– Подъехать можно абсолютно к любому, главное, знать дорогу. Нужно же нам в этом году хоть что-то издать? Давай будем думать. А с песнями что?

– Вчера звонили от «Иванушек», обещали к концу месяца прислать демку.

– Какие «Иванушки»? Про них еще кто-то помнит? Хит должен звучать из уст самой популярной ныне группы. Составляй список и приноси на утверждение. И с песнями, кстати, тоже можно конкурс провести.

Маша встала со стула, чтобы немного размяться, и решила сделать перерыв, снегурочки тоже устали.

– Ладно, друзья, сейчас прервемся на кофе-паузу. Но для того, чтобы первая часть заседания оставила хороший осадок, быстро расскажу приятные новости. В этом году мы решили отправить на стажировку в компанию Санта-Клауса по одному человеку из каждого подразделения, не считая директоров. Так что за неделю определитесь с кандидатурами.

В зале раздались восторженные аплодисменты и возбужденные перешептывания. Про стажировку у Санты ходили легенды, и попасть туда мечтали все, но, как правило, корпорация отправляла лишь единицы. А последние пять лет стажировка вообще не проходила. Маша была убеждена, что в этом тоже виновен Глеб. Президенту наплевать на дух и прочие «глупости», на то, что нужно перенимать опыт, развиваться, его волнует только финансовая сторона. И когда осознала это окончательно, начала потихоньку разбираться в происходящем и придумывать пути выхода из тупика, одним из первых решений стало возобновить сотрудничество с компанией Санта-Клауса. Сам Николас, кстати, с радостью принял новость и предложил целую программу для русских коллег.

– А вот отдел оформления поедет практически в полном составе. Пора нам научиться делать дома, улицы и города такими же красивыми и радостными, какими они бывают в Европе и Америке под Рождество. И кстати, люди Санты тоже хотят поучиться у нас! Как повысить авторитет Нового года, у них ведь там больше внимания Рождеству уделяют. Хотят фишечки всякие узнать, завлекалочки, истории интересные услышать, связанные именно со сменой одного года другим. Так что и мы ждем дорогих гостей!

Маша нажала на кнопку брелка, и раскосые глаза блестящего черного Infinity приветливо подмигнули хозяйке. До уютного салона автомобиля оставалось каких-то десять-пятнадцать шагов, но как же сложно их было сделать – ноги отказывались идти дальше, пока их не избавят от пятнадцатисантиметровой муки под названием каблуки. С девяти утра до девяти вечера, целых двенадцать часов изысканной древнекитайской пытки. Когда надевала утром новые черные туфли, даже не подозревала, какой сюрприз ей готовит модная итальянская парочка. В магазине обувь удобно обняла ступню, и показалось, что им вместе будет хорошо. Но реальность больно сдавила пальцы и пятку, доставляя мучения при каждом шаге.

Маша вообще больше всего на свете любила свои пушистые тапки в форме заячьих мордочек, подаренные Дашкой на День матери. И с каким удовольствием носила бы их круглосуточно, даже на работе. Да хотя бы удобные вязаные угги или мягкие замшевые балетки, что угодно, только не дикий ужас, именуемый элегантными туфлями на высоком каблуке. Только вот она сама выбрала этот личный ад, потому что, дожив до тридцати, так и не смогла избавиться от детских комплексов. Уже десять лет как была замужем, родила двоих детей, занимала высокую должность в крупной компании, а все не могла смириться с проклятыми сантиметрами. Сто пятьдесят пять сантиметров роста смущали Машу не меньше, чем кого-то родимое пятно на щеке, не давали расслабиться ни на день, заставляя взгромождать ноги на огромные каблуки и мучить ступни, всю жизнь мечтающие о тапках. Да еще эта внешность угловатой девочки, только вчера получившей диплом о высшем образовании! Маленькая, худенькая, с огромными восторженными глазами на наивном детском лице – наградили же небеса! Может быть, кто-то благодарил бы судьбу за такой образ, но Маша не могла. Вот если б была свободной художницей, богемной личностью, да просто домохозяйкой, на худой конец, то можно было бы жить и радоваться, что время не властно над лицом и фигурой. Но она стояла у руля огромной международной корпорации, управляла столькими людьми, и образ девочки-припевочки никак не помогал в этом деле. Вот и приходилось искусственно добавлять себе пятнадцать сантиметров роста, прятать радостно-наивное выражение глаз за строгой оправой очков, а юношески трогательную худобу – за доспехами элегантных деловых костюмов, которые терпеть не могла.

Маша села за руль, быстро скинула с ног туфли, достала из-под сиденья свои дорожные шлепки, включила зажигание, и тут запиликал мобильный.

– Мария Степановна, извините, что беспокою в нерабочее время, вы, наверное, уже давно дома? – раздался смущенный голос Алексея Захаровича, одного из старейших сотрудников, гениального ученого, милого старика из технического отдела, который когда-то тесно дружил с дедушкой и всегда был в курсе всех дел.

– Да нет, Алексей Захарович, только мечтаю оказаться на любимой кухне и разогреть вчерашние котлеты, еще даже за территорию не выехала. Что-то случилось?

– Случилось. Я тут просматриваю записи с карты за прошлую неделю, и… тут такое… в общем, вам нужно все увидеть своими глазами! Можно было бы и завтра, конечно, но, боюсь, вы сами поблагодарите, что показал сразу, как обнаружил. Уж очень странная картина.

Ученый никогда не беспокоил без повода, и если говорил, что нужно появиться в отделе прямо сейчас, значит, так оно и было. Натянув туфли обратно, Маша схватила с заднего сиденья сумочку и быстро зашагала в здание, уже не обращая внимания на боль, – когда она работала, то не чувствовала ничего, способного отвлечь от дела. Морозова неспроста занимала свой пост.

– Вот посмотрите, это запись за вчерашний день. – Алексей Захарович стоял у огромного жидкокристаллического монитора, на котором отображалась карта. Еще в юности этот мужчина изобрел систему отслеживания свечений, и в корпорации появилась карта, с помощью которой можно было следить за снегурочками. Маша плохо понимала техническую сторону дела, но в общих чертах знала, что свечения, исходящие от снегурочек, улавливаются какими-то специальными приборами и с помощью спутников передаются на карту.

Монитор был усыпан мерцающими огоньками разных цветов и напоминал звездное небо из фильма «Аватар». Честно говоря, Маша ничего в этом не понимала, ей никогда не приходилось расшифровывать записи.

– Красиво!

– Соглашусь, безумно красиво, – закивал, улыбаясь, старик. – Голубые точки – это зарегистрированные свечения, сейчас уберу их с экрана, чтобы не отвлекали. А красные – не выявленные ранее, новые сигналы.

– А это что такое? – Маша ткнула специальной указкой на какое-то большое огненное пятно в углу монитора.

– А вот это я увидел двадцать минут назад на вчерашней записи. Такое мощное свечение последние четверть века исходило только от одного человека, Владимира Владимировича Морозова. Но место, где выявлен сигнал, вовсе не соответствует адресу его имения, этот кусок карты отображает Москву. Я сначала было подумал, что Мороз просто посетил столицу, и даже разволновался по этому поводу. Но потом вывел на экран Устюг и понял, что Владимир в своем доме. И светится уже не так сильно, как во время урагана.

– Так вы знали про ураган! – воскликнула Маша.

– Конечно, знал, с помощью этой карты я даже его мысли могу прочесть. Ну, или почти могу. По крайней мере предположить, какие он испытывает эмоции, точно.

– А почему не доложили мне?

– Если желаете, буду докладывать. Я думал, всем и так все понятно.

– Стоп! То есть это пятно – не дедушка?

– Не дедушка. Это пятно – абсолютно новое незарегистрированное свечение небывалой силы. Я обозвал его Х и сохранил в базе, а потом перезагрузил карту и открыл записи за прошлый месяц, чтобы посмотреть, появлялось ли оно раньше. И вот что получилось: первый раз зафиксировано четвертого сентября во Франции, причем такое же мощное, если не больше, второй раз – неделю назад в Москве, гораздо слабее мерцало, третий раз на днях, и вот мы видим картинку вчерашнего вечера.