решила, что теперь ей непременно надо умереть, раз она сама себя приговорила.

— Ничего, не волнуйся, милая, Бог убогих любит, — утешила Полина Львовна. — А мы вот с Олегом в дорогу собираемся. Время летит, не за горами первое сентября. Пора познакомить Олега с дедом. Вы уж отпустите мальчика на пару недель из дома.

Еще не успокоившись от церковного конфуза, Нюся никак не могла взять в толк, к чему такая спешка.

— Вам все равно надо побыть одним. Столько всяких приготовлений! Да и дед, знаете, как обрадуется. Просто не терпится увидеть его лицо. Представляете, возвращается он из поездки, заходит в дом, а там мы с Олегом, счастье-то какое!

— Отпад, — философски подтвердила Нюся.

Скорее всего, мама что-то заподозрила. Какую-то недоговоренность в отношении Кото. Надвигалась очередная проблема, а мама посчитала нужным удрать, чтоб не травмировать понапрасну себя и мальчика. Она подозрительно долго прощалась с мнимым племянником, словно зная, что это навсегда.

— Когда вернусь, мы непременно с тобой научимся играть в волейбол, — утешал Олег Кото, предполагая, что в некотором роде совершает предательство в отношении лучшего друга, которому будет одиноко без него. — Ты не скучай, я скоро.

* * *

На городок опустилась первая прохладная ночь в этом году.

Лето, такое жаркое и солнечное, закономерно добралось до поры первых желтых листьев на березах. Которые жадно срывал порывистый ветер.

— Я расскажу тебе сказку. В далекой жаркой стране жил искренний пылкий юноша. Который умел мечтать о любви. В его возрасте такие порывы нормальны, как тебе кажется? Однажды он, проходя через белый от пыли, залитый солнцем поселок, увидел молодую гибкую женщину. Она едва бросила на него короткий взгляд, быстро уходя в сторону ярмарки. Иногда достаточно единственного взгляда. И юноша решил во что бы то ни стало добиться ее взаимности. Ему казалось, что красивее этой женщины нет ничего на свете. Странное это было место. Мало людей. Меньше, чем коз и овец. И всем им не хватало еды.

— Думаю, там непременно жили кенгуру, — что-то вспомнив, робко перебила Нюся.

— Быть может. Наверняка. Только они редко подходили к границам поселка. Из-за собак. И еще неподалеку был огромный подземный город. В нем прятались от мира добровольные отшельники. Но это не имеет отношения в моей сказке. Так вот. Юноша надел свою единственную почти новую рубаху, почти чистые затертые брюки, отряхнул шляпу, а волосы зачесал назад, открыв лоб. Ближе к сумеркам в честь окончания ярмарки проводили праздник. С танцами и выпивкой.

Кото задумался, вспоминая подробности того памятного дня.

— А брюки были льняные?

Нюся не надеялась на ответ.

— Знаешь, а местным жителям не пошла на пользу цивилизация. Веками они жили чисто, наставляя своих детей не замутнять свой разум жадностью, завистью и другими пороками. Им был не нужен алкоголь, чтоб веселиться, а веселиться они умели не меньше, чем работать.

Кото машинально провел рукой по волосам, развязал шнурок, тряхнул головой. Серебро волос маревом окутало его бледное лицо.

— Юноша волновался. Он до сих пор не был близок ни с одной женщиной и не знал, как правильно себя вести. Ноги сами вели его в сторону площади, где уже звучали громкий смех и музыка. Но тут его окликнули. Друзья, такие же неопытные, как он, собрались тайком от родителей впервые попробовать спиртное. Им не хватало немного денег.

— Прям как у нас. Сообразим на троих и все такое, — не сдержалась Нюся, но тут же прикусила язык, досадуя на свою бестактность.

— Спиртное приятно обожгло горло и прибавило юноше уверенности в себе. А немного погодя его голова стала легкая. Страха не было в помине. Он смело направился к площади, где тут же увидел свою женщину. Не сомневаясь ни секунды, он подошел к ней, расталкивая толпу. Взял за руку и повел танцевать. Женщина немного удивилась. Но ей была приятна его пылкость. Они много танцевали, а потом оказались в хижине юноши и предались любовным ласкам. Утром в хижину ворвался муж женщины и силой увел ее домой, в дальнее поселение.

От волнения Нюся прижала руки к груди.

— Бойся человека, умеющего вынашивать месть. Месяца через два муж ночью пришел к юноше, жестоко избил, а потом кастрировал его острым ножом, полученным у местного колдуна. На крики сбежались соседи. Если бы не они, то юношу ждала бы неминуемая смерть. Но он выжил. Больше никогда не притрагивался к спиртному. Он не уехал, хотя все знали о его беде. Он даже сам рассказывал приезжим о своем горе, надеясь, что его урок будет им полезен. Такая вот история.

Кото сорвал и растер между ладоней пожухлый листик кошачьей мяты. Запахло пряной свежестью.

— Его звали Токаного Кото. И это был не я.

Впервые Нюся не знала, что сказать. История заворожила и ужаснула ее. Она подозревала, что ей только что раскрыли тайну, которую раскрывают немногим. Но она, хоть убей, не понимала ее значения.

— А теперь мне пора, — мягко улыбнулся Кото. — Ты ничего не бойся. Хочешь, можешь прямо сейчас уехать домой.

— Я останусь. Что бы ни произошло, — твердо отказалась Нюся, позорно шмыгая носом. — Мне будет плохо без тебя.

— Наоборот.

— Я буду скучать.

— Лучше — помни.

— Буду. И все мы будем. Что сказать Олегу?

— Что я его люблю. Передай ему вот это, — сказал он, протягивая Нюсе золотую цепочку, бережно снятую с шеи.

Рассеянный свет луны, спрятанной за вершинами деревьев, создавал иллюзию прозрачности фигуры, удалявшейся от Нюси.

Постанывали стволы деревьев. Шевелились кромешные тени. Мелькнул силуэт совы.

Кото выбрал нужное место, нерешительно посмотрел на девушку и начал спокойно раздеваться. Его обнаженное тело светилось на фоне темноты, словно покрытое кристалликами льда. Он поднял голову, ожидая той секунды, которая решит все.

Нюся невольно прислушалась. В шелесте листьев ей почудился звук приближающегося мотора. Кото раскинул руки. Нюся мысленно сосчитала до десяти.

Ничего не происходило.

Внезапно фигура Кото ярко осветилась фарами машины, вылетевшей из-за поворота. Вопреки ухабам лесной дороги, автомобиль несся на предельной скорости.

Удар живого тела о капот.

Нюся пронзительно закричала, пытаясь предупредить. Понимая, что слишком поздно. Машина взвизгнула тормозами. Новый удар. Железа о дерево. Дребезги стекла. Тишина.

— Нюся?!

Ирина с трудом открыла изувеченную дверь машины.

— Нюсечка!

Ирина ползла на четвереньках, не понимая, что произошло.

— Да тут я. Не ори.

— Ты жива?

— Не дождетесь.

Нюся бросилась к Кото, спотыкаясь о коварные корни. Падала. Саднили разбитые в кровь колени. Ирина пыталась встать, цепляясь за ствол ближайшей сосны.