Мэри, спотыкаясь, бежала по дороге к открытой двери.

— Тетушка Дайлис!

Она увидела, что тетушка стоит в холле и медленно опускает телефонную трубку на место. Мэри вздохнула с облегчением.

— С тобой все в порядке? Слава богу, все в порядке! — К Мэри вернулись силы, она обняла тетушку Дайлис и осторожно отвела ее в гостиную. Тетушка тяжело опустилась на софу, лицо ее было пепельно-серым.

— «Скорая» выехала, — с трудом проговорила она. — И полиция. Ох, Мэри!

Мэри достала плед и накинула на нее, потом отыскала бренди, налила его в чайную ложку и протянула к побелевшим губам.

— Выпей это, — сказала она и увидела, как через некоторое время краска вернулась на лицо тетушки.

— Мне придется сейчас тебя оставить, чтобы помочь Оуэну. Лежи спокойно, дорогая. Я скоро вернусь.

Мэри включила свет, закрыла за собой дверь и пошла обратно.

Оуэн стоял на дороге у самых ворот тетушкиного дома. Он обернулся, когда Мэри подошла к нему.

— Стойте здесь, — скомандовал он. — «Скорая» уже приехала. Мы ничем не можем помочь.

— Оуэн… Хью?

Оуэн посмотрел на нее, потом снял куртку и накинул ей на плечи. Мэри поняла, что дрожит.

— Он погиб, Мэри. — Руки Оуэна крепко держали ее.

Оуэн осторожно повел ее по дорожке к дому, усадил в кресло и налил бренди.

— Вы должны выпить!

— Не хочу. — Мэри заплакала, рыдания сотрясали ее тело.

— Выпейте!

Оуэн подошел к софе, где неподвижно лежала тетушка Дайлис, проверил ее пульс.

— С ней все хорошо — сказал он Мэри. — Она, конечно, потрясена, но с ней все будет в порядке. Я позвоню доктору Бейнону — это ее врач, он живет на этой стороне Лланллона.

Оуэн присел сбоку от ее кресла и взял холодные руки Мэри в свои.

— Оуэн… Доктор Горону сказал… Хью ехал к какой-то девушке…

Да, он поехал не по дороге в Лондон, направился, скорее всего, в «Альпинист» или куда-то в этом роде. Там, видимо, кто-то ждал его, Мэри. Сейчас не самое подходящее время, чтобы говорить об этом, но необходимо сказать, потому что я не хочу, чтобы вы испытывали мучения, упрекая себя в смерти Хью…

— Я всегда буду упрекать себя, — тихо произнесла Мэри.

— Нет, Мэри! Хью был человеком влюбчивым. У него имелось много девиц в Лланллоне, на побережье, по всей округе. Но никогда это не было беззаботным флиртом. Потом… они начинали понимать, что он за человек, бросали его. Он встречал другую девушку… И все начиналось сначала. Хью был как ребенок и не мог повзрослеть.

— Но почему тогда он был в таком горе оттого, что я его не люблю?

Голос Оуэна звучал устало:

— У него была своя гордость… как у нас у всех.

На дорожке к дому раздались шаги, Оуэн пошел к двери.

— Это, должно быть, доктор Бейнон.

Доктор Бейнон был пожилым человеком с лицом седой обезьянки. Он быстро подошел к софе и стал считать пульс у тетушки Дайлис. Мэри с нетерпением ждала его заключения.

— Все будет в порядке, — произнес он. — Уложите ее в постель, — распорядился доктор Бейнон. — Утром она придет в себя. Укройте ее потеплее. Я ей дал успокоительное.

Мэри кивнула и обняла тетушку.

Мэри была благодарна Богу, что тетушка Дайлис не задавала никаких вопросов, когда она укладывала ее в постель. Она ничего не сказала о происшествии и ничего не спросила про Хью. Тетушка послушно выпила лекарство, легла на подушки и пробормотала:

— Я спала… не слышала будильник… пропустила вечеринку.

В следующее воскресенье, когда Мэри выходила из церкви, Оуэн поджидал ее. Молча они вышли из каменных ворот, прошли через площадь и поднялись на мост. Оуэн остановился, облокотился о каменную ограду моста и стал смотреть на воду.

— Это воскресенье мы проведем как полагается, — заявил он. — Мы поднимемся на перевал Нанта, потом спустимся в долину Тоннан и навестим тетушку Дайлис. А теперь у вас есть десять минут для того, чтобы сменить одежду. Вы ведь не можете идти в горы в этом костюме и в этой прелестной шляпке. Я подожду вас здесь.

У Мэри было тяжело на сердце. Она вошла в дом и поднялась наверх. Больше всего на свете она хотела провести день вместе с Оуэном. Он был скалой, якорем, который помог ей продержаться всю ужасную прошлую неделю. Но мысль о Гвинет подавляла ее. Эту неделю Гвинет тоже была опорой, она сняла с плеч Мэри заботу о кафе и магазине. Гвинет пошла вместе с Мэри навестить родителей Хью. Миссис Тревор была убита горем, она бросилась к Мэри, веря, что Мэри чувствует то же, что и она. Но доктор Горону знал всю правду.

Вздохнув, Мэри посмотрела на свое отражение в зеркале, равнодушно отметила, что макияж в порядке, волосы лежат хорошо и блестят, синее платье выглядит свежим и приятным. Она медленно спустилась вниз, чтобы присоединиться к Оуэну.

Они мало говорили, пока поднимались по крутой каменистой тропе, которая вела к вершине Нанта. И пока не достигли перевала, имя Гвинет не упоминалось. Затем Оуэн спросил:

— Почему вы думаете, что Гвинет будет возражать, если мы проведем этот день вместе? Давайте присядем. — Оуэн снял свою куртку и постелил на землю. — Я очень люблю Гвинет. Ее отец — брат моей матери. С ним очень сложно жить рядом. У нее довольно безрадостное существование. Вот почему я обрадовался, когда вы разрешили ей помогать вам в «Доме у Моста». Но она очень любит отца, она хорошая дочь. Гвинет мне как сестра. Ей некого любить, Мэри… как и мне. У меня есть сестра, родная сестра, но она вышла замуж и уехала в Австралию. Когда-то у меня была еще одна сестра, младшая. Она была мне очень дорога…

— Я знаю, — прошептала Мэри. — Анарад…

Оуэн быстро взглянул на нее и сказал:

— Да, я вспомнил. Была маленькая девочка со смешными косичками, которая часто приходила в Бодуниг играть… Много лет прошло… Я называл тебя…

— Мэйр, — прошептала Мэри.

Неожиданно она оказалась в его объятиях, Оуэн стал страстно ее целовать.

— Моя дорогая. О, моя дорогая… — бормотал он.

— Оуэн… любовь моя…

Она прижалась к нему, и уже не было прошлого, только блаженные настоящее и будущее…

— Я не думал, что это случится сегодня. Я мечтал обнять тебя… а сегодня сказал себе, что должен ждать.

— Почему? Оуэн, почему ты должен ждать?

Она подняла на него глаза и увидела, что он улыбается и его карие глаза смотрят на нее с нежностью.

— Нет причин, Мэйр… теперь нет никаких причин. Я не был уверен, что ты меня любишь.

Мэри провела рукой по его черным волосам.

— Мне кажется, я полюбила тебя с самой первой встречи. Просто не сразу это поняла. И потом, я думала, ты любишь Гвинет.

Он взял ее за руку, и они пошли по тропе. Справа от них возвышались горные пики, молчаливые и величавые.

— Ты говорил, это самое красивое место в Уэльсе, — прошептала Мэри.

— И сегодня оно прекраснее обычного, Мэйр cariad.

Теперь они были на самой высокой точке, перед ними расстилалась долина Тоннан. Оуэн вновь обнял Мэри и произнес:

— Я люблю тебя всем сердцем.

— Ах, Оуэн, я тоже люблю тебя всем сердцем.

Они стали спускаться вниз по тропе.

— Это очень обрадует тетушку Дайлис, — улыбнулся Оуэн. — Когда мы поженимся, Мэйр?

— Когда хочешь, Оуэн. — Потом Мэри остановилась, вспомнив о случившемся. — Ох, Оуэн, мы не можем сейчас пожениться. Это причинит боль матери Хью.

— Мы подождем, — согласился Оуэн. — Теперь я могу ждать, раз я знаю, что ты меня любишь. Ты наладишь дела в «Доме у Моста» в первый сезон, а потом передашь его Гвинет, и мы поженимся.

— Оуэн, она не будет против?

— Думаю, она уже обо всем догадалась. Ты ей нравишься, и со временем она привыкнет считать тебя сестрой.

— Она уже стала мне как сестра, — улыбнулась Мэри, — особенно эту последнюю неделю.

— Мы забудем о бедах. Для нас жизнь только начинается.

Мэри подняла на него глаза и улыбнулась. Оуэн улыбнулся ей в ответ, и она поверила его словам.

Оуэн показал на долину перед ними.

— Вон домик тетушки Дайлис, — сказал он. — Видишь его? Она нас ждет.