И вот Саша с Морозовым бегут на лыжах в роту Булавченкова. Из лощины в гору, к берегу заснеженной Чернорученки. Их прикрывают ели и густой ольшаник.
Командир роты Иван Иванович Булавченков извелся в ожидании: первый взвод залег, хотя и находился, казалось, в считаных шагах от деревни. Послал связного – накрыло миной!.. Увидя Морозова, хриплым, простуженным голосом распорядился:
– Узнайте, в чем дело!
Комсомольцы Морозов и Кокорин заспешили дальше, к передовой цепи роты, виляя на лыжах меж воронками, огибая мертвых десантников. Оказалось, миной врага срезало командира штурмового взвода. Старший сержант Сергей Яковлевич Фомичев, ярославский парень двадцати лет, взял на себя команду. Саша Кокорин встал во весь рост, поднял автомат над головой:
– Комсомольцы, за мной! За Родину! Вперед, ребята!
Фомичев поднялся первым, и лыжники рванулись за ним к избам, обегая завалы, бросая гранаты в немецких автоматчиков.
С другой стороны деревни, от излучины Чернорученки, за дальними сараями, пробрались в улицу бойцы Андрея Петровича Булавчика, двадцатитрехлетнего комсомольца, отличного парашютиста, умелого командира взвода. Завязался бой в селении. Каждый дом брали приступом. Комсомольцы и коммунисты были головными в цепи штурмовавших десантников. Летели гранаты на чердаки, где прятались немецкие наблюдатели и пулеметчики…
В ночь наступления на Опуево во все батальоны пришли представители политотдела бригады. Помощнику начальника политотдела по работе среди комсомольцев и молодежи Алексею Прокофьевичу Александрову достался 1-й отдельный парашютно-десантный батальон. Двигался он в группе командиров, а у самого не выходило из головы: «Не посрамиться бы в бою!» Он видел, как без суеты подразделения занимали исходные позиции в пологом овраге и русле Чернорученки, за ольшаниками, как по сигналу, не выдавая себя врагу, лыжники покатили к деревне. Он порывался вперед, но Жук останавливал:
– Не горячитесь, товарищ старший политрук!
И тут случилась заминка. Жук побежал к атакующим. Александров – за ним! Сперва проползли метров двести по снегу. А потом – во весь рост. В суматохе Александров потерял комбата, еще темнота окутывала деревню. Вожак бригадной комсомолии припустил по улице, стрелял из автомата. Десантники вылавливали последних немцев. У склада с продовольствием командовал старшина – маскхалат в темных пятнах, шапка порвана осколком.
Минутное затишье разорвали выстрелы. Плясали огоньки в окне соседнего от склада дома. Ойкнул бронебойщик В.С. Лекомцев, подхватывая руку. Пулеметчик врага целил в толпившихся парашютистов.
Комбат И.И. Жук и старший политрук А.П. Александров пресекли начавшуюся сумятицу среди парашютистов. Рассредоточились и повели наступление на двухэтажное здание в самом центре Опуева. Там квартировали офицеры гарнизона и штабисты СС. Капитан Жук выдвинул вперед бронебойщиков. Их повел раненый Лекомцев. Выбрав удобную позицию, они ударили прицельно по амбразурам и замурованным кирпичом окнам штаба. Усилили огонь пулеметчики Олешко, не давая фашистам поднять головы. Минометчик Василий Грязев точными выстрелами разбил автомашину на краю деревни, потом перенес огонь на огрызавшихся фашистов в центре Опуева.
Ожил и соседний дом со штабом. На его выстрелы бросились Леонид Морозов и Николай Кузнецов, инструктор парашютной укладки в 1-й роте, имевший на счету сорок пять прыжков с самолета, спортсмен-разрядник, хладнокровный парень. Распахнув двери сеней, он столкнулся с немецким офицером в нижнем белье, тот пытался улизнуть в чулан!.. Увидев десантников, метнул финский нож, целя в Морозова. Но на долю секунды его опередил Николай Васильевич Кузнецов, бросивший в офицера полено, и нож только пропорол куртку Морозова.
– Испортил вещь! – ругался Кузнецов.
Из горницы выскочила простоволосая женщина, вцепилась в офицера, кричала по-русски на Кузнецова:
– Не смейте! Он мой!
Комбат Жук, заставший ребят в сенях, брезгливо повел пистолетом:
– Убрать потаскуху!
Пленного увели к начальнику разведотделения штаба бригады Ф.И. Тоценко. Женщину, голосившую во все горло, заперли в избе. Но случайный осколок прикончил ее.
Тем временем минометчики во главе с Василием Грязевым подавили огонь гитлеровцев в двухэтажном здании, стрелки приступом овладели штабом гарнизона. Гасли последние очаги сопротивления.
В бывшем зерновом складе местного колхоза немцы хранили снаряды, ожидая прибытия в Опуево артиллерийской батареи для обстрела лесов по кромке болота Невий Мох, где находились стоянки батальонов МВДБ-1. Саперы подняли склад на воздух. Огромное пламя раскромсало серый рассветный воздух. Грохот потряс лесную округу.
В избах, приютившихся у изгиба дороги на Демянск, еще отбивались вражеские солдаты. В небо взмывали ракеты бедствия – фашисты вызывали подмогу!..
– Прикажите закрыть наглухо дороги на Демянск и Большое Опуево, – сказал комбриг начальнику штаба Шишкину.
Майор Шишкин читал свежие донесения из рот и батальонов, отозвался сухо:
– Второй батальон своими силами не перекроет зимники. Потери там велики.
– А где маленькие?! – Комбриг Тарасов нервно прошелся, шлепая валенками по рыхлому снегу. – На второстепенные цели тратим силы! Так и не нашли склады с продуктами?!
– Текущие запасы немцев, не больше того! Они сами получают питание самолетами, откуда быть резервам?..
– У Хуторного нет ничего нового из Валдая? – Тарасов поглядывал на наручные часы, прислушивался к отдаленной перестрелке. Он и сам понимал, что, получи что-то важное по радио, командир отдельной роты связи вместе с шифровальщиком Бархатовым примчались бы в Опуево без задержки. И спрашивал с хиленькой надеждой: авось! Но майор Шишкин отрицательно мотнул головой.
– Исполнять обязанности комбата вместо Струкова назначим старшего лейтенанта Тимошенко, – добавил Тарасов. – Согласуйте с комиссаром. А на усиление второго батальона бросьте разведчиков Малеева. Проследите, чтобы собрали годное оружие фрицев. Чего доброго, придется воевать трофейным! Эх, Валдай, Валдай!.. Напомните им!
Далеко не все, совсем мало было известно о положении на фронте командованию МВДБ-1. И это естественно. В штабе Северо-Западного фронта и то многому удивлялись. Лишь в 1964 году широкий круг читателей увидел статью В. Желанова «Из опыта первой операции на окружение». В ней указано:
«Задача по разгрому демянской группировки немцев для обоих фронтов (Калининского и Северо-Западного), по оценке Ставки, была задачей частной, второстепенной… Ставка по-прежнему недооценивала способности к сопротивлению демянской группировки…»
«Передав группу генерала Ксенофонтова (южный обвод окружения демянской группировки немцев. – М. Т.) в Северо-Западный фронт, ответственность за ее материальное обеспечение, – пишет военный историк в указанной статье, – Ставка оставила за командованием Калининского фронта. Последнее же перестало ею интересоваться и прекратило ее снабжение».
После гибели капитана А.Н. Струкова, еще не зная о приказе командования бригады, старший лейтенант Иван Михайлович Тимошенко, старший адъютант 2-го батальона (начальник штаба) принял на себя должность комбата-2. В горячке боя он предусмотрительно заложил фугасы на зимнике. Немецкий бронетранспортер с солдатами, спешившими на выручку к осажденным в Малом Опуеве, налетел на минированное место, взрывом перевернуло его, и дорога оказалась закупоренной напрочь. Объехать место катастрофы – дудки!
Военком бригады А.И. Мачихин собрал взводных и ротных, пригласил политруков и комсоргов. Он говорил с подъемом, часто улыбался, шутил. Даже беглые итоги радовали: гарнизоны уничтожены! Первая прикидка Шишкина показала, что убито свыше 150 солдат и офицеров неприятеля, захвачено много пулеметов, мин, гранат, автоматического оружия. Правда, провианта добыто немного – один небольшой лабаз с продовольствием и две лошади.
– Это начало, товарищи! – с воодушевлением говорил комиссар бригады. – Немцы убедились, что десантников не так-то просто завлечь в ловушку и ликвидировать. Шалишь, фашист!.. Но впереди бои, бои, товарищи!..