— Тогда тоник?

— Благодарю вас, ничего.

— Вы всегда были трезвенницей?

Дороти глядела на руки, стиснутые на коленях.

— Я... однажды узнала, что алкоголь мне вреден.

— Жаль, — протянул Ник. — Он помогает расслабиться. Кстати, вы в полной безопасности. Я никогда не охочусь на пустой желудок — ваш или мой.

Дороти насторожилась, но вскоре поняла, что он просто дурачится.

— Это... обнадеживает. — Она пыталась поддерживать светский тон.

— Тогда успокойтесь, — сказал он с раздражением. — У меня тут есть кое-что для вас.

Ник протянул ей коричневый конверт.

— Деньги? — Она смутилась. — Но ведь я только-только начала...

— Это от миссис Шелтби. Я заехал туда сегодня, после того как мы расстались, и она просила передать это вам. — С торжественным видом он принялся загибать пальцы: — Ваша зарплата до вчерашнего дня, плюс недельное выходное пособие, плюс что-то за отпуск.

Дороти нахмурилась.

— Она не должна мне столько.

Он пожал плечами.

— Ваша бывшая хозяйка думает иначе. Объясняйтесь с ней, а не со мной.

С небрежностью аристократки, не привыкшей считать деньги, она засунула конверт в карман юбки.

— Теперь я смогу расплатиться с вами за одежду, которую купила Ингрид.

— Не торопитесь, — посоветовал он равнодушно. — Почему бы вам не походить по магазинам? Я могу подбросить вас завтра хоть в Лондон, когда мы завезем Аделу в школу.

На мгновение Дороти заколебалась. С тех пор, как она одевалась в дорогих магазинах, много воды утекло. Предложение было очень соблазнительным.

Но она упрямо покачала головой.

— Я бы предпочла все же вернуть вам долг, если вы не возражаете...

— Возражаю, — произнес он мрачно. — Вы действительно не можете быть мне чем-то обязаны? Даже на короткое время?

В его голосе прозвучала такая боль, что Дороти почувствовала себя виноватой.

— Не в этом дело. Видите ли... я панически боюсь долгов — с тех пор, как отец...

Ник тут же изменился в лице.

— Боже мой, простите меня. У нас, кажется, соревнование двух шизофреников, — добавил он с горечью.

— У меня нет паранойи.

— В самом деле? — Он вдруг, словно пушинку, подхватил ее на руки и двинулся из гостиной.

— Что вы делаете? — возмутилась Дороти. — Куда... вы меня несете?

— В столовую, мисс Ламметс, в столовую. Не знаю, как вы, но я голоден, как волк.

Луковый суп, пирог с дичью, крем-брюле на десерт, — Ингрид, как всегда, оказалась на высоте. А благодаря светскому лоску хозяина, который при желании мог поддерживать совершенно безобидную болтовню, обед прошел без эксцессов.

— Кофе будем пить в гостиной, — заявил Ник, как будто напоминая о привычной традиции.

— Пожалуй, я пойду, — быстро сказала Дороти. В ее планы вовсе не входило продолжить интимное общение. — Хочу посмотреть кое-что по телевизору.

— В самом деле? — протянул он. — Вот уж не думал, что вас это интересует. Ведь в «Акации» телевизора не было.

Девушка одарила его чарующей улыбкой.

— Вы очень наблюдательны, мистер Моблейн. Но это была вина хозяина, не моя. Я люблю игры, викторины, мыльные оперы, — фантазировала она. — В сущности, все, что не заставляет думать. — И все, что держит тебя подальше от меня, пронеслось в ее голове.

— Ну, тогда вам повезло, — ухмыльнулся Ник. — Согласно программе, сегодня футбол по одному каналу и бокс по другому. Мозги не понадобятся.

— Да, действительно, — холодно изрекла Дороти. — В таком случае я просто пораньше лягу спать.

— Еще одна прекрасная идея. Пожалуй, я мог бы присоединиться к вам. — Глядя в ее испуганные глаза, он издевательски усмехнулся. — Ну, не в буквальном смысле, конечно. Или вы рассчитывали, что я выполню пожелание Аделы?

— Не смею надеяться! — вскинулась Дороти.

— Ах, полно, — сказал он насмешливо. — Вы ведь такая кокетка...

— Это неправда.

— Правда. Но даже в роли истеричной недотроги вы необычайно привлекательны. — Голос его звучал, как ни странно, сердито. — Нет мужчины, который не захотел бы... поцеловать такой бутончик.

— Вы хотите сказать, что я должна вести себя как уличная девка? — Дороти с горечью вспомнила жестокие слова, которые он когда-то бросил ей в лицо.

— Конечно, нет! О чем вы, черт побери, говорите? — искренне удивился Ник.

— Для вас это может прозвучать дико, мистер Моблейн. — Она подчеркнула формальное обращение. — Но я не люблю подобные разговоры. — Она вскинула голову. — Причуда Аделы меня... смутила. Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому.

— О, в самом деле, — иронически поддакнул он. — Так значит, вы действительно выше всех этих грязных, низменных желаний? Боже мой, мисс Ламметс, да вы просто сверхчеловек!

— Я нахожу этот разговор бестактным, — повторила Дороти твердо. — Есть правила отношений между нанимателем и прислугой, а это... напоминает сексуальные приставания. — Она подошла к двери. — Не нужен мне ваш кофе. И советую оставить меня в покое. Если, конечно, вы действительно заинтересованы в том, чтобы я осталась.

— Прекрасно! А теперь запомните, милочка, — к всплеску его гнева примешивалось еще что-то малопонятное, — это мой дом, и правила здесь устанавливаю я.

Она попыталась повернуть дверную ручку, но пальцы соскользнули. Ник схватил ее за плечи и повернул к себе. Глаза его блестели холодной решимостью.

— Нет, — пролепетала она. — Пожалуйста. Вы не можете...

— Могу.

Он уперся руками в дверь, держа свою жертву в ловушке, но не прикасаясь к ней. Дороти ощущала волнующее тепло его кожи, даже биение сердца. Или, может быть, своего собственного — она никогда не чувствовала такого возбуждения прежде.

Происходило нечто совершенно невероятное! Ее губы затрепетали, — это был не то протест, не то капитуляция.

И тогда свершилось неизбежное.

Нет, Ник не набросился на нее, не позволил себе никакого насилия. Он был очень нежен, пока она не ответила на поцелуй.

Что было дальше? И сколько это длилось? Трудно сказать...

Дороти сама распалилась настолько, что уже не только не боялась, а неистово наслаждалась тем, что все сильнее пробуждает в нем первозданное, безоглядное желание. Сейчас она готова была пойти до конца. Каждое прикосновение Ника вызывало в ней сильнейшие эротические импульсы. Со скидками на неопытность отныне покончено...

— Теперь прикажи мне остановиться, — с трудом произнес он.

Дороти сразу поняла, в чем дело. Но ей так не хотелось возвращаться в этот тусклый суетный мир!

Она растерянно перебирала пуговицы, расстегнутые на груди.

— Так вы не сварливое приведение, мисс Ламметс? Вы, оказывается, тоже из плоти и крови, как все смертные. — Ник налил себе воды и поднял стакан в насмешливой пародии на тост. — А теперь беги в свою комнату! Пока я не передумал. — Он вылил остатки воды себе на голову. — Или ты только этого и ждешь?

На этот раз дверная ручка повиновалась. Дороти скользнула в коридор, словно тень. На лестнице она споткнулась и упала на колени, обливаясь слезами. А когда все же дотащилась до спальни, заперлась на ключ, задвинула щеколду и...

Она взглянула на себя в зеркало. Измятая, похотливая тварь! Господи, да ведь теперь ей некого винить, кроме самой себя. Она даже сейчас хочет этого самовлюбленного самца. Грязная, гнусная девка!

Что ж, Ник по-своему прав, преподав ей еще один урок. Даже более жестокий, чем шесть лет назад.

Но боль изгоняют болью. Третьей серии у этой мелодрамы не будет. Прощай, «безумие любви»!

Когда она снимала юбку, в кармане что-то хрустнуло. Пакетик от миссис Шелтби напомнил о себе как нельзя кстати.

Нужно дождаться глубокой ночи и незаметно пробраться на улицу. А там останется только поймать такси. Этих денег, если особенно не транжирить, хватит по крайней мере на месяц. В Истхэм она, конечно, не вернется. Можно снять комнатушку где-нибудь в Крейдоне. Оглядеться, устроиться на временную работу, а потом действовать по обстоятельствам. Самое главное, не откладывая, поставить точку в этой истории.