Первой мыслью Жака было идти в таверну «Зеленый Медведь». Там он надеялся найти Дьюлуфе и узнать у него, где работает дядя Жан.

Он чувствовал себя гораздо спокойнее, думая о скорой встрече со своими старыми покровителями. Они сумеют защитить его, и кроме того, избавят, от этого гнетущего чувства одиночества и ненужности кому бы то ни было.

Но эти иллюзии были непродолжительны.

«Зеленый Медведь» совершенно преобразился. Когда Жак подошел к нему, старая вывеска валялась на земле, а рабочие были заняты ремонтом фасада. Внутренность таверны была набита посетителями, нисколько не походившими на бывших завсегдатаев «Зеленого Медведя».

За прилавком, цинк которого блестел незнакомым для Жака блеском, новый хозяин, засучив рукава, старательно разливал посетителям белое вино.

После минутного колебания Жак решился подойти к прилавку.

— Скажите, пожалуйста, — спросил он, вежливо приподнимая шляпу, — этот кабак сменил владельца?

Кабатчик гневно вскинул голову.

— Кабак! Кабак!

Очевидно, это слово неприятно отозвалось в его ушах. Но при виде молодого человека, по-видимому принадлежащего к высшему классу общества, он смягчился и отвечал более ласковым тоном:

— Я хозяин этого заведения.

— И давно уже?

— Всего несколько дней.

— А! — сказал Жак изумленным тоном. — Но ваш предшественник?…

Кабатчик взглянул на Жака. Потом, видимо, неожиданная мысль мелькнула в его мозгу. Он позвал мальчика, занимавшегося в углу мытьем бутылок, и поставил его на свое место за стойкой.

Затем он подошел к Жаку и, подмигнув ему, сказал вполголоса:

— Понимаю!… Пойдемте, поговорим!…

И не дожидаясь ответа Жака, он провел его в маленькую соседнюю комнату и поспешно запер дверь.

— Значит, вы из них? — спросил он Жака.

— Из каких, из них?…

— Э! Да, Боже мой! Разве меня можно надуть?… О! У меня на это такой глаз!

Не понимая, что хочет сказать этот человек, Жак кивнул головой.

— Только, пожалуйста, не думайте, что я презираю вас за это… — продолжал кабатчик. — Черт побери!… Такие люди как вы, — защита всех честных людей!… Вас надо только благодарить за то, что вам угодно исполнять этот долг…

Жак едва мог сохранить хладнокровие. За кого принимал его кабатчик?

— Короче, — сказал он, — дадите ли вы мне какие-нибудь сведения?…

— Конечно! Я скажу вам все, что только знаю… Есть кое-что нового за последние два дня.

— Нового?

— О! Да! С хорошей мышеловкой всех их можно подцепить… Это верно… Но позвольте мне предложить вам кое-что…

С этими словами кабатчик вышел, и через минуту вернулся с двумя стаканами и бутылкой вина. Выходя из зала, он шепнул одному из своих клиентов.

— Это из «Рыжей»! Вы знаете, при нашем ремесле надо быть в хороших отношениях с этими птицами!…

— Послушайте же, — сказал Жак кабатчику. — Вы мне сказали, что знаете кое-что новое. Конечно, вы знаете куда переехал Дьюлуфе?

— Переехал? — сказал, смеясь, кабатчик. — Вот это великолепно!… Переехал в тюрьму с кандалами на ногах, не правда ли?

— Что вы хотите этим сказать?

— Не прикидывайтесь простачком! Ничего страшного, если его и поймали! Этот Дьюлуфе, кажется, порядочная каналья?

Жак решил больше не удивляться. Очевидно, произошло какое-то недоразумение. По крайней мере, он думал, что ему удастся узнать что-нибудь из того, что его интересовало.

— Он не пойман, — сказал он. — Я его ищу… и если вы поможете мне найти его, я вам хорошо заплачу…

Кабатчик нахмурил брови.

— А!… Погодите! Не во гнев вам будь сказано, я не ем такого хлеба… Я работаю, чтобы жить… Ну, ладно!… Если я смогу помочь вам зацепить его, я это сделаю… но — даром!… Так, что не предлагайте мне денег, господин «Четверть глаза»! — закончил кабатчик, начинавший невольно раздражаться.

«Четверть глаза!…» Жак знал это слово. Его, значит, принимают за полицейского агента! Он и не думал протестовать, видя в этом недоразумении средство скорей и верней достичь своей цели.

— Не сердитесь, — сказал он. — Если я так сильно желаю напасть на след этого Дьюлуфе, так это потому…

— Что это обеспечит вам повышение?… Ну, хорошо! Несмотря на то, что вы мне сейчас сказали, я на вас не сержусь… и докажу вам это… Во-первых, надо вам сказать, что здесь бродит теперь полным-полно молодцов… и каких! Настоящие висельники… Сначала, в первые дни, они считали, не знаю почему, что я из шайки… Один даже вошел сюда и, протянув мне руку, сказал мне довольно забавное слово…

— Какое?

— Название зверя. Он протянул мне свою грязную лапу и сказал: «Волк»… — «Что? Волк? Убирайся-ка, старое животное!» Он тогда выпучил на меня глаза и убрался вон… Я подошел к двери и видел, как он собрал своих друзей, наговорил им целый ворох, все указывая на этот дом… и потом все ушли.

— Что же вы предполагаете?

— Сначала я ничего не предположил, но в тот день я увидел одного из ваших товарищей, знаете, такой маленький, черномазый…

— Да, да, я знаю, — сказал Жак, конечно же, и в глаза не видевший этого маленького, черномазого «товарища». — И что же он вам сказал?

— Что разыскивают целую шайку негодяев, которые называли себя «Парижскими Волками»… Начальник их, кажется утонул. Эти бандиты постоянно торчали здесь, так как этот Дьюлуфе был тоже…

— Что?

— Э! Волк, что же еще?… Право, можно подумать, что я говорю с вами по-еврейски! Вы не понимаете, что ли?

— Нет! Я отлично понимаю, — сказал Жак, мысли которого начинали путаться… — Значит, здесь было сборное место «Парижских Волков»?

— Вы это отлично знаете, потому как сами пришли сюда ради этого…

— И Дьюлуфе был из их числа?

— Конечно!… Как и Биско. Они делали тут такие дела, что у всего квартала мороз гулял по коже!

— Дьюлуфе… Спасся.

— Черт побери… Он успел уволочь свои ноги, когда увидел, что дело становится жарким… Но, — заметил вдруг словоохотливый кабатчик, — право, можно подумать, что вы ничего не знаете!

— Знаю!

Жак выпил вина, чтобы придать себе бодрости. В эту минуту в его голове сверкнула, как молния, неожиданная мысль. Он вспомнил о странной сцене, при которой он присутствовал… Это когда мнимые работники дяди Жана бросились на Дьюлуфе…

— Что же, — сказал он, — можете вы мне сказать, как напасть на след Дьюлуфе.

— А! Вот и заговорила любовь к ремеслу… Хорошо, слушайте! Вы знаете, что он был здесь не один… У него была какая-то женщина, настоящее чудовище, которую звали «Поджигательницей»…

— Да, это я знаю.

— Ну, так вот что случилось… Вчера вечером… Это было около одиннадцати часов… Да, так, в одиннадцать… Я собирался уже запирать. Все ушли… И вдруг передо мной возникла эта ведьма… Она была пьяна так, что не стояла на ногах… И начала же она меня честить! «Убирайся отсюда, ступай к черту, старый хрыч!…» Я отвечал ей: «Чего вам от меня надо? Оставьте меня в покое, я здесь у себя дома…». «У себя! Ты врешь!…» Потом, как бы вспомнив, она сказала: «Да, это правда!… Ну, так дай же мне стаканчик… у меня есть кругляши… Я плачу…» И прежде чем я успел разинуть рот, чтобы ответить, она уже вошла… Я подумал тогда, что лучше всего избавиться от нее, если ей уступить, а потом у меня возникла идея порасспросить ее немного…

— Хорошая мысль! — заметил Жак.

— Но вы думаете, что она так и стала сейчас говорить? Нет!… Она пила, пила, пила… Эта ведьма — настоящая губка…

— Дальше!

— Я рассказываю все, как было. Если вы торопитесь…

— Я не тороплюсь, мне просто хочется поскорее узнать, что она могла вам рассказать!

— Собственно говоря, не очень-то много. Она говорила: «Понимаешь, мой малютка, это животное, старый Кит хотел не пустить меня еюда… О! Он мне даже запретил… Но я хотела видеть своими глазами. Все они ведь врут…»

— Вы не спросили у нее, где «Кит»? То есть, Дьюлуфе…

— Конечно! Я не дурак… Но она отвечала мне жестом, который я не хочу повторять, и сказала: «Он все еще в своей шкуре и меняет ее только каждые полгода!» Это было совсем не много… Видя, что от нее ничего не добьешься, я хотел выпроводить ее. Тогда вот и случилась странная штука…