Да, это был Ингрил Амбелтер. Он пришел проследить за братьями Радужными Драконами. Маерла торжествующе зацепилась за его заклятие-щуп, скорее скользя по нему, чем привлекая внимание мага. В ее разум хлынули изображения, и она стала ждать, наблюдая, пока Амбелтер сам добирался до Мултаса. Он нашел одетого в черное мага, который торопился на встречу с Долмуром, и проследил, как тот вошел в кабинет старшего Радужного Дракона. Маерла ощутила некоторое возбуждение Амбелтера и скользнула по его связи, теперь уже следя не за дядей, а за самим Повелителем Заклинаний.
Затем она полностью сняла наблюдение. Тяжело дыша и покрывшись потом, она сидела, держа заклятие наготове. Она написала его как раз для этого мгновения и сейчас с облегчением убедилась, что ее рука, потянувшаяся к листку, почти не дрожит.
Мгновение потребовалось, чтобы собраться с духом и начать читать шепотом первые строки — и заклинание начало действовать, и времени оглядываться уже не было, и все было так просто…
Сидя в одиночестве в убогой, заброшенной комнате особняка Марансура в Арлонде, Маерла Радужный Дракон эффектно закончила свое заклинание и начала магическое наблюдение за Повелителем Заклинаний, дабы найти его убежище.
— Ты на леди смотри, Ястреб, — прошептала Эмбра, прикрывая грудь, чтобы ее не поцарапали рукояти или застежки, — а не на свои доспехи!
— Это будет разумнее, — прорычал Хоукрил, тяжело садясь на огромную постель рядом с ней.
Хотя она не могла видеть его в темноте как следует, тем более что из-за занавесей тут было еще темнее, она слышала и чувствовала, что он все еще в пиршественном наряде, только теперь одежду его перехватывают ремни перевязи со всеми его клинками, и что он снова в высоких сапогах.
— Если не ошибаюсь, они придут к нам с арбалетами.
Леди Серебряное Древо вздохнула, провела рукой по бедру и, представив, как легко стрела пробьет ее кожаные штаны или все еще не застегнутую куртку, прошептала:
— И у них будет полно времени, пока я буду застегивать и затягивать все ремни на твоих доспехах…
— Девочка, ты так говоришь, будто на мне сбруя, как на трех конях! У меня нет заклинаний, нет Дваера, чтобы охранять меня во время прогулок босиком по замку Сторнбриджа, как тебя!
— Я надела сапоги, когда снимала ночную рубашку, — дразня, ответила Эмбра. — Я думала, ты подсматривал.
Латник фыркнул.
— Подсматривал. — Он наполовину вытянул из ножен меч, попробовав, легко ли он выходит, и добавил: — Но поскольку тут стали открываться потайные двери и отъезжать в стороны панели, а оттуда полезли всякие уроды с луками и прочим, то я смотрел не на твои ноги и не на пару сапог, которые ты повесила на шею. Ты великолепна в кожаном костюме, пойми меня верно, но без него, в своей собственной коже, ты куда лучше.
Эмбра улыбнулась. Как же приятно, когда ты желанна! И желанна для самого сильного и нежного человека в Долине.
— Интересно, когда управляющий обнаружит, что моя стража зачарована, и попытается зарубить меня, злодейку?
Хоукрил хмыкнул.
— Ну, это мы услышим. Ты поставила свою обычную огненную ловушку?
— Именно, — мрачно ответила Эмбра. — Как они посмели разделить нас? Как посмели обращаться с нами как с заключенными? Я натянула свой кожаный костюм, поверх надела платье, открыла дверь, чтобы выйти, — и тут они налетели на меня с мечами! Запретили выходить, пока утром не придет эскорт! Запретили — мне! Что, по их мнению, значит звание Высочайшей Княгини?
— Думаю, для них это то же, что и враг, — пробасил Хоукрил. — В конце концов, разве в этом они не правы?
Теперь уже Эмбра хмыкнула.
— После того как нас встретили стрелами на дороге как разбойников, а потом угрожали нам и унижали нас словами, да еще яду нам в еду подсыпали, вряд ли можно от них ожидать иного. — Она вздохнула и погладила его по руке. — Прости, Ястреб. Я ною, как слабонервная девица. Даже дважды прибегнув к помощи Дваера, я все еще чувствую себя не совсем в норме. Хотела бы я, чтобы тут был Сараспер, он бы вылечил всех нас как следует.
— А я хотел бы, чтобы никогда не приходила зима, и чтобы все в Дарсаре были счастливы и богаты, и чтобы никто никогда не поднимал на другого меча или топора, и чтобы каждый день была замечательная погода, а все столы во всех королевствах ломились бы от яств по воле Троих, причем никому бы не приходилось париться на кухне за их готовкой, — мечтательно сказал Хоукрил. — Но разве боги слышат меня?
— Нет, — сухо ответила Эмбра, — у них в ушах только трепотня Краера. Это же бесконечное развлечение. — Она зевнула, затем повернулась, уткнулась носом в грудь Хоукрилу и сонно добавила: — Как начнутся проблемы — разбуди меня.
Хоукрил с чувством обнял свою подругу и погладил ее по спине, пробасив:
— Уж тогда вообще-то мне полагалось бы расталкивать тебя с девяти твоих лет — и это только если иметь в виду те проблемы, которые были делом твоих рук.
— Не напоминай, — прошептала Драгоценная Леди, снова зевнув. — Мы не выбираем родителей. Мы можем только решать: становиться ли похожими на них или нет. Не слишком большой выбор…
И тут с одной стороны комнаты послышался треск, и такой же — с другой стороны.
— Вниз, — рявкнул Хоукрил в ухо Эмбре, спихнув ее в темноту.
Сам он нырнул в другую сторону, и Эмбра услышала, как он вытаскивает из-под постели щит. Она чуть не потеряла второпях свой Дваер, пытаясь заползти под кровать так, чтобы не напороться на собственный кинжал. И тут со стороны Хоукрила послышался лязг стали и топот множества ног…
— Краер! — воскликнула Тшамарра, переворачивая его. — Краер! Хоть слово скажи!
Дымящийся человек сипло закашлялся, выплюнул что-то на пол и хрипло прошептал:
— Я жив. Вроде бы.
Леди Талазорн отдернула руку, когда его одежда вдруг загорелась под ее пальцами. Она вскочила, схватила кувшин с водой для питья и вылила на него. Громкое шипение, дым и резкая вонь. Краер застонал, и Тшамарра чуть было не упустила звук крадущихся шагов в проходе.
Она встала, дрожа от молчаливого гнева, и осторожно шагнула вперед, во тьму, бесшумно, как кошка. Хотя она слышала свои шаги, она двигалась куда тише, чем тот, кто шел по тайному ходу навстречу ей.
Леди Талазорн прошептала заклинание — все, кроме последнего слова. У нее осталось в запасе мало боевых заклинаний, и жизни Высочайших Князей зависели от того, не потратит ли она их впустую.
За ее спиной Краер снова застонал и перекатился на бок, роняя клочья сгоревшей одежды. Он поднялся на четвереньки и стоял так, раскачиваясь и тихо ругаясь. Руки его дрожали от последствий жестокого магического удара. Шаги в проходе приближались.
Тшамарра ждала. Взгляд ее был ледяным. Она ждала… ждала…
Что-то двигалось в дыму, все еще клубившемся в проходе, и чародейка нежно, почти влюбленно проговорила последнее слово заклинания:
— Харандрет.
С ее вытянутых пальцев стекли тоненькие капельки дрожащей плоти, окруженные собственными мерцающими облачками силы. Они летели как злые осы. По дороге у них вырастали клыки и проступали темные угли глаз. Они ныряли в дым и устремлялись к цели.
Незримый до того фонарь вспыхнул, когда тот, кто его нес, споткнулся и попятился с хриплым вскриком, схватившись за лицо. Что-то темное, извивающееся впилось ему в один глаз. Он заорал и попытался оторвать это, но чуть не разорвал щеку, а потом его крик превратился в беспомощное полупридушенное бульканье, когда вторая тварь ввинтилась ему в горло, словно стрела.
Разбившийся фонарь залил все вокруг горящим маслом, и в его свете Тшамарра увидела упавшего человека и других людей, стоявших у него за спиной, — стражников, конюха и слугу, все еще в ливрее. Похоже, они утратили всякое желание продолжать путь, отбиваясь от магических тварей.
Тшамарра не знала заклинания, что возвращало бы чародею жизненную силу, которую забирала у него магия… и яд, кипевший в ее крови, убьет ее еще до рассвета. С этой горькой мыслью она помогла обожженному, шатавшемуся Краеру встать на ноги. Он тоже умирает, и все потому, что они поехали из Окслоджа по этой дороге, а не по другой. А Дваер, который они ищут, и враг, владеющий им, возможно, все же прячется где-то в этом холодном, враждебном замке. Да еще к тому же силптарские дамы, похоже, носят в этом месяце кушаки на полпальца короче… Когти Темного!
