— Нет, только не здесь! Только не в комнате Мэри!

На Брюса ее слова подействовали как струя холодной воды в лицо. Лицо ожесточилось, взгляд стал холодным.

— Не здесь и нигде! — грубо резанул он. — Вы отсюда уедете. Понимаете меня, Мартиса? Вы уезжаете!

С этими словами он решительно вышел из ее комнаты, хлопнув дверью.

Утром никто ни словом не упомянул о том, что она уезжает. Также ни в чьем поведении не было замечено ничего сколько-нибудь подозрительного. Мартиса гадала, кто же ее ударил, если не Брюс. Конечно, можно было попытаться предположить, что она лишилась чувств от страха. Но откуда тогда взялся синяк, который и сейчас побаливал у нее под волосами. Может, от падения: она упала и ударилась головой о могильную плиту?

Однако ничего подобного не было.

Весь день Брюс отсутствовал. Элайна сказала, что он в преддверии Хайлендских игр тренируется в метании кейбера.

Наряды для предстоящего события девушки выбирали вместе. Они решили, что Мартиса оденется в те цвета, которые носила Мэри: цвета Кригэнов. В ее гардеробе нашлась прекрасная блузка с оборками, длинная шерстяная юбка, подходящая шаль и ярко-зеленый берет. Все это Мартиса надела в день игр. Волосы она оставила распущенными, и они каскадом ниспадали на ее плечи.

В дверь ее комнаты постучали. Мартиса открыла и с удивлением увидела на пороге Брюса. Она даже попятилась в благоговении — воистину перед ней предстал лэрд Шотландского нагорья. Он был в полном облачении: не просто в килте, а в большом пледе в цветах клана (после объяснений Питера Мартиса понимала разницу), в темно-зеленой куртке и берете балморал, низко на его бедрах висел спорран. Костюм ему очень шел, он и должен идти лэрду. С его мускулистой фигурой, темными волосами и пронзительным взглядом он казался бесстрашным воином прежних времен. Мартиса вдруг вспомнила, каково было ощущать прикосновение его рук к обнаженной коже, и невольно вздрогнула. Килт не скрывал его мускулистых ног, а плечи его сегодня казались еще более широкими.

Мартиса посмотрела ему в лицо и обнаружила, что он разглядывает ее, так же как она его.

— Миледи, вам идут цвета нашего клана, — тихо сказал Брюс.

— Спасибо.

Он предложил ей руку, и Мартиса оперлась на нее. Она пыталась взять себя в руки и не дрожать от его прикосновения, но была не в силах забыть их последнюю встречу. Она опустила глаза. Казалось, каждое их столкновение становится все более интимным, и она все еще мечтала: о мужчине, о чудовище, об огнедышащем драконе, обжигающем ее кожу своими поцелуями.

В сопровождении Брюса Мартиса спустилась в главный зал, где уже собрались все остальные: Йен, Конар, Питер и Элайна. При ее появлении Йен присвистнул, а Элайна восторженно захлопала в ладоши.

— Мартиса, прекрасно, просто идеально!

— Ну что, идем? — предложил Питер.

Он нес свою волынку в чехле из ткани цветов его клана. Они вышли из зала, Брюс помог Мартисе сесть на Дездемону. Пока она устраивалась в седле, их взгляды встретились.

— Милорд, — тихо спросила она, — означает ли это, что я могу остаться?

Он прищурился. Мартиса закусила губу: она спохватилась, что заговорила с ним в шутливом тоне, а Брюс Кригэн — не из тех мужчин, с которыми можно шутить…

— Игры скоро закончатся, — сказал он. — Можете остаться. На свой страх и риск.

Мартиса не поняла, на какой риск он намекает, но знала, что ей следует бояться.

Однако в этот день она забыла о страхе. Никогда еще она так не развлекалась. Когда они приехали в деревню, празднество было в полном разгаре. Пение волынок, скрипучее, заунывное, печальное, но все равно прекрасное эхом отдавалось от скал. Каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок, имел в своем наряде хотя бы одну деталь в цветах своего клана. В палатках торговали сладостями, мясными пирогами и разными национальными деликатесами. От знаменитого шотландского блюда, хаггиса, Мартиса отказалась: узнав от Элайны, что оно готовится из овечьих внутренностей, она не смогла себя пересилить. Брюс, его кузены и дядя вскоре присоединились к другим мужчинам, которые пили темный эль и делали ставки на лошадей перед скачками. Элайна повсюду водила Мартису за собой. Держась за руки, они гуляли по дорожкам между палатками. Потом посмотрели танцевальные соревнования сначала девушек, затем парней. Танцы проходили под звуки флейт и волынок. Питер со своей волынкой сидел на подмостках. Увидев Мартису и Элайну, он подмигнул им и заиграл грустную песню. Песня была встречена громом аплодисментов, Питеру даже вручили медаль за великолепное исполнение. Мартиса и Элайна поздравили его, расцеловали в обе щеки и направились дальше, пробовать в разных палатках пирожные и сидр. Потом Элайна сказала, что начинаются соревнования по бросанию кейбера, и они поспешили смотреть зрелище.

Первым бросал кейбер коренастый мускулистый игрок, одетый в цвета клана Кэмеронов. Наблюдая за ним, Мартиса недоумевала, как вообще могла возникнуть такая игра. Она не представляла, как можно удержать в равновесии такой огромный шест, не говоря уже о том, чтобы его бросить. Но мужчина с поразительной силой и мощью сделал бросок, После этого замерили расстояние, которое пролетел кейбер, и вперед выступил следующий участник соревнований. Йен и Конар тоже участвовали. Мартиса особенно энергично хлопала в ладоши, когда Конар поставил рекорд дальности. Закончив выступление, он повернулся к своим, усмехнулся и сказал:

— Ну, надеюсь, я получу хотя бы медаль.

Мартиса расширила глаза:

— Как это медаль, вам должны дать главный приз!

Он покачал головой и печально улыбнулся.

— Нет, девочка, вы еще не видели выступление Брюса. Думаю, это мастерство передается в роду Кригэнов по наследству. Ждите и смотрите.

— Но вы были просто великолепны!

— Смотрите, смотрите, Брюс уже выходит.

Великий лэрд Кригэна вышел вперед для броска. Он был без куртки, рукава его рубашки были закатаны, килт был обернут вокруг бедер. Мартисе подумалось, что есть в нем какая-то магия. Нечто волшебное, как и в холмах и скалах, словно по случаю празднества нарядившихся в яркие цвета: цвел белый и лиловый вереск, серый камень, казалось, мерцал под ярко-голубым небом, а трава была неправдоподобно зеленой.

Брюс обращался с кейбером чуть ли не с нежностью. Как с ребенком. А когда он бросил его, то казалось, что он полетел на собственных крыльях. Бесспорно, его бросок был самым дальним. Мартиса знала это и без объявления судей, замеривших длину. Зрители бурно аплодировали и кричали. В ожидании вручения наград Йенс лукавой улыбкой сказал Мартисе, что победа не имеет значения.

— Знаете, какой приз? Ягненок и баран. Мы каждый год возвращаем их обратно в деревню. Так что медаль Конара стоит дороже.

Конар пожал плечами. Йен рассмеялся.

— Я заработал боль в плече. И не прочь поужинать. А вот идет наш лэрд и хозяин, без которого мы не смеем есть!

В его словах слышалась какая-то горечь, он улыбался, а когда Брюс подошел, он похлопал его по плечу и поздравил с победой.

— Молодец, лэрд Кригэн! Мы удерживаем победу еще на год. А теперь, может, пойдем отведаем нежного ягненка?

— Спасибо, кузен. Конечно, пойдем. — Брюс быстро поймал взгляд Мартисы, — Миледи.

Он подал ей руку.

Уже темнело, но деревня была ярко освещена множеством тонких восковых свечей. На расчищенном участке перед утесом на открытом огне медленно жарилось на вертелах несколько ягнят, здесь же висело над огнем несколько больших котлов, в которых, булькая, тушились овощи, распространяя аппетитный аромат. Брюс подвел Мартису ближе, чтобы наложить еды в тарелку, и в это время раздался крик, и откуда-то выбежала молоденькая светловолосая девушка с цветочным венком в руках. Она подбежала к Брюсу, засмеялась, возложила венок ему на голову, быстро поцеловала в щеку и крикнула:

— Это наш лэрд Кригэна и король Хеллоуина! — Потом она повернулась к Мартисе и надела на нее другой венок. — Миледи, королева! Будьте нашей королевой этого праздника, и духи будут вас охранять!