Кабинет Поташева был обставлен без пафоса. Почти ничего не хотелось выбросить, кроме стоявших по углам мертвых древесных стволов. И еще картин — по одной на каждой стене, абстрактные узоры красной и синей краской, вызывающие необъяснимое отвращение. Будто кто-то размазал по стене моллюска. Оксана не удержалась, сняла картины и поставила У двери.

На обратной стороне всех четырех холстов обнаружилась одинаковая метка — неровно нарисованный восьмиугольник. Рисовали от руки, но при этом все четыре восьмиугольника были идеально похожи.

Странным, неприятным человеком был Егор. Оксана была рада, что передача дел обошлась практически без личных встреч. Большей частью из-за отсутствия Поташева. Похоже, Егор решил избежать объяснений с Бергером. А объясняться было за что.

Пришел угрюмый техник, проверил оборудование для видеоконференции. Оксана села в кресло, положила перед собой блокнот.

На экране появился Бергер, как никогда похожий на доброго дедушку. Он сидел на веранде своего дома на побережье. Лабрадор Мэти положил голову поверх клетчатого пледа, которым Бергер укрывал колени.

— Здравствуй, милая, — сказал Бергер. — Поздравляю тебя со вступлением в должность.

— Спасибо, Джозеф. Рада тебя видеть.

— И я тебя. Очень жаль, что передача дел затянулась на два месяца. Обычно все происходит быстрее.

— Ты же знаешь, я не особо сюда рвалась.

С Бергером Оксана всегда была откровенна. Джозеф безошибочно чувствовал фальшь, не терпел лести и желания выслужиться. Работа с ним была хорошей школой. Болезненной, но хорошей.

— Выбор дается нам редко, милая. Я рад, что мы будем работать с тобой напрямую, без Егора. Последнее время он был не очень эффективен.

— Я тоже рада, Джозеф. Если позволишь, я начну. У нас уже почти полночь.

— Да, извини старика. Окончательно запутался в часовых поясах. Начни, пожалуйста, с состояния дел по издательскому дому.

Оксана открыла блокнот.

— Процедура согласования закончена. На следующей неделе планируется первый транш. Алина согласилась на ввод нашего финансового директора в штат компании.

— Долго бодались.

— Долго. Я уверена, что они подчищали серые схемы.

Бергер махнул рукой, блеснув антикварного вида золотыми часами.

— Не имеет значения. Через три месяца будем полностью реструктурировать их финотдел, перейдем на нашу форму отчетности. Пусть поиграют в независимость, пока можно.

— Тем не менее задержка транша сыграла свою роль. Алина согласилась на все наши условия.

— Прекрасно. Давай кратко пройдемся по оставшимся дедам Поташева, и я тебя отпущу. В твоем возрасте надо высыпаться.

Оксана перевернула страницу. Завтра ей надо быть на месте в семь утра. Сон ей заменит баночка энергетика по дороге на работу.

— Невыясненной осталась только ситуация с ипотечным фондом. Я писала в отчете неделю назад.

— Я помню, помню. Финансирование строительства по федеральным заказам.

— Да. Так вот, никаких федеральных заказов не поступало и не планировалось. Я проверила через источники в администрации, фонд не участвовал ни в одном тендере. Из отчетов следует обратное, но уже ясно: тендерные заявки, как и договора с подрядчиками, — подделка. Фонд занимался скупкой земельных участков и продажей их по заниженной стоимости нескольким компаниям. География покупок занимательная. Я попросила программистов перенести данные на карту России. Еще я жду информацию по компаниям-перекупщикам. Завтра выдам мини-отчет.

— Очень интересно. — Бергер погладил Лабрадора, почесал пса за ухом. — Надеюсь, мне все же удастся лично побеседовать с Егором. Я попросил нужных людей устроить нам встречу. Твой отчет будет прекрасным дополнением к предстоящему разговору. — Джозеф посмотрел на часы. — Езжай домой, девочка, — сказал он. — Рад был тебя видеть.

— До завтра, Джозеф.

Оксана выключила связь, откинулась в кресле, потянулась, зевая. Замерла.

Прямо над ее головой на потолке был нарисован восьмиугольник — точная копия рисунков на обратной стороне картин. Только этот рисовали огнем зажигалки на штукатурке.

— Совсем у тебя с башкой было плохо, Поташев, — тихо сказала она. — Ничего, Бергер тебе мозги вправит.

Добрый дедушка умел быть злым, когда надо.

Возле офиса Оксану поджидала неприятность. Она сдавала задом со стоянки и едва не сбила бомжа. Сутулая фигура в длинном пальто и шляпе не предприняла никаких попыток уйти от столкновения. Истошный писк парковочного сонара заставил Ксану ударить по тормозам. В зеркало заднего вида было не разобрать лица бомжа. Оксана чувствовала, что он разглядывает ее, стоя у самого бампера.

Выругавшись, она сделала полукруг и выехала на дорогу. Бомж так и не сдвинулся с места. Бледное пятно под шляпой повернулось вслед отъезжающей «Вольво».

Кварталов через пять она успокоилась. Затормозив у светофора, набрала номер Олега.

— Солнце мое, я не приеду. Не обижайся, пожалуйста. Я у себя буду ночевать, мне завтра с утра на совещание. А субботу и воскресенье у тебя, обещаю.

Отношения с Олегом отличались приятной необременительностью. Рядом с ним было спокойно и надежно. Иногда слишком спокойно.

— Конечно, соскучилась. Не веришь? И как мне тебя убедить? Нет, солнце, я не приеду. Давай ты меня за это накажешь в субботу…

Оксана уловила краем глаза движение, повернула голову. Вскрикнула, роняя телефон.

В боковое стекло с ее стороны заглядывало лицо. Бледная нечистая кожа, обветренные губы, седые волосы из-под полей шляпы. На левой щеке лиловое пятно застарелого ожога.

Оксана ударила по газам.

— Нет, все в порядке. Да не волнуйся так. Стояла на светофоре, в окно заглянул бомж. Ничего он не делал, просто смотрел. Солнце, давай я тебя из дома наберу, хорошо? Целую.

Это же не мог быть тот самый бомж? Пальто, шляпа — мало ли таких шляется по улицам… Оксана вцепилась покрепче в руль, давя дрожь в руках. В животе крутился холодный комок. Что-то происходило вокруг, что-то неприятное.

Следующий светофор она проскочила на красный. Хотелось как можно быстрее оказаться дома, залезть под одеяло. Спать до утра без снов.

Фигура в плаще выросла прямо перед капотом. Завизжали тормоза. Адреналиновая волна подхватила Оксану, вынесла ее из машины.

— Ты куда прешь?! — закричала она.

Горло перехватило. Давешний бомж смотрел на нее с улыбкой. Зубы у него были черные, гнилые. До Ксаны дошло, что шрам-ожог на щеке имеет форму неровного восьмиугольника.

— Неосторожно водите, Оксана Владимировна, — сказал бомж с упреком. — Так и до беды недалеко…

Не став слушать дальше, Ксана бросилась обратно в машину.

Дальше события развивались как в ночном кошмаре. Она повернула ключ в замке зажигания. Машина не завелась. Внезапно она ощутила чужое присутствие, гнилостный запах. Хотела закричать, но навалившаяся на грудь невидимая тяжесть не дала.

Бомж сидел рядом на пассажирском сиденье.

— Вы оказались в неприятной истории, Оксана Владимировна, — назидательно сказал он. — Искренне надеюсь, что у нас вместе получится найти из нее выход.

Оксана попыталась открыть дверь, выскочить из машины, но ручку заклинило.

— Вам помочь? — участливо спросил бомж.

Вдруг он оказался снаружи, со стороны водителя. Чудовищным рывком он с мясом вырвал дверь, швырнул ее в сторону.

— Вам не приходило в голову, что Поташев действует не сам, Оксана Владимировна? Что кто-то диктует ему решения? Что ваше с Бергером вмешательство нарушает куда более серьезные планы, чем вы можете представить?

Бомж протянул руку, собираясь взять Ксану за горло. Страх облегал ее тело, как смирительная рубашка, она не могла даже шевельнуться.

Потянуло холодом. Дождь… не дождь — ливень мощно и Тяжело обрушился с небес. Дробью хлестнул по крыше, пленкой растекся по лобовому стеклу. Бомж съежился, глядя вверх. С хрустом ломая кости небес, прокатился над головой гром.