Она любит его. Она понимала, что по-своему и он любит ее.

Разве это что-то меняет?

Их миры не стали ближе друг к другу, чем были четыре года назад. Их желания больше не в ладу. С золотом, которое она оставит ему, он сможет сделать со своей жизнью все, что хочет. Ей же для этого не нужно никакого сокровища.

Если она останется… Кэт протянула руку и коснулась его щеки. Если она останется, она похоронит себя ради него. В конечном итоге начнет презирать себя за это, а он ее отвергнет. Лучше взять все, что нужно, в течение нескольких недель, чем растянуть это на годы разочарований.

Сокровище важно для него. Он рисковал ради него, работал ради него. Она отдала бы своему отцу дань памяти. Кай получил бы все остальное.

Тихо, все еще наблюдая, как он спит, она оделась.

Кэт не потребуется много времени, чтобы собрать все, с чем она приехала.

Она спустила свои чемоданы вниз, тщательно упаковала все, что берет с собой из находок на «Либерти». Глиняный горшок, завернутый в несколько слоев газеты, она поставила в ящик. Монеты, почерневшие серебряные и блестящие золотые, застегнула на молнию в небольшом мешочке. С равной осторожностью упаковала пленку с фильмом, который снимала в дни своих океанских погружений.

То, что предназначалось для музея, она уже пометила. Оставив список на столе, вышла из дома.

Кэт говорила себе, что лучше бы она не оставила записки, но так ничего и не решила. Как еще дать ему понять? Положив чемодан в машину, она пошла обратно в дом. Тихо взяла пять золотых монет, отнесла их наверх и положила на комод для Кая. В последний раз взглянув на спящего, вернулась к машине.

Напоследок ей нужно побыть наедине с морем. В тихом утреннем воздухе Кэт пошла по дюнам. Она запомнит море таким — пустым, бескрайним и полным звуков. Прибой пенился на песке, белое на белом.

То, что лежит под его поверхностью, всегда будет звать ее — воспоминания о покое, волнениях, о том, как она делила и то и другое с Каем. «Это только лето, — подумала она. — А ведь жизнь состоит из четырех сезонов».

Начинался новый день, и ее время было на исходе. Повернувшись, она пристально разглядывала остров, пока не увидела маяк.

«Некоторые вещи вечны», — думала Кэт с улыбкой.

Она многому научилась за эти несколько коротких недель. И наконец-то стала самостоятельной женщиной. Она может поступать по-своему. Как педагог, она говорила себе, что знание — бесценно.

Сделалось больно от одиночества. Она покидает это пустое море.

Хотя ей очень того хотелось, Кэт решительно запретила себе смотреть на дом, когда шла назад к своей машине.

Если бы все было иначе… Кэт потянулась к ручке дверцы своей машины. Пальцы остановились всего в нескольких дюймах от нее, когда Кэт обернулась.

— Что, черт побери, ты делаешь?!

Оказавшись лицом к лицу с Каем, она почувствовала, что ее решимость рушится, но потом все-таки восстановилась. Кай толком не проснулся и был едва одет. Глаза сонные, волосы — растрепанные. На нем лишь поношенные обрезанные старые джинсы. Кэт сложила руки на груди и надеялась, что голос у нее будет сильным и четким.

— Я хотела уехать, прежде чем ты проснешься.

— Уехать? — Его глаза остановились на ней. — Куда?

— Я собираюсь вернуться в Коннектикут.

— О-о? — Он поклялся, что он потеряет самообладание. Не в этот раз. Это может оказаться роковым для них обоих. — Почему?

Вопрос был задан достаточно спокойно, но Кэт знала это холодное, бесстрастное выражение глаз. Одно неверное движение, и он набросится на нее. Нервы у нее расшалились.

— Ты сам сказал вчера, Кай, когда мы вышли из последнего погружения. Я выполнила то, зачем приехала.

Кай разжал ладонь. Пять монет сияли в утреннем солнце.

— А что насчет этого?

— Я оставила их для тебя. — Она сглотнула, не уверенная, что долго сможет говорить, не показывая, что сердце разрывается на части. — Сокровище мне не важно. Оно твое.

— Чертовски великодушно с твоей стороны. — Перевернув руку, он бросил монеты в песок. — Вот что это золото значит для меня, профессор.

Кэт уставилась на золото, лежащее на земле перед ней.

— Я тебя не понимаю.

— Это ты хотела найти сокровище, — бросил он ей. — Для меня оно никогда не имело значения.

— Но ты сказал… — начала Кэт, потом покачала головой. — Когда я пришла к тебе в первый раз, ты согласился на эту работу из-за сокровища.

— Я согласился на эту работу из-за тебя. Это ты хотела золота, Кэт.

— Дело не в деньгах. — Проведя рукой по волосам, она отвернулась. — Дело вовсе не в деньгах.

— Может, и нет. Дело в твоем отце.

Кэт кивнула, потому что это была правда, но ей больше не было больно.

— Я завершила то, что начал он, получила кое-что и для себя. Мне больше не нужны монеты, Кай.

— Почему ты сбегаешь от меня снова?

Она медленно обернулась.

— Мы стали на четыре года старше, но мы остались теми же.

— Ну и что?

— Кай, тогда я уехала раньше отчасти из-за моего отца, потому что я чувствовала, что должна ему свою преданность. Но если бы я думала, что ты хотел меня. Меня, — повторила она, кладя ладонь на сердце, — а не ту, кем ты хотел меня видеть. Если бы я думала, что у нас с тобой есть общее будущее, я бы не уехала. Я бы не уехала и сейчас.

— Кто, черт возьми, дал тебе право решать, чего я хочу, что чувствую? — Кай резко отодвинулся от нее, взбешенный. — Может быть, я допустил ошибку, просто решил, что слишком много брал на себя четыре года назад. Черт побери, я платил за это, Кэт, каждый день, после того как ты уехала, пока ты не вернулась. Я сделал все, что мог, чтобы быть осторожным на этот раз, не настаивать… И вот просыпаюсь и обнаруживаю, что ты уезжаешь, не сказав мне ни слова.

— У меня нет слов, Кай. Я всегда говорила тебе их слишком много, а ты никогда не баловал меня словами.

— Ты в словах разбираешься лучше, чем я.

— Ладно, тогда я ими воспользуюсь. Я люблю тебя. — Она подождала, пока он снова не повернется к ней.

Беспокойство вновь охватило его. Кай сдерживался лишь усилием воли.

— Я всегда любила тебя, но думаю, что знаю собственные недостатки. Может быть, и твои тоже.

— Ты слишком много думаешь о недостатках, Кэт, и недостаточно о возможностях. Я позволил тебе уйти от меня раньше. На этот раз тебе не будет так легко.

— Я хочу быть самой собой. Не хочу прожить остаток жизни так, как жила до сих пор.

— Черт побери, от тебя этого никто не требует! — взорвался Кай. — Никто не хочет, чтобы ты была кем-то иным, а не собой! Давно пора прекратить приравнивать любовь к ответственности и посмотреть на оборотную сторону явления. Это обмен, компромисс и смех. Если я прошу тебя отдать мне часть себя, я верну тебе часть себя обратно.

Не в силах остановиться, Кай обнял ее за плечи и держал, словно через этот контакт сумел бы заставить ее принять свои слова к сведению.

— Мне не нужна твоя постоянная преданность. Я не хочу, чтобы ты была мне чем-то обязана. Я не хочу идти по жизни, думая, что ты делаешь все, желая угодить мне. Черт побери, я не хочу такой ответственности!

Кэт молча уставилась на него. Кай никогда не говорил с ней так просто, без намеков. У нее появилась надежда. Хотя он озвучил ей только свои желания, всего лишь продемонстрировав оборотную сторону монеты. Надежда может угаснуть.

— Скажи мне, чего ты хочешь. У него был только один ответ:

— Пойдем со мной на минутку. Взяв ее за руку, Кай пошел в сторону сарая.

— Когда я начал это, я пообещал себе, что доведу до конца.

Отодвинув щеколду, он распахнул двери сарая настежь.

Первое мгновение Кэт ничего не увидела. Постепенно ее глаза привыкли к полумраку, и она шагнула внутрь. Яхта была почти закончена. Корпус отшлифован песком, просмолен и покрашен. Прекрасная, чистая и простая яхта стояла в ожидании, когда Кай выкатит ее наружу и прикрепит мачту. Просто глядя на нее, Кэт могла себе представить, как она будет плыть по ветру.