— Да что моя дипломатическая карьера по сравнению с тобой! Ты способна причинить больше беспокойства, чем целая дипломатическая служба. Что тебе нужно, так это хороший муж. И чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше.

Скай рассмеялась:

— Так ты думаешь, что только муж способен защитить меня от шайки разбойников?! Не беспокойся, Джимми. Я сама могу за себя постоять. Я не боюсь никаких мужчин, даже Эль Дьябло — этого самого таинственного Дьявола!

— Я одна!

Скай произнесла эти слова вслух, проснувшись утром под шум волн, ударявших о борт яхты. Она выпрыгнула из постели и, подбежав к иллюминатору, подставила лицо дувшему с моря ветру.

— Я счастлива! О, как я счастлива! — крикнула она, обращаясь к океану.

Прошедшая ночь была душной и жаркой. Утро же, напротив, выдалось просто восхитительное. Воздух был прохладен, солнце сияло. Скай подняла белые, незагорелые руки над головой. Ее переполняли ощущение беспричинного счастья, свойственного юности, радость жизни и стремление ко всему новому и неизведанному.

— Одна! Одна!

Она отошла от иллюминатора и увидела свое отражение в высоких зеркалах, висевших над туалетным столиком. Под порывом ворвавшегося в каюту ветерка шифоновая ночная рубашка плотно облепила ее стройную гибкую фигурку. Солнечные лучи, проникшие через прозрачную ткань, упали на нее, лишь подчеркнув красоту юного тела — осиную талию, высокую грудь, изысканную линию бедер. В этот миг Скай была как древнегреческая богиня. Однако мысли ее были далеки от любования собственной красотой.

Она наконец осталась одна! Она одна — и может поступать, как ей хочется, она сама себе хозяйка, сама себе госпожа. Скай долгие годы находилась под назойливым присмотром опекунов. После того как ее отец погиб под Дюнкерком, она осталась на попечении тетушки. Скай очень любила единственную сестру отца, но ее несколько угнетала нежность, определявшая все ее существование и те условности, которые тетя Хильда мягко, но настойчиво требовала соблюдать, как упорно Скай ни пыталась сопротивляться.

— Не думаю, что мы будем это делать, дорогая! — обычно мягко произносила тетя с непреклонной решимостью, маскируемой приятной улыбкой.

Когда умер ее американский дедушка и Скай сделалась наследницей огромного состояния, она обнаружила, что за океаном живется отнюдь не проще. Здесь ее окружали бесчисленные деловые знакомства, адвокаты, банкиры и финансовые советники всех мастей, регламентировавшие ее жизнь, говорившие ей, что делать нужно и чего не нужно, и запрещавшие как раз то, что более всего привлекало ее, — одиночество и возможность узнавать окружающий мир.

«Нет! Нет! Нет!» — как же ненавидела она эти слова.

Теперь же она наконец стала самостоятельной, она сама себе хозяйка. Она одна на собственной яхте, в тысячах миль от Англии и Нью-Йорка. Даже Джимми теперь с нею нет, старого доброго Джимми, который постоянно ее опекал. Джимми, который прошлой ночью спорил с ней до самой последней минуты перед своим отъездом, когда за ним из Вальпараисо прислали самолет.

— Прошу тебя, пожалуйста, будь осторожна! — умолял он после того, как ему так и не удалось уговорить ее отправиться вместе с ним в Чили.

— Ну хорошо, обещаю. Я обязательно буду осторожна, не беспокойся! — ответила ему Скай.

Сказать ей это было легче, чем ему поверить в ее слова. Скай поняла это по его лицу. Она порывисто обняла дядюшку и прижалась к нему щекой.

— Милый Джимми, ты всегда так добр со мной! — расплакалась она. — Я не забуду твоих слов! Обещаю тебе, что буду вести себя благоразумно!

— Мне остается лишь уповать на небеса, — ответил ей дядя. — Но если ты вдруг попадешь в беду, помни: меня найти легко. Даже если мне придется на день-другой покинуть посольство, я непременно отправлю телеграмму, чтобы ты знала, где я нахожусь.

Девушка махала ему рукой до тех пор, пока самолет не скрылся из виду, а потом вернулась на яхту, испытывая облегчение от его отъезда, в радостном предчувствии ожидающих ее приключений. Теперь она может делать что захочет. Как же она устала от нескончаемых причитаний родственников! Пусть даже вся ее родня исходила из самых благих побуждений!

Скай поужинала в одиночестве, затем уселась на палубе, любуясь серебристой гладью океана, освещений сиянием звезд. Однако даже очарование тропической ночи не могло избавить ее от воспоминаний о недавно увиденном — о мертвеце, висящем на ветке дерева, с высунутым языком и выкатившимися из орбит глазами.

Поцелуй Дьявола! Какая ирония заключалась в этих словах!

Скай снова и снова мысленно возвращалась к тому, что произнес таинственный незнакомец с орлиным профилем, тот самый, которого так испугались юноши-проводники, назвавшие его Эль Дьябло — Дьяволом. Кто он такой? Где он живет? Почему держится так властно и уверенно? Она снова увидела мысленным взором его решительно сжатые губы, стальной блеск в глазах, надменные манеры. Он казался таким уверенным в себе, в своей власти над окружающими, а Джимми так покорно и униженно вел себя в его присутствии!

Эль Дьябло — что ж, подходящее имя для убийцы. Скай прекрасно понимала, что никогда не простит ему недавнего оскорбления. «Уезжайте отсюда, как и полагается маленькой послушной девочке!» При воспоминании об этой фразе щеки Скай покраснели от злости и в ней начал закипать гнев. Если бы она только могла отплатить ему за оскорбление!

Затем ей в голову неожиданно пришла блестящая мысль. Она выследит этого человека! Она все о нем разузнает, выяснит, какой властью он обладает над простыми людьми и имеет ли полномочия самостоятельно вершить суд и расправу, и почему никто не делает попыток обуздать его варварские поступки. Правительство будет вынуждено принять соответствующие меры. Генералу Алехо должно стать стыдно за то, что в его стране ничего не делается для защиты прав человека. Если его не заставить соблюдать право людей на жизнь, то народу Марипозы помощи от этого опереточного диктатора ждать не стоит.

Над городом и гаванью возвышался величественный дворец, возведенный еще испанцами и ранее выполнявший роль крепости, которая затем была превращена в более живописное здание. Дворец производил впечатление на приезжающих в страну, однако это впечатление мгновенно портили жуткие городские трущобы, находившиеся совсем рядом. В городе имелись и современные кинотеатры, и американские бары, и английские чайные, и ипподром, и многочисленные рекламы кока-колы, однако неподалеку от неоновых реклам таились ужасающая нищета, голод и полное отсутствие какой-либо санитарии. Все это совершенно непристойно контрастировало с кричащим, безвкусным великолепием украшенных позументами мундиров дворцовой стражи.

Со страной было явно что-то не в порядке. Вспоминая уже виденное ею в Марипозе, Скай решила использовать самое современное и действенное средство для борьбы со злом — прессу. Она знала, что без особых трудов сумеет установить контакт с газетчиками. С того момента, как Скай стала единственной наследницей огромного состояния своего деда, сделанного на нефти, пресса день и ночь осаждала ее с просьбами дать интервью, сообщить те или иные сведения из личной жизни, газеты публиковали все, что она только соизволяла сообщить им письменно.

Какое-то время Скай даже подумывала стать профессиональной журналисткой, однако Джимми отговорил ее.

— Сначала поживи, научись чему-нибудь, понаблюдай за жизнью и только потом садись об этом писать, — посоветовал он. — Ты еще слишком молода и самоуверенна.

Один раз Скай согласилась с ним, однако время от времени все-таки бралась за перо и записывала разные придуманные ею истории и отдельные свои мысли, которые, хотя она и не пыталась их нигде напечатать, по ее мнению, вполне были достойны публикации. Когда-нибудь она, возможно, станет писать действительно хорошо, а пока что имеет смысл набить руку, занимаясь чем-нибудь более достойным, помогая тем, кто вынужден жить в условиях тирании, и, может быть, даже спасать таких людей. Скай пришла в возбуждение от подобных мыслей и поймала себя на том, что ей не удается уснуть. Когда же наконец сон все-таки смежил ей веки, она почувствовала, что в ночных видениях ее преследуют два мужских лица — лицо повешенного и того, что лишил его жизни.