— Заманчиво, но для такого плотного контакта я еще не созрел. На халяву, конечно, и уксус сладкий, но предпочитаю пока самостоятельно платить по своим счетам. Здесь неподалеку есть отличная забегаловка. Я раньше в ней с друзьями часто зависал. Ты за рулем?

— На данный момент нет.

— Ну тогда сам Бог велел!

Отличной забегаловкой оказалось полуподвальное помещение под названием «Погребок», внутри которого действительно было очень уютно.

— Игорь Владимирович! — заулыбался во весь рот подскочивший к ним прямо с порога официант. — Рад видеть вас в добром здравии. Давненько вы нас не навещали.

— Дела, Толя, дела. Отдельный кабинет сейчас свободен?

— Свободен.

— Прекрасно. Замечательно. Оформи нам туда графин «смирновки» и все, что к нему необходимо.

— Я помню ваши вкусы, — кивнул официант. — А вы что предпочитаете под водочку? — повернулся Анатолий к Валентину.

— То же, что и он, — отмахнулся юноша.

— Не заморачивайся мелочами, Толя, — рассмеялся Игорь, выуживая из кармана пятитысячную купюру. — Оформляй заказ в двух экземплярах, а мы пока руки сполоснем. — С этими словами неугомонный инквизитор сунул деньги в карман официанту и потащил Валентина за собой в сторону санузла, не прекращая трещать на ходу. — Понимаешь, Валя, моя мама медик и с детства так достала гигиеной, что я ее возненавидел. Гигиену, конечно, не маму, — уточнил Игорь. — Но в подкорке все же кое-что отложилось на уровне рефлекса, а потому перед каждым приемом пищи…

Оказавшись в санблоке, Игорь, не прекращая чесать языком, убедился, что они с Валентином здесь одни, после чего извлек из кармана нечто, напоминающее авторучку, и начал водить ею вдоль тела лейтенанта. Внезапно красный индикатор на торце ручки замерцал в районе бокового кармана Валентина. Игорь весело подмигнул ему, приложил палец к губам и нажал какую-то кнопку на своей авторучке. Судя по всему, следящее устройство, вмонтированное в пиджак, после этой операции приказало долго жить, так как индикатор перестал мерцать тревожными малиновыми всполохами.

— Вот теперь можно и в гости тебя пригласить, — весело сказал Игорек, бросая на пол черный шарик, и увлек юношу за собой в зыбкое марево развернувшегося перед ними портала…

Это была келья. Самая натуральная келья. Скромный топчан, узкое окно, сквозь стекло которого пробивались лучи полуденного солнца, простой квадратный стол с гладко оструганной столешницей; в углу, как положено, образа святых. Игорь открыл дверь, высунулся наружу.

— Отец Кондратий, — окликнул он кого-то, — я сегодня не один. Со мной гость дорогой. Дорогой и очень голодный. Нам бы чего-нибудь для беседы задушевной.

— Я распоряжусь, — ответил чей-то дребезжащий, похоже, старческий голос. — Стол в трапезной накрыть?

— Не стоит. В моей келье гораздо уютней. Да и смущать братьев во Христе в постный день не хотелось бы. А беседа нам предстоит долгая. Ну ты сам понимаешь.

— Охо-хо… грехи наши тяжкие, — проскрежетал старец, и до Валентина донеслись его шаркающие, удаляющиеся шаги.

Юноша подошел к окну:

— Обалдеть!

За высокой каменной стеной, окружавшей монастырский двор, раскинулось бескрайнее море зеленой тайги, теряющейся где-то в голубой дымке далеко за горизонтом. Валентин поспешил выудить из кармана телефон.

— Извини, друг, здесь сигнала нет, так что до Стаса отсюда не дозвонишься, — усмехнулся Игорек, пропуская в келью крепких, мускулистых братьев во Христе, которые с порога почтительно поклонились Игорю и его гостю, перекрестились на образа, а потом начали неспешно накрывать на стол.

— Да я не звонить. Координаты хотел засечь, а джи-пи-эс с ГЛОНАССом не работают, — честно признался Валентин, разочарованно вздыхая. Юноша вернул поклон монахам и убрал мобильник обратно в карман. — Над этим местом что, спутники не летают?

— Нет.

Монахи, закончив работу, все так же молча поклонились еще раз и покинули келью, аккуратно закрыв за собой дверь.

— Ну-с, откушаем, чем Господь послал, — азартно потер руки Игорь, садясь за стол, и жестом пригласил Валентина присоединяться.

Парень не заставил себя упрашивать. Он всегда отличался прекрасным аппетитом, дело было к обеду, а потому юноша, не чинясь, сел напротив, оценивая радостным взглядом изыски монастырской кухни. Так как день был постный, то послал им Господь пищу соответствующую. Кроме пирожков со сладкой ягодой, фруктов и овощей на столе стояла плошка с икрой черной, из которой торчал черенок деревянной ложки, плошка с икрой красной, с такой же ложкой. На отдельных блюдах лежала рыба. Самая разнообразная. Вареная, печеная, жареная. И все это выглядело так аппетитно, что Валентин невольно проглотил голодную слюну.

— Здесь у нас рыбка на все вкусы. Это таймень, это ленок, это хариус… — начал нахваливать монастырскую кухню Игорь.

— Бедновато живете, — ханжески вздохнул Валентин. — Я думал, подадут как минимум стерлядь или, на худой конец, севрюгу…

— Можно и севрюгу, — пожал плечами Игорь. — Только за ней далековато бежать придется, а мои братья во Христе предпочитают рыбку свежую, экологически чистую, только что из речки выловленную.

— Ладно, уболтал, черт языкастый, — хмыкнул Валентин, подтягивая к себе блюдо с жареным тайменем.

— А вот черта в этих стенах поминать не рекомендую, — поморщился Игорь, откупоривая бутыль с янтарной жидкостью. — И на закуску раньше времени не налегай. Напиток сей дивный надо пить до еды, а никак не после. Желательно как минимум за пятнадцать минут до приема пищи.

— Что это? — заинтересовался Валентин, принюхиваясь к нежным ароматам, разлившимся по келье.

— Медовуха. Ставленная.

— В смысле как — ставленная?

— В нашем случае означает: настоящая. Это тебе не тот вареный и стерилизованный суррогат, что на магазинных полках стоит. Это настоящая медовуха. Изготовлена по рецептам наших прадедов. Забраживалась на смеси соков ягод, меда и воды. Пятнадцать лет в дубовых бочках настаивалась.

— Круто. Мед хмельной… ни разу не пробовал.

— Хмель в медовуху для крепости добавляют. Наше монастырское начальство сие излишество не одобряет.

— А разве не ты здешнее монастырское начальство? — полюбопытствовал Валентин, поднося к губам чарку с медовухой. — Мм… вкуснотища!

Напиток был слабеньким, не больше десяти — двенадцати оборотов, но обладал необыкновенно мягким медовым вкусом, с тонким ароматом таежных трав.

— Ну ты спросил! — фыркнул Игорек.

— Ну ты сказал!

— Ты в своей конторе большой начальник? — хмыкнул Игорь.

— Ну… как тебе сказать, — замялся Валентин.

— Да ничего не говори. Без тебя знаю. Только-только из стажеров в лейтенанты выбился.

— Какие мои годы!

— А мои? Ты в двадцать один год до лейтенантов дослужился, а я в свои двадцать три до настоятеля монастыря? Высоко меня контора ценит.

— Однако обходятся с тобой здесь не как с послушником, — продолжил прощупывать почву юноша.

— С чего ты взял? Ну… скажем так: во-первых, медовуху пост не ограничивает, — хмыкнул Игорь, — а во-вторых, я в нашем ордене на особом положении.

— До такой степени особом, что под твою дудочку пляшут настоятели монастырей? — продолжал копать Валентин.

— А ты настырный, — хмыкнул Игорь, — самую суть умудрился ухватить. Однако я бы предпочел выразиться иначе: настоятели монастырей частенько прислушиваются к моему мнению.

— И оказывают любую посильную помощь, — закончил его мысль Валентин.

— Разумеется. Не оказать помощь нуждающемуся брату во Христе большой грех.

— С тобой все ясно. Так зачем ты меня сюда притащил?

— Откушать и потолковать в спокойной обстановке. Ты против?

— Нет.

— Тогда расскажи мне про того забавного зомби, по которому ты вчера с таким азартом из своего пугача палил.

— Расскажу. При одном условии.

— Каком?

— Ты в качестве ответной услуги расскажешь мне, кто вашей организации помогает.