Магический удар Эмбры столкнулся с магией чародейки, и комната взорвалась оглушительным грохотом. Эзендора отшвырнуло в сторону, Дваер вылетел из его руки и покатился в другом направлении, колдунью отнесло назад.
Нагой, если не считать сапог, Хоукрил застонал и медленно поднялся на ноги. Из него, как клинки, торчали щепки. Он пошел к колдунье, которая, ожидая его, припала к полу и начала плести новое заклинание.
Сжав губы, Эмбра направила на нее еще один удар Дваера. От его силы брошенный на пол Камень ярко вспыхнул, и голый череп повернулся в сторону вспышки. В отчаянии леди Серебряное Древо приказала своему Камню перенести себя прямо ко второму Дваеру. Она боялась схватить его — а вдруг магия выйдет из-под контроля или камень отца отлетит от нее прочь. Череполицая ведьма рванулась к Камню и уже потянулась к нему.
Черные Земли взревел и, схватив очередного стража, раскрутил его у себя над головой. Беспомощный и задыхающийся, тот выронил меч — и клинок вонзился прямо в Хоукрила. Латник упал на колени, задыхаясь от боли. Эмбра вскрикнула:
— Ястреб!
И тут ее магия унесла ее прочь. Она приземлилась как раз туда, куда хотела, — и тяжелое тело, закованное в железо, врезалось прямо в нее и покатилось прочь. Черные Земли швырнул стражника не вовремя и не туда, куда было надо.
Пытаясь вобрать в грудь воздуха, Эмбра перекатилась на бок, потянулась к Дваеру — и увидела прямо над собой торжествующе ухмыляющийся череп. Колдунья уже вставала с Дваером в руке. Черные Земли в бешенстве кинулся к колдунье, вцепился в нее — та мгновенно обернулась и ударила его силой Дваера, чуть не уперев камень в его грудь.
Искореженное магией волосатое тело Золотого Грифона взлетело к потолку, как игрушка, и Эмбра Серебряное Древо воззвала к заклятию Живого Замка, чтобы пол под колдуньей провалился. Ее соперница погрузилась на несколько футов в твердый камень, потеряла равновесие, и Эмбра со всей силой хлестнула по ней той силой, которую сумела быстро забрать от своего Дваера.
Что-то треснуло, челюсти черепа распахнулись в диком вопле боли — и магия Эмбры, пройдя через колдунью, ударила в дальнюю стену опочивальни. По ней пошла длинная трещина. Затем удар отразился, и магия снова врезалась в колдунью, уже с другой стороны. Та завопила снова, по ее задрожавшим рукам потекли струи пламени высвобожденной энергии. Атака Эмбры нарушила заклинание, которое пыталась сотворить при помощи Дваера ее соперница, и колдунью захватил получившийся в результате магический вихрь.
Эмбра тут же продолжила заклятие Живого Замка, и пол отбросил колдунью прямо в потолок. Когда ее плечо врезалось в каменный свод, Дваер выпал из конвульсивно содрогающихся рук. Она хотела снова ухватить его, но Эмбра сама с помощью своего Дваера попыталась поймать Камень.
Это было ошибкой. Между двумя Дваерами белой нитью вспыхнула магия, рука Эмбры онемела, и Камень Эзендора полетел через комнату, разбрасывая искры и язычки магического пламени. В дальнем углу он бешено завращался, вспыхнул, ослепив всех, и исчез.
— Когти Темного! — выругалась Эмбра. — Унесло невесть куда!
Она обернулась и еще раз ударила череполицую ведьму, но на сей раз в оскале черепа сквозила торжествующая усмешка, и вся сила удара, направленного в соперницу, привела лишь к завихрению и вспышке. И таинственная череполицая колдунья тоже исчезла.
— Проклятье! Как и отцовский Камень! — зло выкрикнула Эмбра, прижимая к себе свой Дваер и словно ища утешения в его знакомых изгибах. — Теперь у нас новый враг, и непонятно, куда…
Она прикусила губу и призвала Дваер, чтобы попытаться выследить исчезнувший Камень, как она уже делала прежде. Вряд ли это получится в самом сердце магической бури, но все же…
Сзади послышался звериный рык, и кто-то вцепился в горло Эмбры, срывая с нее плащ. Она сильно оттолкнулась и упала прямо на нападавшего, и он так и не смог ее удушить. Она отбросила его прочь осторожно, как могла, и обернулась — конечно же, отец. Он припал к полу, голый, с бешеными глазами, часто дыша. Он тянулся к ней. Когда, взревев, он изготовился к очередному броску, она вздохнула, метнулась в сторону и мгновенно заключила его в клетку из огня Дваера.
Он взвыл от боли, коснувшись обжигающих решеток, и все бросался и бросался на них, с воем. Эмбра беспомощно смотрела на него, бьющегося в бешенстве в клетке, и когда в комнату вбежали гвардейцы с Ролином и Флаеросом, она, как была, нагая, села на пол и разрыдалась.
Вопли прорезали спокойствие ночи в уютной опочивальне Варандора. Два оглушительных вопля сразу с двух сторон. Халгор Делкампер мгновенно проснулся и сел в постели, почти оглохнув от этих криков: да, две служанки, которых он взял себе в постель на ночь, Нуэлара и… и еще одна.
Обе они пялились в страхе туда же, куда смотрел и он сам. Халгор Делкампер моргнул — перед ним был обычный камень с кулак величиной, такой же, как тысячи булыжников, которые крестьяне выкапывают на полях и складывают в ограды. Только вот ни один из этих булыжников никогда не делал такого, что вытворял этот — он полыхал белым пламенем, звенел и гудел, медленно вращаясь в воздухе над постелью.
Халгор нашел в себе силы выругаться, хотя так и не смог вспомнить имени хорошенькой шлюшки справа, и перебрался через нее, потянувшись за мечом. Она, скуля, вцепилась в него, а Нуэлара бросилась наутек.
Вытряхнув меч из ножен, старый Делкампер стряхнул с себя руки служанки, встал в постели и ткнул мечом в странный булыжник. Меч легко вошел в него, и старик Делкампер довольно вскрикнул — и тут камень засиял. Клинок со звоном вылетел из руки Халгора и разлетелся осколками, а сыплющего проклятиями Делкампера швырнуло через комнату. Шлепнувшись, он разнес табурет, который, по счастью, был ему не слишком дорог, и аккуратно сложенная одежда, приготовленная на утро, полетела на пол. Он с трудом поднялся на ноги, ругаясь, и, уже безоружный, пошел назад.
Камень все еще висел над его постелью все в том же месте, тихо светясь и легонько позванивая. Как крадущийся кот, Халгор скользнул в постель, обогнул плавающий в воздухе камень и очень медленно, сглотнув комок, забивший пересохшую глотку, очень осторожно потянулся к нему.
Молчание опустилось на разрушенный дом Морантаувара в Силптаре. Потолок провалился, открыв звездное небо. И Повелитель Заклинаний услышал тихий треск пламени, поднимавшегося от тела его сраженного врага. Все как надо.
И все не так. Самозваный первый чародей Силптара был мертв, но магия, которую должен был получить Амбелтер, оказалась по большей части уничтожена. Кипя от злости, архимаг начал поиск, держа близко к себе магический щит.
Он нашел неповрежденную книгу заклятий и какую-то зачарованную сферу, прежде чем воздух за его спиной вспыхнул, и, обернувшись, он столкнулся нос к носу с четырьмя змеиными жрецами, воздевшими руки в знак мира. За ними стояли семеро сонных, наспех разбуженных магов Силптара, которых Ингрил и ожидал увидеть — он знал силптарский обычай ради мести объединяться с другими магами. Один из чародеев довольно сердито убеждал в чем-то жреца — очевидно, не соглашался с предложенной за труды суммой.
— Повелитель Заклинаний Серебряного Древа, — воззвал один из жрецов, — прошу, выслушай нас спокойно!
— Повелитель Заклинаний всей Аглирты, — холодно поправил его Ингрил Амбелтер. — Быстро говори, почему я должен вас слушать, иначе погибнешь.
— Мы не закончили дела с Морантауваром из Силптара, — ответил жрец, — но после того, как мы увидели в магическом кристалле его гибель от твоих рук, мы решили, что ты куда сильнее и могущественнее и как раз такого нрава, как нам нужно. Не хочешь ли ты взять на себя ту задачу, на которую согласился Морантаувар?
Повелитель Заклинаний всей Аглирты смерил холодным взглядом жрецов, держа в руке пылающий Дваер.
— Это будет зависеть, — осторожно ответил он, — от того, какова эта задача.
Жрец обернулся и шепнул что-то змеиному служителю, стоявшему рядом, который в свою очередь что-то быстро произнес и исчез вместе с силптарскими чародеями. Теперь в комнате осталось только трое жрецов.
