Разумеется, Анита будет звонить и просить вернуться. Слишком многое мне известно как о ней самой, так и о системах безопасности в ее доме и офисе. Для ее врагов эти сведения на вес золота. Продав информацию заинтересованным лицам, я могла бы жить припеваючи несколько лет.
Постепенно я вытягивала из Аниты сведения о тех, кого она считала своими врагами. Хороший телохранитель должен понимать намерения преступника, чтобы предугадать его действия. Я стремилась никогда и нигде не оставлять хозяйку одну. Господин Нуутинен исчез из ее жизни много лет назад, растворившись в бескрайних просторах Восточной Лапландии, а ее единственная дочь жила в Гонконге. И чтобы не оставлять хозяйку в одиночестве, мне пришлось провести бессчетное количество ночей в Лехтисаари, в ее роскошном огромном таунхаусе. В первую очередь я распорядилась поменять всю охранную технику, поскольку основным источником угрозы считала бывшего любовника хозяйки: он часто бывал в доме и прекрасно знал, как все устроено. Это был московский король недвижимости, по имени Паскевич Валентин Федорович. В свое время Анита подорвала его бизнес по торговле коттеджами в Южной Финляндии, и он так и не смог этого простить своей финской подруге.
Опять заголосил телефон, и опять это была Анита. Пусть звонит. Должно быть, страшно переживает, шарахается от каждой проезжающей машины, от каждого прохожего. Наверное, уже вернулась в гостиницу и сидит за зашторенными окнами, запершись на все замки. Водитель, Сергей Шабалин, служил ей уже много лет, но, должно быть, и его преданность можно измерить деньгами. Анита твердо знала, что лучшую гарантию безопасности получает тот, кто хорошо платит. И полагала, что все в мире защищают лишь собственную шкуру и кошелек. Меня хозяйка считала особой сильной и ловкой, но весьма недалекой, что меня устраивало как нельзя лучше. Она и не подозревала, что я по крупице собираю сведения о ее жизни не только для того, чтобы лучше организовать систему личной безопасности. При желании я могла бы превратить ее жизнь в сущий ад.
Несмотря на плотную закуску, от рюмки водки и пары бокалов пива я здорово опьянела. Расплатившись, вышла из ресторана. Смеркалось, но на улицах было еще людно. Купила в киоске банку колы и две бутылки минералки. С первой страницы газеты «Правда» на меня взирал портрет премьер-министра: Путин комментировал ситуацию в Грузии. Паскевич входил в число приближенных к премьеру, потому-то Анита так боялась его.
– Девушка, как дела? – раздался поблизости мужской голос.
Я мельком оглянулась, желая убедиться, что это не кто-то из бандитов Паскевича, многих из которых я знала в лицо.
– Никакая я тебе не «девушка», – по-фински ответила я и пошла дальше, не слушая, что мужчина продолжал говорить мне в спину.
Неужели принял за проститутку? Кажется, по моей внешности нельзя предположить, что я торгую собой. Сто восемьдесят сантиметров роста, семьдесят килограммов веса, стрижка «под мальчика». Одежда, как и подобает человеку моей профессии: джинсы, короткая кожаная куртка и ковбойские сапоги, подбитые железом. Я довольно редко надевала их, поскольку в них невозможно пройти сквозь ворота металлоискателя. Зато приятно осознавать, что одним ударом ноги легко можно выбить дух из здорового мужика.
Вернувшись к гостинице, где еще недавно жила вместе с Анитой, я взглянула на ее окно: у меня давно выработалась привычка запоминать важные детали. Мелькнувший за темным стеклом огонек может выдать спрятавшегося преступника. Занавески в комнате Аниты были раздвинуты, горел яркий свет. «Вот ведь глупая баба! – раздраженно подумала я. – Она что, специально так ведет себя? Не удивлюсь, если с ней что-нибудь случится».
«Ты поступила неправильно, нельзя было оставлять клиента», – снова раздался в голове голос Майка. Но ведь Майк не знал, почему меня так взбесило желание Аниты купить шубу из рыси. Он же сам не раз говорил, как важно правильно выбрать клиента. Ведь бандиты тоже нанимают себе телохранителей. Я видела отморозков Паскевича еще в те времена, когда он встречался с Анитой и они часто ужинали в ресторане «Чез Моник», где я тогда работала. Уже в то время мне довелось в одиночку защитить ее от целой стаи диких ухажеров, и я гордилась этим.
Я вошла в гостиницу и огляделась. К счастью, тот мужчина, что пытался познакомиться, сюда за мной не пошел. В вестибюле стоял телефон-автомат, с которого можно было звонить по банковской карте. Я набрала номер Аниты, но, стоило ей ответить, мгновенно повесила трубку. Все в порядке. В среду утренним рейсом она улетает из Москвы в Финляндию, а до этого времени вполне обойдется без меня. Завтра у нее должна состояться последняя в эту поездку встреча с московскими воротилами рынка недвижимости. Маршрут до места переговоров она прекрасно знала, к тому же ее отвезет водитель. Поэтому сегодняшний вечер, как и завтрашний день, я могу посвятить самой себе.
Служащий за стойкой внимательно смотрел на меня. Охранник у лифта, проверяющий карточки постояльцев, тоже не сводил с меня глаз. Я часто говорила Аните, что нельзя полагаться на штатную охрану в гостинице, тем более что в номере ежедневно убирается горничная, о которой мы вообще ничего не знаем. Мне казалось, что без меня весь мир представляет для Аниты угрозу.
Раздался характерный звоночек: пришел лифт. Я едва успела спрятаться в нишу возле телефонного автомата, как из лифта появилась Анита. На ней были элегантные полусапожки блестящей кожи, на плечах красовалась рысья шуба. Моя бывшая хозяйка направилась прямиком к входной двери; осторожно выглянув, я увидела во дворе знакомую машину с Шабалиным за рулем. Водитель предупредительно распахнул дверь. Странно… Она же не планировала встреч на вечер, мы собирались заказать ужин в номер и лечь пораньше спать. Что заставило Аниту изменить планы?
Во дворе стояло несколько такси. Я быстро запрыгнула в ближайшее и велела следовать за машиной Шабалина. Водитель только буркнул что-то и послушно тронулся. Мы объехали Кремль, миновали место, где недавно стояла гостиница «Россия», затем по мосту через Москву-реку двинулись куда-то на юг. Похоже, Анита направлялась в сторону домов, которые когда-то хитростью увела у Паскевича. Может, хозяйка перенесла встречу на сегодняшний вечер?
В начале девяностых, в самый разгар кризиса, Анита унаследовала от родственников матери несколько сотен гектаров земли вдоль береговой линии и пару островов в Сувитайпале. Коттеджное строительство в то время резко пошло на спад, масса людей осталась без средств, и Аните легко удалось получить разрешение на застройку. Муниципальные власти сочли, что развернувшиеся работы помогут обеспечить занятость местного населения, а деньги отдыхающих рекой потекут в коммунальный бюджет. Но капитала на такой масштабный проект у Аниты не было.
И тут подвернулся Паскевич. Они встретились в Лаппеенранте, где тот разрабатывал проект коттеджного поселка в Финляндии для российских туристов. Паскевич принадлежал к только зарождающейся в то время породе российских олигархов и был связан с газовым и нефтяным бизнесом. В лихие девяностые в России смелые и бесшабашные люди легко добивались успеха. Анита на тот момент недавно рассталась с мужем, о чем в тоскливую минуту рассказала Паскевичу, а он мгновенно этим воспользовался. Они стали не только любовниками, но и партнерами: денег у этого господина куры не клевали. Парочка затеяла совместное строительство трех коттеджных поселков и нескольких роскошных вилл на берегу Саймского канала. Казалось, поток богатых русских туристов не иссякнет никогда. В то же время Паскевич наращивал свой капитал, спекулируя недвижимостью в Москве, а Анита взяла в банке крупный кредит, чтобы стать совладельцем бизнеса. Она считала, что кризис будет недолгим и в Россию имеет смысл инвестировать уже сейчас. Пару лет все шло, как она и планировала: вложения в Финляндии и Москве с лихвой окупились, и Анита смогла погасить кредит с такой скоростью, что даже генеральный директор банка удивился. Отношения, которые они с Паскевичем так и не узаконили, длились много лет. Однако верность не входила в число достоинств Валентина Федоровича, он жаждал разнообразия. И однажды, без предупреждения вернувшись в их общую квартиру с окнами на Москву-реку, Анита обнаружила в супружеской постели двух девушек-моделей, на вид едва достигших совершеннолетия. Позже выяснилось, что девушки были здесь частыми гостями.
