— Отлично, скаут Кудин, — промолвил Нааман, загоняя полный магазин.

Ответа не последовало. Нааман взглянул вправо и увидел Кудина, лежавшего в воде: из глубокой раны на шее сочилась кровь. Гетан, подобрав винтовку товарища, продолжал стрелять.

Нааман поднялся во весь рост и вытащил боевой нож, поджидая орков, бежавших ему навстречу. Один из зеленокожих попытался перепрыгнуть через космодесантника, но Нааман рубанул ему в пах, располосовав плоть и жилы от таза до колена. Враг рухнул на бок, не сумев удержать равновесие на раненой ноге. Скаут-сержант развернулся и выстрелил прямо в зеленую морду.

Боевой фургон вновь открыл огонь. На этот раз снаряд взорвался в воде, разнеся в клочья остатки Тельдиса и двух орков, в этот момент оказавшихся рядом. Гетан выстрелил в последнего зеленокожего за спиной Наамана, попав твари в горло.

Наступила передышка. Все орки из первой машины были мертвы, зеленокожие из другой мчались навстречу скаутам по берегу. Боевой фургон медленно двигался вперед; стрелок неуклюже перезаряжал орудие, из дула которого валил дым.

— Надо избавиться от этой штуки, — произнес Нааман, не обращаясь ни к кому конкретно. Он потянулся к поясу и вынул гранату идеальной сферической формы. Руна активации замерцала ядовито-красным, и Нааман, хорошенько прицелившись, швырнул гранату в боевой фургон. Задрав головы вверх, орки наблюдали, как шар, очертив дугу, упал в кузов.

Взрыва не последовало. Вместо ада из огня и шрапнели стазис-граната превратилась в шар мерцавшей энергии, поглотив фургон и все, что находилось в радиусе десяти метров от него. Внутри шара время как будто остановилось. Нааман видел стрелка, державшего руку на затворе пушки. Видел перекошенное лицо водителя и капли слюны на клыках. Заряды пушки повисли в воздухе, двигаясь будто в замедленной съемке. Пехотинцы, пытавшиеся спрыгнуть с транспорта, тоже застыли в облаке ржавчины и грязи.

Нааман выиграл немного времени. Стазис-поле начало слабеть, а сфера энергии стала медленно, но ощутимо — сжиматься. Сержант заметил подбежавшего Гетана и прицелился в орду приближавшихся орков.

— Остались только мы, сержант, — прошептал Гетан.

— Нет, не только, — ответил Нааман, поливая очередью орков и отрывая ноги ближайшим зеленокожим.

Шум двигателей, который скаут-сержант уловил несколько секунд назад, превратился в рев, когда мотоциклы Крыла Ворона перепрыгнули через ручей прямо за Нааманом. Эскадрон Аквилы понесся на орков, разрывая тварей болтерными снарядами. Вражеские пули отскакивали от их брони и мотоциклов, когда космодесантники врезались в ряды противника, кромсая его цепными мечами.

С громким хлопком исчезло стазис-поле. Пули, выпущенные в Наамана тридцать секунд назад, просвистели над его головой. Скаут-сержант перевел взгляд на грузовик: стрелок и пассажиры были мертвы, а водитель направил машину прямо на сержанта.

— Ложись! — крикнул Нааман, бросившись в ручей и таща Гетана за собой.

Пролетев над ручьем, грузовик уткнулся в противоположный берег. Передние колеса с треском врезались в камень, и машина, закувыркавшись, пролетела прямо над скаутами на волне из воды и пепла. Водитель вылетел с градом стеклянных осколков из остатков кабины. Удивительно, но орк был еще жив. Он пополз по грязи в сторону Наамана, безуспешно пытаясь застрелить его из пустого пистолета.

— Убей его! — велел скаут-сержант.

Гетан вскинул снайперскую винтовку и выстрелил в левый глаз раненого орка. Тварь забилась в конвульсиях, когда пуля вошла в череп, выпустив токсины в кровь пришельца.

Грохот выстрела послышался и со стороны фургона. Через мгновение снаряд взорвался в центре эскадрона Аквилы. Нааман увидел, как два мотоцикла взлетели на воздух, а осколки брони и двигателей разметало во все стороны. Останки космодесантников и обломки машин рухнули на горящую траву, источая жирные клубы дыма.

— Пора выдвигаться, — сказал Нааман Гетану, толкая его к берегу.

Вскарабкавшись, он увидел двух стрелков фургона, прицелившихся в скаута. На предупреждение времени не было, и пули прошили Гетана насквозь.

Скаут рухнул на землю, изо рта пошла кровавая пена. Нааман быстро взглянул на юного разведчика, оценивая, можно ли его спасти. Но у брата не было ни единого шанса. Если бы Гетану вживили имплантаты, его раны не стали бы фатальными, но он был еще слишком юн, и тело не выдержало сильных повреждений. Нааман выстрелил скауту в лоб, чтобы прекратить его страдания, и с яростным криком повернулся в сторону орков.

— Смерть ксеносам!

Его обуял праведный гнев; рассудок направлял ярость, превращая ее из дикого, неконтролируемого пламени в смертоносное оружие. Каждая пуля и каждая очередь, выпущенные из болтера сержанта, достигали своей цели.

Аквила и единственный выживший брат из его эскадрона объезжали фургон кругами, поливая броню болтерным огнем, но она оказалась слишком крепкой. Спрятавшегося за пушкой зеленокожего практически невозможно было достать, пока он палил по братьям Крыла Ворона. Однако его пули проходили мимо.

Аквила поравнялся с Нааманом и остановился, обратившись к нему через внешние динамики.

— Отправляйся к хребту Коф, брат, — произнес он. — Я передал предупреждение магистру Велиалу, но увиденное тобой гораздо ценнее моего доклада.

— Незачем возиться с этим фургоном, брат, — ответил Нааман. — Лучше уходи отсюда, пока можно. Моя жизнь — не стоит такой жертвы.

— Стоит, брат Нааман, — откликнулся Аквила. Он отсалютовал сержанту, хлопнув по груди кулаком. — Я делаю это не только ради тебя, но и ради информации в твоей голове. Десятая рота будет гордиться тобой, Нааман. Exulta nominus Imperialis.[6] Я уверен, что не найдется более достойного примера для будущих Темных Ангелов, чем ты.

Прежде чем Нааман успел ответить, Аквила отпустил тормоза и унесся прочь. Последние слова скаута-сержанта потонули в реве двигателя. Два мотоциклиста понеслись навстречу орочьей своре, паля из болтеров и размахивая цепными мечами. Десантники врезались в строй зеленокожих, и завязалась битва. Когда меч спутника Аквилы вонзился в грудь орка и застрял там, космодесантник вылетел из седла. Окруженный зеленокожими, он сопротивлялся из последних сил, зарубив еще двух врагов; его старания прекратились, когда очередной снаряд из пушки фургона упал рядом, разорвав Темного Ангела и стоявших рядом орков на части.

Остались только Нааман, Аквила и фургон. Сержант Крыла Ворона поднял над головой цепной меч и понесся в сторону бронированной машины. Его мотоцикл врезался в правую гусеницу, полностью уничтожив и ее, и колеса. Сержанта выбросило вперед, и он, пролетев над кабиной, рухнул на заднюю часть машины. Мотоцикл взорвался, а Аквила, уцепившись за поручень одного из мест для пехоты, направился к кабине. Пламя с треском объяло двигатель машины. Сквозь дым и огонь Нааман увидел фигуру в черных доспехах. Через мгновение отрезанная голова орка покатилась по горящей траве.

— За Льва! — крикнул Нааман, надеясь, что Аквила выберется из пожара. Ему оставалось только убить стрелка.

Раздался взрыв, и Наамана швырнуло назад, а фургон взлетел в воздух. В образовавшийся от взрыва кратер посыпались обломки гусениц и двигателя. Они продолжали падать вокруг Наамана. Сержант встал и двинулся к месту взрыва. Все еще был шанс, что броня Аквилы защитила его и сержант Крыла Ворона выжил.

Нааман нашел ногу в черной броне: сломанная кость торчала из треснувшего и покрытого пятнами керамита. И тогда он сдался. Он совсем не хотел находить остальные части тела брата.

Вернувшись к ручью, скаут-сержант перенес мертвых космодесантников на берег и накрыл их ветками, присыпав землей и травой. Он надеялся, что орки не найдут тела и не надругаются над ними. Когда Темные Ангелы уничтожат врагов, он вернется сюда и проследит, чтобы погибших вернули в орден для надлежащих погребальных ритуалов.

Нааман подобрал одну из снайперских винтовок и проверил боезапас. Вдали показались огни орочьих багги — шум битвы привлек внимание зеленокожих. Пора было уходить.