Мы ждали бригаду.
Люди бились из последних сил, стремясь преодолеть крутые берега Явони и Полы, чтобы уничтожить гарнизоны Пенно и Старого Сахнова. Но порыв гас – измотались ребята вконец! Советуемся с Жуком, с Шебалковым. Шлем гонцов во все стороны: где группировка?.. Посветлело небо – жди самолеты фашиста! Напор противника нарастает. Наши силы истлевают с каждой минутой. Нет, не удержать проход. В свете утра увидел связного.
– Отходите в лес! Комиссар бригады приказал.
На прикрытие отхода поставили роту Дмитриева и взвод 4-го отдельного батальона. Михаил Сергеевич Куклин решил остаться с ребятами, пока мы не исчезнем из зоны активности фашистов. С нами пошли и разведчики Е.В. Бибикова».
«С рассветом стало известно: бригада, воспользовавшись тем, что враг увяз в бою с передовым отрядом Жука, пересекла Демянское шоссе и ушла на юг. С ней подразделения 204-й ВДБ, – рассказывает И.Ф. Шебалков. – Стало также ясно, что отряду не пробиться на этом участке. Получив приказ Мачихина, решили двигаться на старую базу, к отметке 60,1. Позднее наладилась радиосвязь, и мы получили подтверждение из штаба бригады: «Идти в район болота Невий Мох, громить гарнизоны противника».
По пути следования, уже в дневное время, немцы попытались задержать подразделения лыжников. В дело вступили вновь ребята комиссара Куклина. Распаленные ночным боем, парашютисты уничтожали вражеские заслоны и отдельные группы гитлеровцев. Проверяя документы убитых солдат и офицеров фашистских подразделений, мы установили, что против передового отряда действовали офицеры и младшие командиры отряда СС. Немецкие головорезы дрались исступленно и жестоко. Потери наши были значительными, но фрицев полегло в том бою в несколько раз больше: они наступали, а мы оборонялись…
О степени ожесточения в схватках можно судить по боевой характеристике, выданной командиром роты С.С. Серебряковым и военкомом роты А.В. Калиничевым:
«Бурдэ Михаил Исакович, рождения 1917 года, кандидат в члены ВКП(б), младший лейтенант, командир взвода отдельной зенитно-пулеметной роты МВДБ-1. Домашний адрес: город Чкалов, улица Торговая Площадь, дом 169.
Тов. Бурдэ со своим взводом под Аркадово ходил четыре раза в разведку, провел два боя, сам лично был в первой цепи атакующих. Будучи в разведке под Бобково, тов. Бурдэ устроил засаду на дороге. Пулемет был установлен с хорошим сектором обстрела. Когда начался бой, из Аркадаво и Ользи немцы попытались бросить помощь. Взвод тов. Бурдэ М.И. наглухо закрыл дорогу. Многочисленные наскоки фашистов отбивались разведчиками. Было убито 11 солдат и офицеров противника. Взвод вернулся к основным силам бригады без потерь.
После перехода Демянского шоссе зенитно-пулеметная рота следовала в хвосте колонны, а взвод тов. Бурдэ М.И. замыкал строй. Немцы вновь попытались отсечь часть десантников, открыв массированный огонь. Лыжники во главе с младшим лейтенантом тов. Бурдэ вступили в бой и заставили противника замолчать. При этом было убито 6 солдат СС».
«Штабу Северо-Западного фронта.
23.03.42. Вышли район 3,5 километра южнее Аркадово. Вели бои в районе Бобково. Ведем разведку Аркадово, Демянск, Игожево. В ночь с 24.03 на 25.03 в 21–00 атакуем Игожево.
Тарасов, Мачихин, Латыпов».
Комиссар Мачихин не успел повидаться с Бессоновым, батальон, ведя отвлекающий бой, не преодолел врага на демянской дороге, повернул на север. Не сказал ему ни слова упрека, ни слова ободрения. На вид Бессонов мужик как мужик, не обделен силой и сноровкой, с парашютом управлялся не хуже других… А достаточно ли этого для комиссара батальона?
– Александр Ильич, отойдем в сторонку, – нарушил ход мыслей Мачихина комбриг-1.
Мачихин подтянул повыше вещмешок и недовольно свернул с лыжни. Порученец двинулся следом, но Тарасов остановил его.
– Не ходите. Мы скоро…
Бригада втянулась в густой лес: сосны, ели, ольха… Подгона мелкого мало, и лыжники легко скользили по глубокому снегу.
– Александр Ильич, – сказал Тарасов, поправляя серую ушанку и переступая лыжами, – боюсь, что с этим Гриневым придется и дальше маяться.
– Это почему?
– Сам видел, подполковник с норовом. Рвется к самостоятельности.
– Что предлагаешь, Николай Ефимович? – Мачихин нетерпеливо поглядывал на цепочку удаляющихся десантников.
– Пусть он погромит Игожево один. Как ты?..
– А как Латыпов? Согласится с нашей корректировкой?
– Думаю, согласится. Он ценит Гринева… А мы перекроем подходы к Игожево. Двести четвертой первая роль…
Вначале комиссара покоробило намерение комбрига-1. По силам ли 204-й сломить немца в одиночку? Но, поразмыслив, он смирился: до пятисот лыжников под рукой Гринева и Никитина. Удача и неудача – все за 204-й!..
– Пусть искупят вину за Добросли! – решил Мачихин.
– В резерве оставим батальон Тимошенко, – обрадовался комбриг и твердо добавил: – Будет заминка, помогнем Гриневу!.. Не бросим!
– Согласуйте с Латыповым, а я – за! – заключил Мачихин.
– Даю команду Шишкину на атаку Игожево силами Двести четвертой. – Тарасов первым вывернул на торную лыжню.
– Мы в полосе Тридцать четвертой армии. Иметь бы прямую связь, – сказал Мачихин, догоняя комбрига.
– Громов и Бархатов уже занимаются… Малееву приказал искать проходы на соединение с нашими.
– Нащупать бы слабинку! – Мачихин думал о потерях: сотни парашютистов отправлены на болото Некий Мох. Как там идет отправка самолетами? Если командиры под стать Гриневу, то хорошего там мало… Сколько славных ребят осталось в снегах?! Гибнут люди в мелких стычках, в погоне за отдельными группами врага. Ведь за плечами у финских и немецких солдат были рюкзаки, а кому не хотелось поживиться продуктами за счет противника? На марше Мачихину показали один заплечный трофейный мешок финна. Три дневных пайка аккуратно, фабричным способом упакованы в непромокаемую бумагу. А в бригаде голодная доза…
– Серебряков ищет площадку для приема самолетов, – словно угадав заботу комиссара, промолвил Тарасов. – Подкрепимся едой – и на прорыв!
Комбриг, обгоняя строй, заскользил вперед. За ним порученцы.
Трудно установить теперь ход боевых действий за этот населенный пункт: участников боя не удалось пока разыскать, и в архивах почти не сохранилось материалов того времени по 204-й ВДБ. Правда, есть доклад начальника штаба 34-й армии от 6 апреля 1942 года, где имеется ссылка на донесение комбрига Г.З. Гринева: «… 204-я ворвалась с трех сторон в Игожево. Уничтожено свыше 200 немцев, подожжено 15 домов, где засели гитлеровцы. Уничтожен склад боеприпасов…»
В исторической справке 114-го гвардейского стрелкового полка (бывшая 204-я ВДБ по первому формированию) отмечается отвага и храбрость, проявленные при разгроме вражеского гарнизона в селе Игожеве:
Аникина Александра Федоровича, рождения 1911 года, командира взвода противотанковых ружей, уроженца села Чердаклы Ульяновской области;
Исайчева Николая Семеновича, рождения 1921 года, мать которого проживала в селе Озерки Чердаклинского района Куйбышевской области;
Пономарева Михаила Степановича, рождения 1922 года, командира 1-й роты 1-го парашютно-десантного батальона 204-й воздушно-десантной бригады, раненного под Игожево.
Отличился в том бою и самарский комсомолец Петя Горшков. Он со своими разведчиками прокладывал лыжню к северной окраине Игожева, первым вступил в схватку с фашистами на пригорке возле речонки Болдырки.
В горячей стычке с врагом в ночь на 25 марта 1942 года под Игожево дрался и двадцатипятилетний комсомолец Иван Александрович Фатенков. В демянских лесах, в тылу фашиста, получил ранение.
Лишь в 1985 году удалось отыскать брата бывшего десантника. Он снабдил автора скупыми строчками о детстве замполитрука минометчиков 204-й ВДБ. Переслал брат и солдатские треугольники, дошедшие с фронта в село Тереньгу.
По деревенской обычности, Ваня передает в них горячий красноармейский привет сестренкам Оле, Насте, Клавдии и Тосе. Вспоминает о брате-фронтовике Василии. Пишет об учебе в городе Марксштадте, что в Саратовской области. В канун нового 1942 года перед строем части ему объявлена благодарность и зачитано письмо, которое от имени командования посылалось родителям в Тереньгу, за хорошее воспитание сына, храброго защитника Отечества. Десантник пишет: «Конечно, это только начало. Подвиги, за которые будет благодарить страна, впереди. Я часто вспоминаю дом родной и представляю, как вы обо мне беспокоитесь, особенно мама. Вы сейчас, наоборот, должны гордиться тем, что дали стране двух сыновей, способных защищать покой советского народа…» А через два месяца, перед уходом в тыл фашистов, Иван Фатенков писал: «… Я, как человек с русской душой, от рождения и по наследству не сторонник войн, желаю быстрейшего уничтожения гитлеризма… Пусть люди по-прежнему занимаются плодотворным трудом на благо своего народа. Для этого и идем на битву с фашистами. Пересылаю вам 250 рублей. Мне они не нужны, а вам… прекрасно знаю, какая у вас житуха. Трудновато, но терпите, т. к. это временно».
