Горнолыжный сезон еще не открылся, но последнюю неделю в Доманье словно наступило утро. Утонувший в горах поселок протер заспанные глаза, потянулся и стал готовиться к первому после долгих и сладких выходных настоящему рабочему дню. На главном склоне было тихо и безлюдно, и некогда могущественной горе оставалось еще несколько блаженных недель покоя.

Люди полностью изменили ее, приручили и преобразили, облачив в современные наряды отглаженных глянцевых трасс, повесили бусы – канатные дороги, разделили на зоны и причесали ратраками, надели разноцветные броши – кафе и гостиницы. И вот эти небольшие уютные отели распахнули двери и замерли в ожидании первых постояльцев. Из многочисленных кофеен и ресторанчиков, разбросанных на горе, повеяло запахом свежесваренного кофе и ароматом сдобной выпечки. Около полудня в городке появилась первая туристическая группа.

В период межсезонья в Доманье проводились различные конференции, деловые встречи и обучающие семинары. Организаторы выбирали уютный горный поселок потому, что на свежем воздухе, в окружении сказочных пейзажей можно было не только работать, но и с пользой для здоровья отдыхать. Кататься на канатной дороге, щелкать затворами фотоаппаратов, пить глинтвейн на открытых площадках кафе, прогуливаться по еще не заснеженным тропкам среди елок и сосен.

– Кажется, сейчас будем встречать первых гостей, если только не пройдут мимо и не отправятся к Гансу, – задумчиво пробормотал Арсений, глядя из окна своего ресторанчика. – Семь мужчин в деловых костюмах и юная леди, гид, наверное.

– Тебе стоит выйти и пригласить гостей, – укоризненно покачала головой Луиза, не прекращая расставлять на столики глиняные вазы с сухоцветами. – Уже двадцать лет, как держим ресторан, а ты так и не научился истинно европейскому гостеприимству. Иди поговори с народом, пока Ганс не выскочил первый! Арсений, ты вату в уши напихал иль совсем оглох на старости?

– Семьдесят лет – не старость, слышу я все! Лучше выгляни в окно, посмотри, что творится!

Луиза замерла, аккуратно поставила на крайний столик последнюю вазу, поправила накрахмаленный передник и словно нехотя двинулась к мужу. Она давно привыкла к тихой и размеренной жизни Доманьи, не любила никаких сюрпризов, и этот странный тон супруга неприятно резанул слух.

А с неба падали огромные хлопья кристально-белого снега. Снежинки размером чуть ли не с детскую ладонь виртуозно плясали в воздухе и аккуратно ложились на пожелтевшую траву и зеленые ели. Солнце, еще пять минут назад слепившее глаза сквозь окна, теперь сиротливо выглядывало одним краешком из невесть откуда взявшейся тучи. И непрерывно падал снег…

– Матерь божья! – воскликнула Луиза, непроизвольно сложив ладони на груди. – Вот это подарок небес! Первый снег в сентябре! Да какой чудесный, лет двадцать я не видела таких огромных хлопьев!

– Двадцать пять, если точнее, с тех пор как Мороз утратил силу, – прошептал старик. – Не могу поверить глазам своим, неужто природа сама решила побаловать нас красотой, без чьих-либо просьб, без чьей-либо грусти!

– Ну, хватит терять время зазря, грех не воспользоваться таким случаем! – засуетилась Луиза, насильно оторвав взгляд от окна. – Сейчас народ вывалит на улицу поглазеть на чудо природы и уведут клиентов от порога! Иди зови гостей! Велю Марте варить наш фирменный кофе.

Девушка-гид стояла чуть поодаль своей группы и с улыбкой наблюдала, как они суетливо достают фотоаппараты, видеокамеры и мобильные телефоны. Прислушавшись, Арсений с изумлением узнал русский язык. А девушка тем временем отошла еще на пару шагов, раскинула в стороны руки и, зажмурившись, подняла лицо к небу. Капюшон упал с головы, и легкий ветер растрепал длинные светлые волосы. Она так и стояла, замерев, подставив лицо снегу, и улыбалась своим мыслям, когда Арсений решился обратиться к ней.

– Светлого вам дня, барышня, добро пожаловать в Доманью!

Блондинка вздрогнула и обернулась.

– Здравствуйте! Как непривычно слышать русский в этих краях!

– Да, русские не балуют Доманью своим вниманием, но все же иногда приезжают. Правда, обычно их не отличишь от европейцев, здесь отдыхают интеллигентные семьи потомственных эмигрантов, идеально владеющие французским. Знаете, с тех пор как я покинул родину, еще ни разу не встречал такой классической славянской красоты, как у вас! – С этими словами Арсений положил правую руку на грудь и с улыбкой склонился в импровизированном поклоне.

– Спасибо.

– Кстати, я Арсений Владимирович Морозов, уже более двадцати лет мы с супругой живем в Доманье и владеем вот этим рестораном. Она будет счастлива встретить соотечественников, могу я предложить вам со спутниками отобедать у нас?

– Конечно, с удовольствием, меня зовут Влада.

Влада начала стягивать с руки тонкую кожаную перчатку, для того чтобы ответить на рукопожатие, край рукава куртки немного задрался, обнажив тонкое запястье… и у Арсения вдруг похолодело внутри. Он машинально сжал ладонь девушки и повернул ее руку так, чтобы лучше разглядеть невозможное. На белоснежной коже Влады, чуть выше запястья, явственно проступали контуры родимого пятна в виде снежинки. Той самой снежинки, родового знака семьи. Он видел эту отметку тысячи раз, он не мог ошибаться.

– Но этого просто не может быть! – прошептал старик непослушными губами, вцепившись взглядом в руку собеседницы и не выпуская ее ладонь. – Это невозможно! Это родовая отметка… только по главной линии… только наследники… наследники!

– Отпустите, мне больно! – как сквозь вату донесся до него голос девушки, и старик понял, что от холода почти не чувствует пальцы. На его ресницах появились льдинки, усы и борода покрылись сосульками, а воздух вокруг как будто остыл на десять градусов. Когда догадка пронзила его сознание, Арсений Владимирович Морозов медленно поднял глаза на лицо Влады и уже не удивился. Ее кожа стала еще белее и как будто отливала инеем, пронзительные голубые глаза, в которых застыл страх, светились тысячами крошечных льдинок. А огромные хлопья пушистого снега, так восхищавшие людей, превратились в замерзшие колючки и стали больно хлестать по лицу. С гор потянуло холодом. А от Влады исходило то самое характерное свечение, объясняющее все, которого он почему-то не заметил сразу.

– Прости ради бога! – очнулся он и резко разжал ладонь, отпустив руку девушки. – Прости старика, совсем выжил из ума, я принял тебя за…

– Сейчас, кажется, начнется буря, – перебила Влада, с опаской оглядываясь по сторонам, – надо бежать в отель и уводить людей.

– Не начнется, милая, ты только успокойся, и бури не будет. Ты лишь успокойся и подумай о чем-нибудь хорошем, нам бы всем очень хотелось опять посмотреть на пушистый снег…

Горный воздух французских Альп переливался целым букетом изысканных тонких ароматов. Еле ощутимо пахло первым снегом, чуть больше – пряной пожелтевшей травой со склонов и горьковатыми сосновыми иглами. Хотелось взять большую деревянную ложку, зачерпнуть побольше кислорода и с упоением глотать этот природный коктейль, чтобы каждая клеточка тела наполнялась свежестью и прохладой. Влада, укутанная в теплый кашемировый плед, сидела в уютном кресле на балконе своего номера и смотрела на заходящее солнце, наслаждаясь каждым вдохом. Только что принесли чай с мятой и теплые круассаны, но ей совершенно не хотелось двигаться. Она чувствовала себя пластмассовой куклой, такой же безжизненной и пустой. Как будто кто-то выкачал всю энергию и оставил только оболочку, не способную ни двигаться, ни говорить.

Откуда такая безумная усталость? Вроде и не занималась сегодня ничем изматывающим: перелет из Москвы был коротким и комфортным, а удобные кожаные сиденья бизнес-класса сделали его еще и сладко-сонным. Она дремала в наушниках всю дорогу и на землю Франции ступила бодрой и отдохнувшей. Потом несколько часов в «Интерсити-экспресс», не менее комфортабельном, чем самолет, встреча с группой, короткий бизнес-ланч в отеле и прогулка на гору. Завтра у бизнесменов из Киева начнется насыщенная программа, и вот тогда у сопровождающего гида не останется ни одной свободной минутки. А сегодня… разве что только встреча со странным стариком немного выбила из колеи. Сначала просто мило беседовали, а потом он с такой силой вцепился в ее запястье, забормотал что-то нечленораздельное, глаза сделались невменяемыми… Да что уж, она не на шутку испугалась, когда поняла, что старик вообще не видит и не слышит ничего вокруг и, кажется, еще немного – и сломает ей руку. К тому же чуть не началась снежная буря.