Немножко поссориться полезно. Обозлившись, бабка не полезет с поцелуями. Глядишь, как-нибудь вечер пройдет сам собой.

— Ладно, отлей пол-литра, — сжалилась бабушка. — И, Раечка, зажги мне телевизор. Скоро новости, потом мой сериал.

Оживившись, Рая энергично крутанула ручку поджига. Комнатный энергоблок перхнул раз-другой, зачавкал и дал ток на телик. Разгорелся голубой экран, заливая комнату призрачным сиянием. Стала смутно видна бабуля, развалившаяся в кресле со своим жиром и суставами. Губы синюшные, блеклые, глазки бесцветные.

«Ой, плохо дело. Бабка голодная. То-то она такая добренькая… Ладно; глядишь, в сериал втянется и забудет. А я… пойду, прикинусь, что спать легла!»

Телик начал бормотать, показывать цветастые картинки, нагоняя морок и зевоту. Пухлая бабкина рука тискала пульт дистанционного управления, отыскивая в мировом эфире подходящее зрелище. Пока старая перебирала каналы, Рая на цыпочках выскользнула к себе в маленькую комнату. Нечего раздражать чуткий нюх бабули своим горячим свежим запахом. Прытко залила красный денатурат в бачок компьютера и пустила искру. Чих-чих-чих, работай, гномик! Пусти меня в волшебную страну…

Пока система устанавливала связь и настраивалась на любимые страницы, Рая бесшумно сбегала на кухню, наложила себе пожрать, налила молока и унесла добычу в норку.

Пых! Вылупились с экрана лозунги соцпроектов — «Свои таланты России открой! Ты нужен стране, пока молодой!»

Подавившись молоком, Рая чуть не вылила его на клавиатуру. Это что? Хакеры постарались? Ну, им вломят!..

Больше, чем на порчу картинки, хулиганов не хватило; дальше полилось правильное — «Сохраним и приумножим людей», «Опыт и память — богатство страны».

Наконец, вход в пространство свободы. Установить фильтр матерщины? Да! Установить фильтр активного вторжения порно? Да! Установить… экстремизма… нетерпимости… Да! Да! Да! Что нам осталось? Разведение аквариумных рыбок?..

Поиск. Выцедив остатки молока, Рая азартно давила клавиши и шарила мышкой. «Ланцов Валентин Романович». «Экология». «Педагог». Сколько запросов за сегодня? Ровно по числу девчонок в группе. Все отметились. Каждая сожгла ради препода рюмку спирта.

Клево, его еще не стерли из базы поиска работы!

Лет… Резюме… Участник проекта «РосБиоТопливо»! Премия за… Чего в учителя пошел? Гнал бы науку, раз может.

Захотелось покурить, чтоб поглубже подумать, но бабуля унюхает и разорется. Рая сорвала мясистый листик каланхоэ, зажевала и сморщилась от жгучей судороги во рту. У-ух!

В целом логично. Прикладную экологию сегодня движут Молодые. Старика выпихнули на обочину. Забытый дедка приболел, какой-нибудь рак завелся. Что делает человек с раком? Он пишет заяву: «Согласен с указом 200». Ложится в спецклинику. То есть закладывается. И выходит заложником. Нормалек, можно жевать опилки. Пенсия, работа, все дела… Ну, кое-чего нельзя — кровь сдавать, усыновлять… Прочие вещи — пожалуйста. «Мы гарантируем сохранность интеллекта и социальных функций. Гражданские права в полном объеме».

Главное, можно пить водку. Она продолжает действовать. И секс. Правда, вялый. Больше по телефону. И взгляд — липкий, неотвязный. Тут препод-эколог прямо исключение. Или его хватает лишь на водку. Энергетика мозгов у заложников того-с, не канает.

Звякнул спиртомер. О-па, денатурата осталось на двадцать минут! Как это биотопливо быстро сгорает…

— Рая, — донесся из-за стенки бабкин стон. — Раечка!

Сердце рухнуло, руки упали, и ноги обмякли.

Должно быть, сериал не втыкает. Ерзала бабаня, ерзала и таки вспомнила про голод.

— Ба, ну еще двадцать минуток! — выкрикнула она в тоске.

— Ра-а-ая!..

Так, Зойка говорила, ее дед воет: «Во-о-одки! Во-о-одки!»

— Сейчас!!!

Сэкономила горючку, одна радость. Машина пошла на отключение и, прощаясь, выбросила непременный слоган: «Любите стариков!»

В полутемной ванной Рая механически вымыла руки, насухо вытерла, обработала тем же красным спиртом. Прежде чем шагнуть в потемки, слабо озаренные экраном, приложила к ногтю наноиндикатор. Малайское чудо мигнуло панелькой, высветив цифры содержания гемоглобина. Пока нормально. Главное, чтобы бабушка не слишком увлекалась. В августе ее так расквадратило, что Рая выпала в осадок прямо в маршрутке, так и сползла на соседа.

Бабка начала урчать, едва Рая вошла. А может, раньше. Гур-гур-гур-гур — мягкими волнами неслось по воздуху, заволакивало слух, темнило зрение, охватывало туманом. Силуэт бабули, высвеченный моргающим экраном, словно раздувался в кресле. Не, на кошку совсем не похоже. Скорее на тучу, когда та рокочет — пухлая громадина с молниями в брюхе, накрывающая город грозовой тенью.

Чарует.

«Все равно кошка лучше!» — вспыхнул напоследок блеск протеста.

Гасить эти вспышки, гасить. Наш долг — заботиться о… Наш общий долг… Топ. Топ. Еще ближе. Бабка стала всплывать из кресла. Туча…

Какие тут кошки. Одни мухи, и то летом. Даже пауки сбежали.

«Без боли, ради жизни! — запели голоса собеса, будто гимн. — Стань донором для близких! Одна кровь, одна семья!»

Блаженно улыбаясь, Рая закинула голову. Какой сладкий сон! Страшно лишь вначале, когда звучит зов, а сознание еще противится. Свет разлился вокруг — яркий, безлимитный. Расцвели блеклые обои и гнутые колючки на подоконнике. Добрая, ласковая бабушка с улыбкой. Обняла — ну прямо перина!

Чмокнул рот, припадая к телу.

Ах. Ноги отнимаются, до того приятно. Кажется, всю жизнь бы так провела, обнятая бабулей. Свет и любовь, потолок исчез, пол растворился, белые облака кругом и золотые блестки сыплются.

Бом-м! Гонг ударил — огромный, медный. Снова в стену — бом-м! Запел ангельский голос в облаках:

— Тут ребенок маленький, кончайте зов пускать! После восьми нельзя! Слышите?! А то крест на двери нарисую!

Рая сонно рассмеялась, встряхивая волосами.

Бабушка оторвалась от дела. Ее голос стал сильным, почти громовым:

— Заявленье подам! На моральный ущерб! Не ваше дело!.. Ой, Раечка, что ты, золотко? Идем, идем, ляжь, отдохни. Устала, хорошая…

Утром будильник дятлом застучал по мозгам. Такая слабеть — еле глаза разлепила. Темнотища; за окном — могила, Фонари еле тлеют, дождик дребезжит по жести. Пошарила со стоном, нащупала ночник-«гнилушку», надавила. Люминофор загорелся, волчий глаз, загробный свет лег на столик. Так, деньги под будильником. Есть бабло, ура!

Порыв бодрости разом сняло, едва встала на ноги. Мир покосился, в глазах чуть не погасло, подступила тошнота.

Плакат гласит: «Это должен знать каждый», а ты забыла. Лежа самочувствие о-го-го, а в стойке «смирно» кровь от головы оттекает к ногам. Обморок, и — брык! Помни об ортостатическом коллапсе, иначе можно сделать брык в неподходящем месте.

На лестничной площадке Рая — невезуха, блин! — пересеклась с соседкой. Та волокла своего пупса в детский садик, а себя на службу. Серая, невыспанная соседка шевелилась нервно и бодро, по-командирски руля ребятенком:

— Ну-ка, стой! Куда, там ступеньки!.. — И за шарф его, к ноге. — Доброе утро, ты в порядке?

Рая поспешила закрыть дверь:

— Вам какое дело?

— Не огрызайся, молода еще, — спокойно ответила та, придерживая карапуза. — Лучше в зеркало поглядись.

— За собой смотрите. Вон, диатез у мальчика — не тем кормите.

— Я-то живого кормлю, он вырастет, — вздохнула соседка, глядя мирно и печально.

Рая заспешила вниз по лестнице.

— В церковь бы сходила! — донеслось вслед.

Скажет тоже — в церковь! Мать-одиночка, а советы раздает. Лучше б мужика к ноге придернула.

От свежего воздуха — хоть он и пополам с дождем — Рае снова подурнело, но она собрала силы в кулак и поспешила к остановке. А то одиночка догонит, еще какой-нибудь оффтопик скажет. Ей-то что! Сама себе хозяйка. Хочет — икон наставит, крест повесит… Кто взялся предков кормить, тому нельзя. «Духовная травма», статья УК, штраф или срок. Зойка деду святой воды плеснула в водку, потом месяц у Варьки скрывалась. Спасибо, Варькины родители пустили, а дедок не настучал.