Сложнее всего Рейске было с туалетом. Я пробовала мочиться стоя, но мне не удавалось добиться того звучания струи, как у мужчин. Писсуарами, разумеется, я не пользовалась, а мужчина, заходящий справить малую нужду в кабинку, выглядит немного странно. Поэтому с пивом следовало быть аккуратнее.

Казалось невероятным, чтобы кто-то из присутствующих знал Юрия Транкова и тем более поделился сведениями со мной. К тому же я понятия не имела, предлагал ли он свои картины еще кому-то, кроме пенсионерки Элли Вуотилайнен. В голове снова возник образ Аниты, лежащей в луже собственной крови. Насколько я помнила, у моей соседки действительно был племянник, только он жил где-то далеко, в Лоймаа. И я очень надеялась, что, обмолвившись про тетю, не подставляю под удар милую старушку, которая пекла замечательные пироги и расписывала фарфор.

В воскресенье вечером на вокзале царила суета: студенты возвращались из родительских домов, солдаты, проведя выходные с семьей, отправлялись к местам службы, фермеры, всласть нагулявшись в столице, торопились домой к хозяйству. Рейска допил пиво и еще раз прошелся по площади. Обычно он чувствовал себя вольготно, так как не привлекал внимания ни бандитов, ни полиции.

Однако, проболтавшись на площади до полуночи, он так не узнал ничего нового. Русский со своей компанией ушел еще до десяти, и их место заняла веселая стайка подростков: они просидели здесь не один час и совершенно не волновались по тому поводу, что завтра в школу. Рейска еще зашел выпить чаю в ближайшее кафе и тем заслужил право посетить чистый туалет. Ему так никто и не позвонил. В последнем автобусе, на котором мой герой отправился домой, народу было мало, и двое в кожаных куртках на заднем сиденье сразу привлекли его внимание. Было трудно разобрать, на каком языке они говорят, а судя по виду, могли быть как финнами, так и выходцами из Восточной Европы. Рейска расслабленно сидел на своем месте, но Хилья сразу же напряглась.

Мой герой вышел из центральной двери, те двое сошли на той же остановке. Улица была совершенно пустынна, не считая одинокого такси. Рейска, не оглядываясь, уверенно шагал вперед. Мужчины вроде него не боятся нападения на пустынной улице, хотя именно такие чаще всего и становятся объектом случайной агрессии. Рейска не был пьян и совершенно не собирался прикидываться выпившим. Мне не хотелось идти к парадной двери, поэтому я решила пройти через соседнее кафе. Но оно было закрыто: по воскресеньям это заведение заканчивает работу уже в девять. Тогда я достала сигарету и закурила, словно размышляя, куда заглянуть, чтобы выпить последнюю рюмочку на ночь. И в этот момент передо мной возникла парочка в кожаных куртках.

– Эй, парень, угости-ка и нас сигареткой.

Незнакомец говорил по-фински без акцента. При ближайшем рассмотрении эти двое оказались моложе меня, похоже, им едва стукнуло восемнадцать. Я вытащила из кармана пачку и протянула парням. Те молча закурили.

– Чего шатаешься на ночь глядя, выпить хочешь? – наконец прервал молчание один. Его белое прыщавое лицо утонуло в облаке дыма.

– Да не… я просто… Решил вот глянуть, открыта ли кафешка… – ответила я и направилась прочь от подъезда своего дома.

У меня не было с собой оружия, и я совершенно не хотела ввязываться в драку. Рейска, в отличие от Хильи, не владел приемами дзюдо, и я не собиралась демонстрировать им навыки, неподобающие моему персонажу. К тому же при более близком контакте они могли понять, что я не мужчина, и трудно сказать, какая реакция за этим последует.

– Придурок, – произнес кто-то из них мне в спину. – Ты мелкий трусливый придурок.

Возможно, Рейска бы оскорбился и кинулся на обидчика с кулаками, но умная Хилья решила впустую не рисковать и бросилась от них наутек. Я забежала в знакомый двор и спряталась за поручнями, на которых хозяйки выбивают ковры. Парни ринулись было за мной, но быстро потеряли след и пошли своей дорогой. Я просидела в укрытии с четверть часа, потом осторожно вышла, огляделась и отправилась домой. Я не решилась войти в квартиру в обличье Рейски, хотя свет был погашен и все, похоже, легли спать. Сорвала усы и бакенбарды и, прокравшись в ванную, смыла остатки грима и запах мужчины. Спустя некоторое время после смерти дяди Яри из нашего дома выветрился запах охотника, сопровождавший меня все мое детство. Я долго скучала по этому запаху и сейчас, лежа в постели, пыталась вспомнить его. И, воскресив в памяти, спокойно уснула.

Телефон молчал до утра. Я позавтракала, съев целую тарелку гречневой каши и запив ее половиной пакета томатного сока. Затем вышла из дома и села в трамвай, идущий в Хаканиеми. Мне и раньше приходилось бывать на бирже труда, и эти визиты никогда не доставляли особого удовольствия. На этот раз я догадалась взять с собой книгу, бутылку воды и пару бананов. После двух часов ожидания меня наконец пригласили в кабинет. За столом сидела женщина пенсионного возраста в очках с такими сильными диоптриями, что ее глаза казались неправдоподобно огромными. Я назвала свое имя и вкратце изложила трудовую биографию.

– Причина увольнения?

– Разногласия с работодателем.

– Трудовое свидетельство получили?

– Нет.

– Надо взять, иначе возникнут трудности с устройством на новое место. Следует также получить рекомендательные письма.

– Не получится. Моего бывшего работодателя нет в живых, – сказала я и тут же раскаялась в своих словах.

Ну что мне мешало подделать необходимые документы? И тут же разум услужливо ответил на мой вопрос: старший констебль Лайтио мешал. Ведь я по собственной глупости искренне рассказала ему, почему ушла от Аниты. Вряд ли полицейский будет рыться в документах биржи труда, но природная честность не давала мне солгать там, где это не было жизненно необходимо.

– Нет в живых? – На унылом лице служащей мелькнул интерес. – А что это с ним случилось?

Я что-то пробормотала, подписала необходимые бумаги и ушла, пообещав явиться по первому вызову. Мне не составило бы труда найти работу, например, уборщицы, и я без проблем пошла бы мыть полы, если бы у меня на счету не было суммы денег, выражаемой трехзначной цифрой. Посещение биржи труда тоже было чистой воды формальностью. Оно давало полиции и тем, кто мог следить за мной, уверенность, что я занята исключительно поиском работы и не собираюсь ехать в Россию, чтобы самостоятельно расследовать убийство Аниты. Я и на самом деле не собиралась уезжать из страны. И, находясь в Финляндии, можно попытаться распутать это дело. Наверное, я так никогда точно и не узнаю, кто стрелял на самом деле, но хотя бы буду уверена в том, что это была не я. А что, если мне так и не удастся доказать это?

Пожалуй, стоит на некоторое время уехать в деревню. Вернувшись в квартиру, я упаковала вещи в небольшой рюкзак и отправилась на остановку. В автобусе слышалась в основном шведская речь, и мне снова вспомнилась Моника. В деревне не было Интернета, ближайшее место, где можно было выйти в мировую паутину, был деревенский дом культуры, который, согласно расписанию, был открыт всего раз в неделю. От соседей я старалась держаться подальше. В ближайшем домике жил родственник домовладельца, которому я платила аренду; пару раз он мне предлагал помощь, но отстал после того, как я довольно грубо отказалась.

Я вытащила на белый свет свой старый велосипед: нарочно выбрала эту развалину, чтобы никто не покусился на мое транспортное средство. Заехала в магазин, купила килограмм помидоров, пару бутылок пива и решила вернуться по дорожке вдоль берега. Колеса проваливались в песок, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы удержать равновесие. Последний подъем дался с трудом, поскольку на руле не было переключателя скоростей, я даже привстала, чтобы не упасть. Чертыхаясь, поднялась на гору.

Я подъехала к домику, не торопясь обошла вокруг, заглянула в окно. На первый взгляд все было по-прежнему, как и три недели назад. Выключила сигнализацию и вошла. Сбросила кроссовки, включила холодильник и сунула в него пиво. И отправилась искать лопату.