— Трое вроде готовы! — хрипло выдохнул первый, пересчитывая убитых приятелей. — Дрантер и Гелгарт, мельников сын, и Гулдин… Кровищи-то! Мозги размазаны, как незрелый сыр…

Он быстро отвернулся, и его вырвало; его спутники отвели глаза, торопливо проходя мимо знакомой лужи, которая теперь была темно-красной. Остальные, с бледными лицами, просто молча смотрели на все это. Никто больше не присоединился к отряду добровольцев.

Стиснув оружие так, что даже костяшки побелели, они шли дальше. На пороге кузни лежали еще трупы, и над всем царила неестественная и пугающая тишина. Молот Ральда больше не стучал по наковальне.

Сапожник, осмелившийся первым заглянуть в кузню, вышел оттуда бледный как мел. Губы его шевельнулись несколько раз, прежде чем он сумел выговорить хоть слово.

— В живых никого не осталось. Приведите священников.

Медленно и опасливо, но все же не в силах сидеть по домам, женщины начали собираться в переулке, к ним присоединились самые смелые из детей, и наконец большая часть жителей Древопада собралась толпой вокруг кровавой лужи в молчаливом ужасе.

Сквозь заросли кустарника возле кузни за этим наблюдали две пары глаз.

— Я доволен, — прошептал один из наблюдавших, поигрывая висевшей поверх рясы маленькой подвеской в виде змеи. — Мор распространяется быстро, уже началась эпидемия. А теперь, пока все тут не принялись завывать, нам надо скоренько сделать кое-что, ведь оставшиеся в живых обязательно начнут рыскать по округе, чтобы найти виновного.

— А мы тут чужие… — ответил второй, осмелившись наконец раскрыть рот. У него до сих пор болело горло, и он осторожно потирал его, глядя на узкую тропинку, шедшую от кузни к ручью и бочажку, где Ральд обычно смывал с себя копоть, сажу и пот после дневных трудов. По всем другим направлениям деревья были изрядно прорежены, а кустарник, наоборот, был слишком густым, чтобы передвигаться в нем без шума. — Значит, идем по ручью, и поскорее. А куда дальше, Белгур?

Старший змеиный жрец покачал бритой головой.

— В другом месте, Брат во Клыке Хаван, я — Чешуйчатый Владыка Артрун. Потому вот мой приказ: никуда ты не пойдешь. И я тоже. Нам лучше на время затаиться, чтобы эта чернь не набросилась на нас, бедных путников, из-за этой, так сказать, опасной загадки, — но мы должны остаться. Наша работа здесь еще не закончена. Нужно проследить, не способен ли кто справиться с заразой, не впадая в ярость и жажду убийства, а вместо этого просто превратившись в зверя.

Хаван уставился на своего начальника и затем кивнул на собравшихся поселян:

— Значит, вот какова «забытая магия», которая вызывает Кровавый Мор?

Белгур Артрун молча смотрел на него.

— Ах да… Чешуйчатый Владыка Артрун?

Старший жрец холодно улыбнулся.

— Воистину так, — ответил он. — Мы должны узнать, кто погибнет, кто будет драться, кто обратится в зверей и кто не поддастся Безумию вообще, прежде чем я отправлюсь на охоту за баронами, наместниками, сопливыми королями и Высочайшими Князьями.

— За Бандой Четырех? — выдохнул Хаван.

Артрун все так же холодно улыбался.

— Конечно.

Ревущее пламя прошло волной, заставив коней с диким ржанием попятиться, а выступавшие ветви деревьев затрещали в огне и попадали наземь. Затем пламя исчезло, и остался только дым да едкий запах гари.

По счастью, ни одно дерево не рухнуло, ни одно поле не загорелось, хотя для пятерых всадников это было бы лучше. В высокой траве ведь могут прятаться бандиты… или волшебники.

Эмбра напряженно вглядывалась в тающий дым, пока последние телеги быстро грохотали прочь, — но ни одного живого человека не осталось, чтобы направлять быков.

Мертвые возчики валялись на травянистом склоне в пятнистой тени древних дурманных деревьев, росших по обе стороны дороги. Леди Серебряное Древо что-то прошептала своему Дваеру, все еще поглядывая по сторонам, но никаких затаившихся врагов она больше не обнаружила. Поля за деревянными изгородями казались пустыми.

— Откуда взялся этот огонь? — спросила Эмбра, ни к кому конкретно не обращаясь, пока заклинание, сотворенное с помощью Камня, успокаивало коней.

— Прошу прощения, — переводя дух, проговорила Тшамарра Талазорн, стоя на коленях в дорожной пыли. — Заклинание… как-то само вырвалось.

— Да, только ты вот так же легко от меня не ускачешь, — весело сказал Краер, привлекая ее к себе.

Оба упали. Она отвесила ему звонкую оплеуху и, вывернувшись из его хватки, когда он чуть подался прочь, двинула ему в чувствительное место. Он послушно издал сдавленный вопль.

— Дай мне встать, дурак, — прорычала она.

Краер только стонал в ответ. Она поднялась на ноги и хмуро посмотрела на него. Он попытался улыбнуться ей, но Тшамарра повернулась к нему спиной, стряхивая пыль и оглядываясь по сторонам.

Черные Земли, Хоукрил и Эмбра обменялись с ней озадаченными взглядами и все разом посмотрели на почерневшую дорогу, заваленную телами мертвых возчиков. Но по крайней мере один был еще жив. Хоукрил легонько тронул мечом того, которого оглушил в драке, но человек был все еще без сознания. Глаза его были закрыты, из угла рта ползла слюна. Хоукрил еще раз пошлепал его плоскостью клинка по лицу — безрезультатно.

Краер к тому времени поднялся на ноги и медленно выпрямился, кривясь от боли.

— Так что же тут все-таки стряслось? — спросил он, выразив вслух то изумление и раздражение, которые владели ими всеми. — На них нет ни чешуи, ни змеиных татуировок, так ведь?

Хоукрил надел перчатку, чтобы не коснуться яда и избежать укуса какой-нибудь твари, и склонился над оглушенным.

— Нет, — коротко ответил он, осмотрев не слишком чистую одежду и тело. Он глянул на Эмбру из-под кустистых бровей. — Они под заклятием были, да?

Его возлюбленная нахмурилась, посмотрев на него, и обменялась таким же взглядом с Тшамаррой.

— Похоже на то, если еще учесть, как внезапно они на нас набросились, если только они не искушенные силптарские лицедеи…

— Да еще то, как они отчаянно дрались, — ответила дама Краера, садясь в седло своего уже успокоившегося коня.

Эмбра кивнула.

— Сейчас уже поздно выяснять. Только если заклятие очень сильное, или сталкивается с другой сильной магией, или влияет на охранные и другие заклинания длительного действия, тогда остается слабый след магии, который мог бы нам о чем-то сказать. — Она осмотрела распростертые тела и вздохнула. — Если такое повторится и у нас будет время и возможность наложить нужные заклинания, прежде чем кто-то из этих одержимых погибнет в драке, тогда мы сумеем все узнать.

Краер обыскивал ближайший труп — высокого, хорошо одетого возчика, который во время драки держался позади, шатаясь и потея куда сильнее прочих. Человек казался зажиточным, так что кошелек у него мог быть весьма увесистым. Вороватый квартирмейстер достал пару мягких, тонких перчаток, которые всегда держал наготове в поясной сумке. Его пальцы забегали по телу мертвеца, словно пауки, но вдруг он замер.

— У этого есть чешуя, — мрачно сказал он.

Эмбра горестно переглянулась с отцом. По сжатым губам барона Черные Земли можно было понять, что его это сообщение радует не больше, чем ее.

— Значит, все же магия, — тихо сказала она. — Но какая? Похоже, снова змеи закопошились, а если это не они, то кто на сей раз?

Черные Земли пожал плечами и знаком приказал ей и Тшамарре отъехать вместе с ним в сторонку, на вершину холма.

Поскольку у них не было лопат, чтобы похоронить убитых, Хоукрил с Краером перенесли тела в самую глубокую канаву. Делнбон быстро срезал кошели и забрал пригодные кинжалы и ножи. Оглушенного Хоукрил прислонил к дереву неподалеку от тропы.

— Давно не видели мы змеиных прихвостней, — задумчиво произнес Краер, беря очередной труп за лодыжки.

— Да? — прогудел латник. — Если они сбросят свои рясы да оденутся как простые люди, попрятав чешую, то как мы узнаем их? Они ведь не шипят и не плюются, так?