Когда он поднес к губам руку королевы, та почти что по-девичьи улыбнулась ему.
На этот раз министра Дизраэли сопровождали граф Дерби, министр иностранных дел, и виконт Крэнбрук, военный министр.
Когда королева села, джентльмены встали перед ней.
— Мы пришли, ваше величество, — заявил премьер-министр, — чтобы, как обычно, попросить вас о помощи в решении сложной проблемы, суть которой уже была доведена до внимания вашего величества.
— В таком случае, премьер-министр, — заметила королева Виктория, — я уверена, что это касается России.
Мистер Дизраэли улыбнулся.
— Разве ваше величество когда-нибудь ошибались?! — воскликнул он. — Вряд ли кто-нибудь еще так хорошо разбирается в опасной ситуации, с которой мы можем столкнуться в Европе!
— Что же произошло на этот раз? — поинтересовалась королева.
— Вашему величеству известно, что в течение некоторого времени агенты докладывают нам о стремлении России покорить Балканы и европейскую часть Турции, — ответил Дизраэли. — Россия хочет стать такой же великой державой, как Германия и, конечно, Британия.
— А есть ли у вас какие-либо разумные предложения относительно того, как помешать ей в этом? — спросила королева.
— Конечно, то, что происходит, непосредственно касается и нас, — ответил мистер Дизраэли, — и мы следим за событиями. А сегодня мы получили просьбу от его величества короля Валтарнии Алексиуса, что для нас явилось приятным сюрпризом.
— Какую просьбу? — поинтересовалась королева.
— Это прошение к вашему величеству о том, чтобы, воспользовавшись своей мудростью и знанием сложной ситуации, сложившейся вокруг Валтарнии, вы нашли английскую невесту для его величества.
— Я понимаю его мотивы, — кивнула королева. — Надеюсь, у нас найдется принцесса королевской крови, которая справится с этой несомненно трудной задачей.
На некоторое время воцарилось молчание.
Трое государственных деятелей думали о том, что нет нужды предупреждать королеву о репутации короля Алексиуса.
Он достаточно молод, и неудивительно, что у него оказались привязанности как во Франции, так и в других странах Европы.
В то же время ему уже больше тридцати.
Королева полагала, что с тех пор, как вступил на трон, он наконец-то всерьез задумался о женитьбе.
Однако лорд Дерби знал от одного из своих агентов, что король очень увлечен русской графиней, которая гостила в его дворце.
Как будто читая его мысли, королева заметила:
— Нам необходима разумная молодая женщина лет двадцати восьми — двадцати девяти, которая бы привнесла во внутреннюю политику британские идеи об управлении государством, вместо того чтобы предоставить это мусульманам, которые, кажется, плохо в этом разбираются.
— Конечно, ваше величество, вы совершенно правы, — сказал мистер Дизраэли, — сложность в том, что как мы трое ни пытались, мы так и не смогли найти, кого порекомендовать вашему величеству.
— Но кто-то должен быть! — резко ответила королева. — Видит Бог, у меня достаточно родственников, и везде, где они оказывались на троне, они имели успех.
— Конечно, мадам, — подтвердил лорд Дерби, — и не могу выразить, как я благодарен вам за то, что вы понимаете, насколько это сложная задача для министра иностранных дел!
Королева рассмеялась:
— Я вполне этому верю, лорд Дерби. — Помолчав, она сказала: — Что же? Я жду ваших предложений.
— Умоляем вас, ваше величество, — откликнулся мистер Дизраэли, — посоветовать что-нибудь нам.
— Кто-то же должен быть! — снова сказала королева.
— Я только что вспомнил, ваше величество, — заявил вдруг лорд Крэнбрук, — что дальний родственник, принц Лусиан с острова Серифоса, женился на дочери графа О'Келли, друга моего отца.
Глаза королевы загорелись.
— Да, конечно! Принцесса Эйлин! После смерти ее мужа я подарила ей домик в самом конце парка.
— Память вашего величества, как всегда, изумительна, — заметил мистер Дизраэли, — и, если я не ошибаюсь, у нее есть дочь.
— Да, — откликнулась королева, — ее зовут Эрина, это имя ирландское, но мне оно всегда казалось неподходящим.
— Не будете ли вы, ваше величество, так добры, чтобы поговорить с принцессой Эйл, — после секундной паузы заговорил мистер Дизраэли. — Если мы не ошиблись в оценке донесений из России, то чем скорее эта свадьба произойдет, тем лучше!
— Неужели дела так плохи? — насторожилась королева.
— Нет сомнения, ваше величество, — ответил лорд Дерби, — что великий князь Николай собирает громадную армию. Россия — гигантская страна, понадобится время, но если он действительно намеревается затеять все это, то по одной лишь причине: чтобы покорить Балканы.
Королева вздохнула.
— Нам будет очень трудно предотвратить это. Я всегда думала, — добавила она, — что когда-нибудь неизбежно встанет вопрос о том, кто будет править в мире — Россия или Британия.
— Боюсь, вашему величеству будет нелегко убедить кабинет в реальности этой угрозы, — вздохнул мистер Дизраэли.
— Но нам придется это сделать. — Королева была тверда.
Затем, как будто решив расставить все по своим местам, она заключила:
— Я пошлю за принцессой Эйлин, с тем чтобы она посетила меня после обеда, и затем, премьер-министр, сообщу вам точно, когда принцесса Эрина сможет отправиться в Валтарнию.
— Я только могу от всего сердца поблагодарить вас, мадам, — откликнулся мистер Дизраэли, — я знал, что могу положиться на вас и вы никогда не подведете меня.
Он поклонился ей, и она понимающе улыбнулась в ответ. Они оба понимали, сколь необходимо убедить кабинет и парламент в существовании опасностей и сложностей, которые для них самих были очевидны.
Оставшись одна, королева долгое время сидела нахмурившись. Она пыталась сообразить, есть ли кто-либо более подходящий для этой роли, чем дочь принцессы Эйлин и покойного принца Лусиана. Ее острый ум перебирал родственников одного за одним. Так же, как мистер Дизраэли и лорд Дерби, она вскоре убедилась, что других принцесс нет.
Королева не помнила, видела ли когда-нибудь Эрину.
Теперь она подумала, что напрасно не приглашала принцессу Эйлин в Виндзорский замок.
Принц Лусиан с Серифоса, маленького острова в Эгейском архипелаге, когда-то посетил Ирландию, надеясь развлечься охотой, которой Ирландия славилась в Европе. Там он встретил старшую дочь графа О'Келли и от любви потерял голову.
Принцесса Эйлин была не только прекрасной наездницей, от ее красоты у окружающих просто захватывало дух.
С момента своего совершеннолетия она не так часто встречала молодых людей, и греческий принц, с его классическими чертами лица, покорил ее своим небывалым очарованием. Они поженились и отправились на Серифос. То, что их окружало, было так далеко от привычной для принцессы роскоши, но они были необыкновенно счастливы.
Через шестнадцать лет принц был убит во время одного из постоянно происходивших в Греции восстаний. Сердце принцессы Эйлин было разбито. Не в силах больше оставаться на Серифосе, она вернулась в Англию и привезла с собой шестнадцатилетнюю дочь.
За время отсутствия Эйлин отец ее скончался, а новый граф О'Келли, дальний ее кузен, не предложил им своего гостеприимства.
Ей стало ясно, что в Ирландии их особенно никто не ждет.
Она отправилась к королеве Виктории за помощью.
Когда- то Эйлин позволили выйти замуж за принца только потому, что графы О'Келли были потомками ирландских королей и сама она была в родстве с королевой Викторией.
В тот момент ей не смогли предоставить апартаменты в Хэмптон-корте, поэтому королева предложила ей небольшой домик в окрестностях Виндзорского парка. Она также назначила своей дальней кузине маленькую пенсию, достаточную, чтобы не умереть с голоду.
После того как мятеж на Серифосе был подавлен, в Англию иногда поступали оттуда небольшие суммы.
Принцессе Эйлин приходилось считать каждое пенни, и за последний год ее здоровье пошатнулось.
Королева послала одного из своих придворных к дому принцессы. После его ухода она достала из ящика стола изображение своего генеалогического древа и тщательно его просмотрела.
