Как гонщик Шумахер талантлив также в том – и это часто недооценивают, — что умеет обгонять и, что еще важнее, понимает, когда этого делать не стоит.

Карьера Шумахера в Формуле-1 по большей части пришлась на эру пит-стопов с дозаправками, которые были снова введены в 1993 году. Это превратило гонки в серии спринтов с перерывами на пит-стоп, поэтому стратегия в гонке стала иметь решающее значение, вытеснив обгоны и сопряженный с ними риск. Команды начали разрабатывать стратегию, которая могла дать им возможность опередить соперников за счет пит-стопов, а не на трассе.

Шумахер, который стремился к совершенству и хотел научиться всему на свете, придерживался этой системы и одержал многие из своих знаменитых побед без единого обгона на трассе. Но это не означает, что он не умеет обгонять. В завершающей гонке сезона-2006, в бразильском Интерлагосе, Михаэль вынужден был пробиваться через пелотон после прокола колеса в начале гонки, из-за которого оказался далеко позади. В той гонке он совершил поистине шедевральные обгоны, включая красивый и очень символический обгон своего преемника в Ferrari Кими Райкконена.

В первые два года карьеры Шумахера в Формуле-1 правила запрещали дозаправку во время пит-стопов, поэтому пилотам только меняли покрышки. К тому же тогда машины были менее надежны, чем в конце 1990-х, и пилоты должны были понимать, когда нужно атаковать, а когда – беречь машину и покрышки. Шумахер овладел обеими системами и извлек из них максимум пользы.

Росс Браун объясняет:

«Шумахер – гонщик современной эпохи. Он никогда никого не обгонял, если понимал, что это необязательно, ведь обгоны – лишний риск, кроме того исход обгона может оказаться неожиданным. По тому же принципу Михаэль никогда не перегружал машину без лишней необходимости. Мы держали его в курсе, говорили: «Михаэль, у тебя два круга до пит-стопа, держись за тем, кто впереди тебя, следи за покрышками, держи все под контролем». Обычно он шел среди лидеров, поэтому речь шла о том, что для победы нужно опередить одного или двух соперников, а не прорываться через весь пелотон. Поэтому он сохранял терпение.

Иногда он стартовал из рук вон плохо, и я говорил: «Тебе нужно обогнать этих ребят, иначе мы не сократим отставание», и тогда он предпринимал попытки обгона. Но вы знаете, как трудно обгонять в Формуле-1 – куча болидов висит друг у друга на хвосте. Михаэль может обогнать, когда это необходимо, но у него очень осмысленный подход: зачем обгонять на трассе, если можно сделать это за счет пит-стопа?»

Но когда обгон был необходим, Шумахер действовал напористо и решительно, хотя с некоторыми пилотами по всем известным причинам осторожничал больше, чем с другими, — как, например, с Жаком Вильневом.

Он научился искусству обгона, еще когда выступал в картинге. Обгон, как правило, был продуктом его природного чутья, храбрости и подвернувшейся возможности, но, как и во всем остальном, за этим у Михаэля всегда стоял план.

«Я готовлюсь к атаке и знаю, что все получится. Если вы действуете честно, четко и решительно, другие будут уважать вас. Я руководствуюсь простым принципом: если я быстрее, я обгоняю. Если медленнее, даже не пытаюсь.

Атаки в стиле камикадзе – не мое. Обычно я оставляю себе путь к отступлению, чтобы в крайнем случае удержаться позади – если, к примеру, вижу, что другой пилот не понял моих намерений. Но когда я хочу обогнать, я действую четко и однозначно. Я знаю своих соперников: некоторые умны, другие не столь хорошо контролируют происходящее. Нужно помнить об этом, обгоняя».

Разумеется, все обгоны сопряжены с определенным риском, и случалось, что обгон Шумахеру не удавался, а в случившемся обвиняли обе стороны. Эдди Ирвайн вывел очень простую формулу поведения с бывшим партнером по команде:

«Он никогда не пытался выкидывать со мной фокусы. Даже когда я был в Jaguar, он как-то в Спа держался позади меня на протяжении семи или восьми кругов, потому что знал, что со мной никакая фигня не пройдет. Все говорят: «Михаэль оттормозил меня или отодвинул». Но если вы не подвинетесь, он просто врежется в вас, попадет в аварию. Я никогда не понимал этих дураков с их жалобами. Езжайте как ехали, и он въедет прямо в вас. И больше никто такого с вами не сделает, потому что он борется за титул, а вы нет».

Дэвид Култхард часто боролся колесо в колесо с Шумахером и считает его честным соперником в поединках:

«Когда я борюсь колесо в колесо с Михаэлем, я чувствую себя спокойнее, чем с кем-то вроде Такумы Сато. Но вы знаете, что последует ответный ход, поэтому вам приходится делать это жестко. Он водит, полагаясь на инстинкты. Это должен быть решительный обгон, одноходовка. А не пространное действо в стиле «Быть или не быть?» по внутренней стороне радиуса.

Он был очень последователен на протяжении всей своей карьеры. Разумеется, его побеждали, он же не умеет ходить по воде. Я вспоминаю гонку в Малайзии несколько лет назад. Во втором повороте я нырнул внутрь и застал его врасплох. Мы столкнулись колесами. Я так хотел, чтобы этот обгон удался. Поэтому и испортил ему гонку. Когда вы обгоняете кого-то вроде Шумахера, вы хотите, чтобы ему пришлось несладко. «Ну а как тебе вот это, ты, козел?!»

Врожденные способности Шумахера поразительны, и, если говорить о чистом таланте, он, вне сомнений, один из самых быстрых гонщиков в истории Формулы-1. Но за победой в Формуле стоит гораздо больше, чем просто умение быстро ездить. По словам многих сотрудников Benetton, Михаэль был не завершенным произведением искусства, когда только начинал карьеру в Формуле-1. Только впоследствии Шуми увидел всю многогранность этого спорта и осознал, сколько всего ему нужно усвоить на пути к званию лучшего гонщика в мире.

Михаэль Шумахер – прирожденный спортсмен и прирожденный победитель, но столь огромного успеха он бы не добился без помощи других. Такова суть автоспорта, который встречает овациями одного человека, тем самым оценивая труд всей команды.

В детстве и юности Михаэль полагался на всевозможных патронов, которые обеспечивали его всем необходимым для гонок, но результаты были в большей степени его заслугой. Чем выше по лестнице он поднимался, тем больше его успех зависел от окружающих людей и тем больше он осознавал, как важно об этих людях заботиться. Ни одному гонщику прежде не удавалось построить вокруг себя команду, как это сделал Шумахер, и именно это вывело его на уровень выше, чем позволял природный талант.

Немец к тому же отдавал себе отчет, что в жесткой и плотной борьбе мельчайшие детали имеют значение. Как раз этого многие талантливые пилоты Ф-1 не понимали. Слишком сильно полагаясь на природный талант, который привел их в Формулу-1, они не способны были развиваться дальше, становиться чемпионами, потому что не принимали на вооружение все факторы, которые могли сделать их сильнее. Это вторая составляющая успеха Шумахера, его становления как великого гонщика – работа, которую он выполнял вне кокпита, чтобы обеспечить себе максимальные шансы на победу.