Ирвайн выиграл гонку, Шумахер финишировал вторым, а Хаккинен третьим. Это означало, что Ирвайн приедет на последнее Гран-при сезона с преимуществом в четыре очка над Хаккиненом, a Ferrari – с таким же преимуществом над McLaren в Кубке конструкторов. Несмотря на заявления Шумахера о плохой физической форме, на подиуме он выглядел наименее уставшим из всех троих.

Когда стюарды объявили о дисквалификации Ferrari, Росс Браун поднял руки, признавая, что машины не соответствуют регламенту. Команда допустила небольшую погрешность в измерениях, что не давало преимущества в скорости, но тем не менее противоречило правилам. Я присутствовал в командном штабе Ferrari тем вечером, когда за окнами уже начинало темнеть. Браун взял дефлектор и при помощи линейки проиллюстрировал ошибки в измерениях. Команда использовала те же самые дефлекторы, что и на предыдущей гонке в Германии, но, так как Ирвайн финишировал там седьмым, никто не обратил на это внимания.

По возвращении в Маранелло Тодт пришел к Луке ди Монтедземоло с намерением подать в отставку, но тот отклонил ее и попросил его сконцентрироваться на том, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу. Невероятно, но, несмотря на то, что Браун и Тодт после гонки признали, что машина действительно не соответствует правилам, команда смогла выиграть апелляцию. Если измерять дефлектор определенным образом, тот выступал всего лишь на пять миллиметров, а это было в пределах допустимых правилами отклонений. Ferrari выиграла дело и сохранила за собой очки, приехав на последний Гран-при с преимуществом над соперником.

Несмотря на все опасения, для Шумахера последняя гонка сложилась просто превосходно. Ferrari выиграла Кубок конструкторов, впервые с 1983 года, что стало в какой-то мере вознаграждением за тяжелый труд, но титул чемпиона ушел к Хаккинену. У Шумахера снова появилась возможность быть первым, кто вернет команде чемпионство.

Если бы Михаэль выиграл гонку, чемпионом бы стал Ирвайн, но, стартовав с поула, немец оказался не в состоянии опередить Хаккинена – он выпустил финна вперед и шел в его тени до самого финиша. Хаккинен выиграл гонку, а вместе с ней и титул чемпиона мира, тогда как Ирвайн прикатил в минуте от Михаэля на третье место. Шумахер не был обязан выпускать Эдди на второе место, потому как, если даже ирландец и финн набрали бы в общем зачете равное количество очков, Хаккинен бы стал чемпионом по числу побед. Медленный темп Ирвайна в Судзуке, на трассе, которую он знал как свои пять пальцев, на которой так много лет выступал в Формуле-3000 и всегда преуспевал, был поразительным. «Я не мог входить в повороты, не мог проходить повороты и не мог выходить из поворотов так же быстро, как Михаэль. В этой гонке я отстал от него почти на круг. И квалифицировался в 1,6 секунды позади него. В следующем году на Jaguar я оказался всего в 0,7 секунды позади него. Но я не скажу, что дело в Ferrari…»

Шумахер совершил триумфальное возвращение, но после гонки не мог удержаться от пререканий. Михаэль догнал McLaren Култхарда, чтобы пройти его на круг, но тот сдерживал его на протяжении трех поворотов, в результате чего Михаэль потерял три секунды. После гонки, вместо того чтобы праздновать победу Ferrari (публично) и провал Ирвайна (про себя), Шумахер напустился на шотландца и на пресс-конференции обвинил его в том, что тот его блокировал. Он также напомнил об инциденте в Спа в предыдущем году. «Я теперь не уверен, действительно ли случившееся в Спа в прошлом году было случайностью. Его поведение сегодня стоило мне около десяти секунд».

Эти слова были не только неточными, но также ненужными и недостойными чемпиона. Култхард был вне себя от ярости. «Если он не извинится, я подам на него в суд! Я крайне разочарован его комментариями. Он поставил под сомнение мою честность в Спа! Я никогда не пытался подвергнуть опасности другого гонщика на трассе».

Босс McLaren Рон Деннис обвинил Шумахера в лицемерии: «После того, через что он заставил пройти Мику в Малайзии, я не хочу слышать ни слова о том, что его сдерживали. Он должен посмотреть прежде всего на себя и подумать о том, как сам поступает».

Шумахер мог наконец расслабиться после того, что сделал в гонке, но нет же – задира внутри него должен задать всем жару, восстановить справедливость и иерархию в паддоке! Култхард был для Михаэля легкой мишенью, потому что шотландец сам часто жаловался на Шумахера. Кроме того, в большинстве случаев немцу не приходилось иметь с ним очных дуэлей на трассе. Критики всегда пытались выставить Шумахера лицемерным и циничным, и этот эпизод дал им массу оснований для осуждения.

Деннис же утешался тем, что, хотя обе его попытки заманить Михаэля в свою команду провалились, его пилот Мика Хаккинен второй раз подряд выиграл титул, победив и Шумахера, и Ferrari.

В октябре 2000 года, после пяти сезонов радости, чередовавшейся с отчаянием, Шумахер исполнил свое предназначение и стал первым чемпионом Ferrari со времен Джоди Шектера в 1979 году. В одно мгновение он вернул достоинство и гордость целому институту. Команда оказалась на гребне волны и продержалась на нем еще целых пять лет.

Этот первый титул чемпиона мира для Ferrari стал, без сомнения, самым большим достижением в карьере Шумахера и ее поворотным пунктом. Наконец-то он мог сбросить груз, который взвалил себе на плечи, и участвовать в гонках ради чистого удовольствия. До 2000 года у Шумахера было «ограниченное» поле зрения, он не позволял себе отвлечься на что-то другое, пока не выполнил то, что считал своим долгом.

Сабина Кем говорит:

«В 2000 году он сделал то, чего от него ждали. Он не открывался людям прежде потому, что не выполнил свой долг. Он бы не смог простить себя, если бы не достиг этого. Начиная с 2000 года и с каждым своим титулом он чувствовал себя все увереннее и комфортнее внутри команды. Он стал отдыхать вместе с командой по вечерам – вначале он не делал этого, так как еще ничего не добился и считал, что это неправильно. Прежде ему приходилось все планировать и организовывать лично, иначе он не был уверен в успехе, — позже он смог расслабиться и принять итальянский менталитет. Ему понравилось проводить время в Италии, хотя это сопряжено с некоторыми проблемами – если бы узнали, что он там, его бы просто «съели живьем».

Но в отличие от последующих чемпионатов в 2000 году титул дался Михаэлю нелегко. В начале сезона машина ни в чем не уступала McLaren (Шумахер выиграл первые три гонки), но к середине лета целая серия сходов и невыразительных результатов вновь свела преимущество к нулю. На протяжении нескольких месяцев казалось, что и пятый сезон обернется кошмаром. Но затем невероятная и чрезвычайно эмоциональная победа Шумахера в Монце снова вернула интригу в гонки, а в Японии Михаэль закрепил результат, победив в одной из самых напряженных за всю историю Формулы-1 гонок.

Это был один из тех классических сезонов, в которых наблюдаются постоянные смены лидеров. Команды Формулы-1 проектируют и строят свои машины на основе различных концепций, затем добавляют переменные слагаемые, такие как покрышки, двигатели и гонщики, и тем не менее оказываются всего в нескольких десятых секунды друг от друга по итогам 90-секундного круга дистанции. Это происходит потому, что между командами идет постоянная, непрерывная борьба. Когда вы в передних рядах, вы пытаетесь укрепиться на своей позиции, когда вы позади, вам приходится атаковать. В сезоне-2000 было и то и другое – Хаккинен и McLaren стремились завоевать третий титул подряд, тогда как Шумахер взвалил на свои плечи неподъемную ношу – он должен был дать Ferrari то, что пообещал.

Немец хорошо воспринял приход нового партнера по команде Рубенса Баррикелло, сказав: «Думаю, он очень даже быстр. Невозможно заставить кого-то стать медленнее по контракту. Его положение ничем не отличается от положения Эдди в прошлом году. Тот, кто быстрее, становится номером один». Но в последующие годы мы увидели много подтверждений неофициальной иерархии внутри команды Ferrari. Баррикелло говорит, что его подход к партнерству с самым быстрым гонщиком мира был несколько иным, нежели у Ирвайна. «Я пришел в команду, чтобы стать чемпионом мира, — говорит он. — Я пришел туда, чтобы иметь конкурентоспособную машину. Выступать за Ferrari – мечта каждого гонщика. Я всегда считал себя достаточно талантливым, чтобы побеждать, и то, что Михаэль стал моим партнером, было плюсом – ведь тогда меня будут сравнивать с самым лучшим. Я не как Эдди, который просто смирился с тем, что Михаэль лучше него, и уповал лишь на парочку случайных побед».