Чашка спикировала на пол, но вопреки вселенской логике не разбилась, угодив прямиком на мягкий тапок.

От стыда за свою подозрительность, от радости, что никого теперь не надо подозревать, от того, что она такая плохая, что способна подозревать… В общем, Нюся плюхнулась на кровать и расплакалась.

— Не реви, — теплая мамина рука обняла дочь за плечи.

— Мам, — Нюся шмыгала носом, — а почему, когда я была маленькая, мне казалось, что ты меня не любишь? Я плохая была, да?

Пропустив мимо ушей тот факт, что в нелюбви заподозрили именно ее, а не отца, который умел не скрывать своих чувств, мама не обиделась и почти весело сказала:

— У меня времени тогда мало было. А теперь я могу любить тебя сколько угодно.

— И мальчиков?

— Ага, скопом. Шучу. Конечно — их тоже буду любить. Как иначе? По-моему, они того стоят. А помнишь, отец всегда все теряет? — проницательно прибавила мама. — Так он обычно говорит, мол, ну-ка, ищите по своим закромам, а то я сейчас у себя искать буду.

— Точно, и всегда обнаруживает, что сам куда-то задевал…

— Вы очень похожи.

— Не скажи. У него такая борода…

* * *

Полковник вел себя удивительно. Порой казалось, что у него с каждым днем энергии прибывает и прибывает. Вот раньше как было — все силы без остатка пожирала работа. От одной мысли, что скоро пора уходить домой, хотелось свернуть пару-тройку гор, лишь бы оттянуть встречу с родимым холостяцким порогом. А когда эта неминуемая встреча все-таки случалась, то последнее желание засыпающего состояло в метком приземлении собственного тела в объятия никогда не заправленной постели.

Теперь Сергей дивился сам на себя. Не без помощи осмелевших подчиненных он внезапно осознал, что если бы не последние события, то быть ему в скором времени банальным брюзгой трудоголиком, изводящим всех и вся нескончаемыми придирками.

Обуреваемый жаждой деятельности вне службы, полковник насобачился заниматься несколькими делами одновременно. Разговор с Олегом о такой незамысловатой в принципе вещи, как стрельба из пистолета, сопровождающийся демонстрацией процесса (пока до боевого не дошло, использовали пневматику), не помешал починке давно сдохшей садовой скамейки. Пока мальчик пулял по бумажной мишени, то стискивая зубы, то повизгивая от восторга, Сергей сменил на сиденье трухлявые доски на свежеошкуренные и наслаждался результатом своего труда. А потом расположился на них важным барином. Руководить некем. Скучно. А тут Кото под руку подвернулся. Чем не развлечение?

Быстро перебрав в уме подходящие поводы для интеллектуальной склоки, полковник растерялся. Отбросил, как бесперспективную, тему политики, сейчас там черт ногу сломит. Садоводство отпадает — сам ни хрена не понимал, футбол — тема не менее гиблая, чем прогнозирование погоды. Автомобилестроение — полный абзац. Отечественное — абзац в квадрате, наши умельцы, обуянные вирусом наживы, гайки уже из бумаги делать навострились. Так, о чем же беседовать? Достойных идей не подворачивалось. Тогда с какого-то перепугу полковник прицепился к Кото, донимая его предположениями о заоблачной жизни.

— Стоять. Присаживайся. Разговор есть. Вот ты мне объясни, дремучему, а кто такой есть Бог? Я, лично, его не видел. Его никто не видел, правильно? Или некоторые видели? — шевеление бровями предположительно означало сомнение. — Молчишь? Ученые в последнее время сильно продвинулись, но доказать, что Бог есть, никто не смог.

— Так и обратного никто не доказал, — тихо возразил Олег, поддерживая разговор.

— Ты посмотри, что за фрукт, — свирепел полковник, глядя вслед флегматичному Кото. — Ничем его не проймешь. Как каменный. Может, по лбу ему дать? Как ты думаешь — обидится?

Олег прикинул, что будет, если Кото с полковником раздерутся. Перевес в силе и молодости был у Кото, но полковник опытнее и массивный, как матерый бизон.

— Может, не стоит? — предположил мальчик. — Кото безобидный. Он драться не умеет.

— Не скажи. Парень крепкий. Мускулатура налицо.

— Вот поэтому и не стоит. Вы хоть о Нюсе подумайте. Она хочет, чтоб все мирно жили, без ссор. Может, вы ревнуете? Так это зря. Кото не такой.

— Это Нюся не такая, — моментально парировал полковник.

Еще раз прикинув свои шансы на успех в поединке с придурковатым, по его мнению, племянником, Сергей все-таки измыслил подходящее решение.

— Нюся все про какую-то амнезию толдычет. Фигня, по-моему, но есть способ проверить.

Заинтригованный Олег затаил дыхание.

— Думаю, надо его загипнотизировать. Как уснет, так все про себя расскажет. Верняк. У нас врач знаменитый поселился. Говорят, невероятные штуки делать умеет. Одно слово — гипнотизер. Кудесник. Богатеньких буратин лечит. Мне он не откажет.

— Думаете, Кото согласится?

— Щас спросим.

Переговоры закончились положительным решением проехаться к доктору для немедленной консультации.

— Девочки, мы вас оставим на часик. Проветримся немного. А вы пока посплетничайте.

Нюся пожала оголенными загорелыми плечами, не подозревая ничего скверного. Ей действительно хотелось подольше поболтать с мамой. Никто не спорит, телефон — изобретение исключительной полезности, но посиделок лицом к лицу, увы, не заменяет.

* * *

Доктор, бросивший столицу ради свежего воздуха, поселился на противоположном от Нюси крае городка. Примерно в пятнадцати минутах езды. У самой реки. Так вот, на берегу этой самой речки кудесник (как выразился Полковник) присмотрел себе гектар земли для гнездования. Вместо руин сгинувшего в период перестройки коровника он возвел помпезный особняк, по проекту столичного зодчего, ярого приверженца сталактитного стиля в домостроении. Особняк смахивал на термитник, изобиловал вертикалями, изображающими тонкие узловатые колонны, пучки башенок, готических окон с синими стеклами и массой сложных остроконечных орнаментов. На углах крыши имелись сутулые плечистые горгульи. Состряпанные из прозаического цемента, отчего смотрелись бесповоротно плебейски. Горгулий моментально облюбовали невоспитанные российские воробьи и одно семейство ласточек. Которые в данный момент лепили второе в этом году гнездо. Под локтем у приблизительной копии французского нотр-дамского страшилища.

Доктор оказался дома. Первое впечатление, оно же последнее, заключалось в сравнении внешности доктора с чучелом пожилой игуаны, если на ту напялить стеганый цветастый халат и курносые туфли. Вдобавок он носил очки с такими линзами, что издали смахивал на глубоководный батискаф.

Олегу доктор не понравился сразу.

— Аферист, — заключил мальчик, спрятавшись за спину полковника. — Мне про таких говнюков ребята рассказывали. Извращенец, как пить дать. Ты только глянь, улыбка какая-то подержанная.

Полковник слов мальчика не слышал. Он в этот момент втолковывал доктору цель визита. Воспользовавшись заминкой, Кото целенаправленно устремился под лестницу, выудил из кладовки кресло-качалку, смахнул с нее пыль краем вызывающе парчовой шторы, после чего приволок находку в кабинет.

— Нет. Так не пойдет. Как я работать буду. Он же раскачивается!

— Ты постарайся, — якобы попросил полковник, из чего Олег заключил, что доктор отказать не посмеет, чувствуя себя сильно обязанным.

Наверное, доктор был неплохим гипнотизером. Во всяком случае, Олег под тихое бубнение скоро уснул, не дождавшись сенсационных признаний Кото. А, проснувшись, увидел, что доктора нещадно бьют. Полковник остановил себя только после того, как во второй раз сломал гипнотизеру нос.

— Так вот, значит, кто на моей земле гадил, паскуда.

Мальчик изумленно отметил, что доктор даже не пытается сопротивляться. Он безуспешно пытался глянцевым бабским журналом вытереть склизлое кровавое пятно на груди. А из носа все капало и капало. Можно сказать, лилось.

Кото скептически поерзал в кресле, проверяя его на прочность.

— Я, пожалуй, заберу Олега и кресло в придачу. Мы вас на улице подождем, — равнодушно сообщил он.